Олд-Оттава-Саут

Олд-Оттава-Саут, или Старая Южная Оттава, англ. Old Ottawa South, в просторечии Южная Оттава, англ. Ottawa South, до начала XX в. Ридовиль, англ. Rideauville — старинный район г. Оттава, Канада. Население района, согласно переписи 2006 г., составляло 8168 человек. Район расположен между каналом Ридо (северо-западная граница) и рекой Ридо (юго-восточная граница). Северной границей является Старая Восточная Оттава. Восточную границу образуют Ривердейл-авеню и Мэйн-стрит. Западную границу жилой застройки образует Бронсон-авеню. Кампус Карлтонского университета иногда рассматривается как западная часть Старой Южной Оттавы, иногда — как самостоятельная территория. Севернее, по ту сторону канала Ридо, расположен Глиб, а к западу от Карлтонского университета — Конфедерейшн-Хайтс. За рекой Ридо на востоке и юго-востоке расположены Ривервью, Альта-Виста, Биллингс-Бридж.

История

Изначально район стали заселять с 1814 г. переселенцы из США и Великобритании. Даже после сооружения канала Ридо территория Южной Оттавы длительное время была малонаселённой. При этом община, сформировавшаяся на юге города вокруг поместья Биллингс, играла гораздо более важную роль, чем в настоящее время.

Вскоре после образования Канадской конфедерации в 1867 г. был сооружён мост через канал, что увеличило сообщение с северной частью Оттавы. Территория района в это время носила название Ридовиль, англ. Rideauville. С начала 20 в. здесь быстрыми темпами растёт городская застройка. Ридовиль получил статус полицейской деревни в 1905 г. и включён в состав Оттавы в 1907 г. С 1910 г. сюда проведены рельсы городского трамвая, что также способствовало росту застройки. Маршрут трамвая в те годы примерно соответствовал маршруту № 7 современного автобуса, огибая территорию современного Брюэр-парка (Brewer Park). Примерно в это время сооружена школа Хоупвелл-авеню — ныне крупнейшая публичная школа Оттавы и одна из лучших в городе.

Начиная с 1920-х гг. вместо трамвая по улицам района стали ездить автобусы. На месте бывшей свалки был сооружён Карлтонский университет.

Население

В настоящее время население района составляют представители высшей прослойки среднего класса. Благодаря близости к Карлтонскому университету (а также к расположенным в близлежащих районах Оттавскому университету и Университету Святого Павла) здесь живёт большое количество преподавателей и студентов, хотя из-за роста цен последние всё чаще переселяются в другие районы. На выборах население района большей частью поддерживает Новую демократическую партию.

Инфраструктура

Через район частично проходит Бэнк-стрит — одна из наиболее оживлённых торговых улиц города, где находится множество пабов, Мэйферский театр (en:Mayfair Theatre), Оттавский фольклорный центр (Ottawa Folklore Centre; здесь в основном продаются струнные инструменты), ряд ливанских магазинов и кафе. Эта часть Бэнк-стрит также известна своими антикварными магазинами. В ходе реконструкции района в тротуар Бэнк-стрит были вмурованы металлические кленовые листья с именами канадских фолк-музыкантов.

Образование

В районе расположена англоязычная школа Хоупвелл-авеню.

Есть также частные школы — двуязычная Westboro Academy и школа Astolot.

Старшеклассники обычно переходят в Глибский колледж-институт, а у прошедших тестирование на одарённость есть шанс пройти отбор в колледж Лисгар. Франкоязычные школьники приписаны к школе Francojeunesse в районе Сэнди-Хилл.

Жильё

Архитектурный стиль многих домов района — это, как правило, популярный в 1920—1930 гг. «американский четырёхугольный» стиль (en:American Foursquare). Многие дома с тех пор были обновлены, а сооружение новых домов добавило району эклектичности.

Около 300 зданий района включены в список культурного наследия Оттавы.

Ссылки

• [www.oldottawasouth.ca Ottawa South Community Association]
• [mayfairtheatre.ca/ Mayfair Theatre]
• [www.oldottawasouth.ca/historyproject/ Ottawa South History Project]

