Южная Ци

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Северные и Южные Династии (420—589)
Южные Династии:	Северные Династии:
Лю Сун Южная Ци Лян  Поздняя Лян Чэнь	Северная Вэй Восточная Вэй Западная Вэй Северная Ци Северная Чжоу

Династия Южная Ци (кит. упр. 齊朝, пиньинь: Qí cháo) (479—502) — вторая из числа Южных династий в Китае, которую сменила династия Лян. В продолжение своей 23-летней истории династия постоянно сталкивалась с нестабильностью. Фактически страной правило четыре императора и три краткосрочных несовершеннолетних правителя, которые были быстро смещены и убиты их покровителями чтобы освободить трон. Как после смерти способного императора Гао-ди и У-ди, когда внук императора У-ди Юйлинь-ван был убит умным, но жестоким и подозрительным родственником У-ди, Сяо Луанем, который принял титул императора Мин-ди и устроил массовые казни сыновей и внуков императоров Гао-ди и У-ди, а также многих чиновников, которых он подозревал в заговоре против него. Произвол, с которым осуществлялись эти казни, еще усилился с приходом к власти сына Мин-ди, Дунхунь-хоу, действия которого спровоцировали многочисленные восстания. Последнее из них, под предводительством военачальника Сяо Яня, привело к падению Южной Ци и приходу к власти династии Лян.

Императоры династии Южная Ци вели частые войны с северным Китаем — династией Северная Вэй, которые шли с переменным успехом. Большую опасность представляли мятежи, которые особенно при последних императорах стали очень частыми. На закате династии мятежный генерал сдал северяном важную область Шоуян, которую позднее южная династия Лян много лет отвоёвывала назад.

Императоры Южной Ци

Посмертное имя	Личное имя	Годы правления	Девиз правления (年號 niánhào) и годы
Исторически наиболее употребительная форма: Ци + посмертное имя
Гао-ди 高帝 Gāodì	Сяо Даочэн 蕭道成 Xiāo Dàochéng	479—482	Цзяньюань (建元 Jiànyuán) 479—482
У-ди 武帝 Wǔdì	Сяо Цзэ 蕭賾 Xiāo Zé	483—493	Юнмин (永明 Yǒngmíng) 483—493
Юйлинь-ван 鬱林王 Yùlínwáng	Сяо Чжаое 蕭昭業 Xiāo Zhāoyè	494	Лунчан (隆昌 Lóngchāng) 494
Хайлин-ван 海陵王 Hǎilíngwáng	Сяо Чжаовэнь 蕭昭文 Xiāo Zhāowén	494	Яньсин (延興 Yánxīng) 494
Мин-ди 明帝 Míngdì	Сяо Луань 蕭鸞 Xiāo Luán	494—498	Цзяньу (建武 Jiànwǔ) 494—498 Юнтай (永泰 Yǒngtài) 498
Дунхунь-хоу 東昏侯 Dōnghūnhóu	Сяо Баоцзюань 蕭寶卷 Xiāo Bǎojuǎn	499—501	Юнъюань (永元 Yǒngyuán) 499—501
Хэ-ди 和帝 Hédì	Сяо Баожун 蕭寶融 Xiāo Bǎoróng	501—502	Чжунсин (中興 Zhōngxīng) 501—502

Отрывок, характеризующий Южная Ци

Несколько мгновений после того, как затихли перекаты выстрелов по каменному Кремлю, странный звук послышался над головами французов. Огромная стая галок поднялась над стенами и, каркая и шумя тысячами крыл, закружилась в воздухе. Вместе с этим звуком раздался человеческий одинокий крик в воротах, и из за дыма появилась фигура человека без шапки, в кафтане. Держа ружье, он целился во французов. Feu! – повторил артиллерийский офицер, и в одно и то же время раздались один ружейный и два орудийных выстрела. Дым опять закрыл ворота.
За щитами больше ничего не шевелилось, и пехотные французские солдаты с офицерами пошли к воротам. В воротах лежало три раненых и четыре убитых человека. Два человека в кафтанах убегали низом, вдоль стен, к Знаменке.
– Enlevez moi ca, [Уберите это,] – сказал офицер, указывая на бревна и трупы; и французы, добив раненых, перебросили трупы вниз за ограду. Кто были эти люди, никто не знал. «Enlevez moi ca», – сказано только про них, и их выбросили и прибрали потом, чтобы они не воняли. Один Тьер посвятил их памяти несколько красноречивых строк: «Ces miserables avaient envahi la citadelle sacree, s'etaient empares des fusils de l'arsenal, et tiraient (ces miserables) sur les Francais. On en sabra quelques'uns et on purgea le Kremlin de leur presence. [Эти несчастные наполнили священную крепость, овладели ружьями арсенала и стреляли во французов. Некоторых из них порубили саблями, и очистили Кремль от их присутствия.]
Мюрату было доложено, что путь расчищен. Французы вошли в ворота и стали размещаться лагерем на Сенатской площади. Солдаты выкидывали стулья из окон сената на площадь и раскладывали огни.
Другие отряды проходили через Кремль и размещались по Маросейке, Лубянке, Покровке. Третьи размещались по Вздвиженке, Знаменке, Никольской, Тверской. Везде, не находя хозяев, французы размещались не как в городе на квартирах, а как в лагере, который расположен в городе.
Хотя и оборванные, голодные, измученные и уменьшенные до 1/3 части своей прежней численности, французские солдаты вступили в Москву еще в стройном порядке. Это было измученное, истощенное, но еще боевое и грозное войско. Но это было войско только до той минуты, пока солдаты этого войска не разошлись по квартирам. Как только люди полков стали расходиться по пустым и богатым домам, так навсегда уничтожалось войско и образовались не жители и не солдаты, а что то среднее, называемое мародерами. Когда, через пять недель, те же самые люди вышли из Москвы, они уже не составляли более войска. Это была толпа мародеров, из которых каждый вез или нес с собой кучу вещей, которые ему казались ценны и нужны. Цель каждого из этих людей при выходе из Москвы не состояла, как прежде, в том, чтобы завоевать, а только в том, чтобы удержать приобретенное. Подобно той обезьяне, которая, запустив руку в узкое горло кувшина и захватив горсть орехов, не разжимает кулака, чтобы не потерять схваченного, и этим губит себя, французы, при выходе из Москвы, очевидно, должны были погибнуть вследствие того, что они тащили с собой награбленное, но бросить это награбленное им было так же невозможно, как невозможно обезьяне разжать горсть с орехами. Через десять минут после вступления каждого французского полка в какой нибудь квартал Москвы, не оставалось ни одного солдата и офицера. В окнах домов видны были люди в шинелях и штиблетах, смеясь прохаживающиеся по комнатам; в погребах, в подвалах такие же люди хозяйничали с провизией; на дворах такие же люди отпирали или отбивали ворота сараев и конюшен; в кухнях раскладывали огни, с засученными руками пекли, месили и варили, пугали, смешили и ласкали женщин и детей. И этих людей везде, и по лавкам и по домам, было много; но войска уже не было.