Южная компания

Южная компания, Компания южных морей (швед. Söderkompaniet, Söderhavskompaniet, Södersjökompaniet) — шведская торговая компания, ведшая свою деятельность в XVII веке и являвшаяся первой попыткой шведов принять участие в трансокеанской торговле.

История

В 1624 году голландец Виллем Усселинкс получил разрешение шведского правительства на создание компании для торговли с Азией, Африкой и Америкой. Свою деятельность она должна была начать с 1 мая 1627 года. 14 июня 1626 года ей была выдана привилегия, которая на 12 лет закрепляла за ней монопольное право на плавание и торговлю к югу от Гибралтарского пролива. Вкладывать денежные средства в компанию позволялось любому желающему. Иностранцы, вложившие 25 тысяч далеров, становились полноправными гражданами того места в Швеции, где они проживали, и освобождались от налогов. Среди участников компании были шведский король Густав II Адольф и князь Иоганн Казимир.

После подписки были проведены выборы директоров компании, в которых могли участвовать и быть избранными лишь те, кто внёс сумму не менее 1000 далеров. Дирекция избиралась сроком на 6 лет. Помимо жалования в 1000 далеров, директора получали по 6 шведских марок в день на расходы во время своих поездок. Все корабли компании должны были отплывать из Гётеборга и туда же возвращаться из рейса, и лишь затем расходиться по местам своей приписки. Однако в деятельности компании возникли проблемы из-за нехватки пригодных судов и трудностей со сбором объявленных вложений. Вероятно, именно это стало причиной того, что в 1629 году была образована Судовая компания (Skeppskompaniet), целью которой было оснащение 16 «добрых» судов, пригодных как для обороны страны, так и для ведения морской торговли. Генеральным директором новой компании был назначен А.Кабильяу, которому в 1630 году было также поручено собрать с участников Южной компании обещанные денежные средства.

Усселинкс безрезультатно пытался привлечь к предприятию Францию, Голландию и Англию. Тем временем 16 кораблей, оснащённых Судовой компанией, перешли в собственность Южной компании, и их начали отправлять в торговые экспедиции. Однако в 1632 году испанцы конфисковали у компании четыре судна, а в 1634 году ещё пять кораблей были арестованы голландцами, которые, впрочем, вскоре их отпустили. Недовольство директорами у участников компании росло. Против них в Стокгольмском надворном суде было выдвинуто обвинение, и он признал их виновными в халатном ведении дел. Однако по настоянию короля обвинения с них сняли, но на них было наложено обязательство дать отчёт о своей деятельности, чего давно требовали участники. Однако таковой подготовлен так и не был.

На риксдаге 1636 года встал вопрос, что делать с 10 судами, которые являлись единственной оставшейся у компании собственностью. Большинством голосов было решено распределить их по различным городам, откуда они и вели бы торговлю. Некоторые из них в последующие годы продолжали использоваться для плаваний в Америку, а в 1640 году правительство решило выкупить суда в казну, но вскоре без согласия участников передало оставшиеся суда новообразованной Вест-Индской компании, в которую на правах участия вошли Судовая и Южная компании. Именно на этих судах впоследствии плавали экспедиции, основавшие в Америке шведскую колонию Новая Швеция.

В качестве компенсации Южная компания в 1641 году получила монополию на право торговли в стране табаком, однако она была упразднена уже в 1649 году. 15 декабря того же года компания получила также новую привилегию на торговлю с Африкой, Азией и Америкой, закреплявшую за ней на 24 года монополию на торговлю с этими частями мира. Из действия монополии была, однако, исключена Компания Новой Швеции. О дальнейшей деятельности компании ничего неизвестно. Вероятно, таковая была свёрнута ещё задолго до указа от 20 октября 1680 года, гласившего о том, что все компании должны быть упразднены.

Источник

• Nordisk familjebok, B. 28, — Stockholm, 1919.

Отрывок, характеризующий Южная компания

В девять часов утра, в назначенный день, князь Андрей явился в приемную к графу Аракчееву.
Лично князь Андрей не знал Аракчеева и никогда не видал его, но всё, что он знал о нем, мало внушало ему уважения к этому человеку.
«Он – военный министр, доверенное лицо государя императора; никому не должно быть дела до его личных свойств; ему поручено рассмотреть мою записку, следовательно он один и может дать ход ей», думал князь Андрей, дожидаясь в числе многих важных и неважных лиц в приемной графа Аракчеева.
Князь Андрей во время своей, большей частью адъютантской, службы много видел приемных важных лиц и различные характеры этих приемных были для него очень ясны. У графа Аракчеева был совершенно особенный характер приемной. На неважных лицах, ожидающих очереди аудиенции в приемной графа Аракчеева, написано было чувство пристыженности и покорности; на более чиновных лицах выражалось одно общее чувство неловкости, скрытое под личиной развязности и насмешки над собою, над своим положением и над ожидаемым лицом. Иные задумчиво ходили взад и вперед, иные шепчась смеялись, и князь Андрей слышал sobriquet [насмешливое прозвище] Силы Андреича и слова: «дядя задаст», относившиеся к графу Аракчееву. Один генерал (важное лицо) видимо оскорбленный тем, что должен был так долго ждать, сидел перекладывая ноги и презрительно сам с собой улыбаясь.
Но как только растворялась дверь, на всех лицах выражалось мгновенно только одно – страх. Князь Андрей попросил дежурного другой раз доложить о себе, но на него посмотрели с насмешкой и сказали, что его черед придет в свое время. После нескольких лиц, введенных и выведенных адъютантом из кабинета министра, в страшную дверь был впущен офицер, поразивший князя Андрея своим униженным и испуганным видом. Аудиенция офицера продолжалась долго. Вдруг послышались из за двери раскаты неприятного голоса, и бледный офицер, с трясущимися губами, вышел оттуда, и схватив себя за голову, прошел через приемную.
Вслед за тем князь Андрей был подведен к двери, и дежурный шопотом сказал: «направо, к окну».
Князь Андрей вошел в небогатый опрятный кабинет и у стола увидал cорокалетнего человека с длинной талией, с длинной, коротко обстриженной головой и толстыми морщинами, с нахмуренными бровями над каре зелеными тупыми глазами и висячим красным носом. Аракчеев поворотил к нему голову, не глядя на него.
– Вы чего просите? – спросил Аракчеев.
– Я ничего не… прошу, ваше сиятельство, – тихо проговорил князь Андрей. Глаза Аракчеева обратились на него.
– Садитесь, – сказал Аракчеев, – князь Болконский?
– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.