Отрывок, характеризующий Олд-Оттава-Саут

Пьер не остался обедать, а тотчас же вышел из комнаты и уехал. Он поехал отыскивать по городу Анатоля Курагина, при мысли о котором теперь вся кровь у него приливала к сердцу и он испытывал затруднение переводить дыхание. На горах, у цыган, у Comoneno – его не было. Пьер поехал в клуб.
В клубе всё шло своим обыкновенным порядком: гости, съехавшиеся обедать, сидели группами и здоровались с Пьером и говорили о городских новостях. Лакей, поздоровавшись с ним, доложил ему, зная его знакомство и привычки, что место ему оставлено в маленькой столовой, что князь Михаил Захарыч в библиотеке, а Павел Тимофеич не приезжали еще. Один из знакомых Пьера между разговором о погоде спросил у него, слышал ли он о похищении Курагиным Ростовой, про которое говорят в городе, правда ли это? Пьер, засмеявшись, сказал, что это вздор, потому что он сейчас только от Ростовых. Он спрашивал у всех про Анатоля; ему сказал один, что не приезжал еще, другой, что он будет обедать нынче. Пьеру странно было смотреть на эту спокойную, равнодушную толпу людей, не знавшую того, что делалось у него в душе. Он прошелся по зале, дождался пока все съехались, и не дождавшись Анатоля, не стал обедать и поехал домой.
Анатоль, которого он искал, в этот день обедал у Долохова и совещался с ним о том, как поправить испорченное дело. Ему казалось необходимо увидаться с Ростовой. Вечером он поехал к сестре, чтобы переговорить с ней о средствах устроить это свидание. Когда Пьер, тщетно объездив всю Москву, вернулся домой, камердинер доложил ему, что князь Анатоль Васильич у графини. Гостиная графини была полна гостей.
Пьер не здороваясь с женою, которую он не видал после приезда (она больше чем когда нибудь ненавистна была ему в эту минуту), вошел в гостиную и увидав Анатоля подошел к нему.
– Ah, Pierre, – сказала графиня, подходя к мужу. – Ты не знаешь в каком положении наш Анатоль… – Она остановилась, увидав в опущенной низко голове мужа, в его блестящих глазах, в его решительной походке то страшное выражение бешенства и силы, которое она знала и испытала на себе после дуэли с Долоховым.
– Где вы – там разврат, зло, – сказал Пьер жене. – Анатоль, пойдемте, мне надо поговорить с вами, – сказал он по французски.
Анатоль оглянулся на сестру и покорно встал, готовый следовать за Пьером.
Пьер, взяв его за руку, дернул к себе и пошел из комнаты.
– Si vous vous permettez dans mon salon, [Если вы позволите себе в моей гостиной,] – шопотом проговорила Элен; но Пьер, не отвечая ей вышел из комнаты.
Анатоль шел за ним обычной, молодцоватой походкой. Но на лице его было заметно беспокойство.
Войдя в свой кабинет, Пьер затворил дверь и обратился к Анатолю, не глядя на него.
– Вы обещали графине Ростовой жениться на ней и хотели увезти ее?
– Мой милый, – отвечал Анатоль по французски (как и шел весь разговор), я не считаю себя обязанным отвечать на допросы, делаемые в таком тоне.
Лицо Пьера, и прежде бледное, исказилось бешенством. Он схватил своей большой рукой Анатоля за воротник мундира и стал трясти из стороны в сторону до тех пор, пока лицо Анатоля не приняло достаточное выражение испуга.
– Когда я говорю, что мне надо говорить с вами… – повторял Пьер.
– Ну что, это глупо. А? – сказал Анатоль, ощупывая оторванную с сукном пуговицу воротника.
– Вы негодяй и мерзавец, и не знаю, что меня воздерживает от удовольствия разможжить вам голову вот этим, – говорил Пьер, – выражаясь так искусственно потому, что он говорил по французски. Он взял в руку тяжелое пресспапье и угрожающе поднял и тотчас же торопливо положил его на место.
– Обещали вы ей жениться?
– Я, я, я не думал; впрочем я никогда не обещался, потому что…
Пьер перебил его. – Есть у вас письма ее? Есть у вас письма? – повторял Пьер, подвигаясь к Анатолю.
Анатоль взглянул на него и тотчас же, засунув руку в карман, достал бумажник.
Пьер взял подаваемое ему письмо и оттолкнув стоявший на дороге стол повалился на диван.
– Je ne serai pas violent, ne craignez rien, [Не бойтесь, я насилия не употреблю,] – сказал Пьер, отвечая на испуганный жест Анатоля. – Письма – раз, – сказал Пьер, как будто повторяя урок для самого себя. – Второе, – после минутного молчания продолжал он, опять вставая и начиная ходить, – вы завтра должны уехать из Москвы.
– Но как же я могу…
– Третье, – не слушая его, продолжал Пьер, – вы никогда ни слова не должны говорить о том, что было между вами и графиней. Этого, я знаю, я не могу запретить вам, но ежели в вас есть искра совести… – Пьер несколько раз молча прошел по комнате. Анатоль сидел у стола и нахмурившись кусал себе губы.