Южная Морава
Южная Морава | |
Характеристика | |
---|---|
Длина |
295 км |
Бассейн |
15 469 км² |
[tools.wmflabs.org/osm4wiki/cgi-bin/wiki/wiki-osm.pl?project=ru&article=Южная+Морава Водоток] | |
Исток |
|
— Местоположение | |
— Координаты |
42°11′04″ с. ш. 21°24′50″ в. д. / 42.184538° с. ш. 21.413809° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=42.184538&mlon=21.413809&zoom=15 (O)] (Я) |
Устье | |
— Координаты |
43°41′57″ с. ш. 21°24′17″ в. д. / 43.699302° с. ш. 21.404852° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.699302&mlon=21.404852&zoom=12 (O)] (Я)Координаты: 43°41′57″ с. ш. 21°24′17″ в. д. / 43.699302° с. ш. 21.404852° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.699302&mlon=21.404852&zoom=12 (O)] (Я) |
Расположение | |
Водная система | |
| |
Страны | |
|
Южная Морава (серб. Јужна Морава) — река в Македонии и в центральной Сербии. Приток реки Морава (нижний приток Дуная).
Содержание
Описание
Длина — 295 км, площадь бассейна — 15 469 км², средний расход воды 100 м³/сек.
Река образуется на северных слонах Скопска-Црна-Горы в Македонии.
Севернее города Крушевац Западная Морава при слиянии с Южной Моравой образуют Великую Мораву.
Названия
У самых истоков водоток носит название Ключева, затем, за поселением Корбулич, меняет название на Голема. Протекая через посёлок Бинач река снова меняет название — Биначка-Морава[1].
После впадения Моравицы река носит своё основное название — «Южная Морава»[2].
Притоки
Южная Морава имеет 157 притоков, наиболее важные из них:
Напишите отзыв о статье "Южная Морава"
Примечания
- ↑ Лист карты [www.google.com/search?hs=uOq&q=%22K-34-67-%D0%91%22&btnG=Поиск&lr=&aq=f&oq= K-34-67-Б].
- ↑ Лист карты K-34-56. Масштаб: 1 : 100 000. Указать дату выпуска/состояния местности.
Ссылки
- [www.grf.bg.ac.rs/mjovanovic/PapersS/MoravaBMJSistem.pdf Навигация и производство гидроэнергии на Мораве]
Это заготовка статьи по географии Сербии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Южная Морава
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.
На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.