Союз южноамериканских наций

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Союз южноамериканских наций
Флаг Герб
Страны-члены
Официальные языки английский
испанский
нидерландский
португальский
Политические центры Кито
Кочабамба
Руководство
 — Президент
 — Генеральный секретарь
Николас Мадуро
Эрнесто Сампер
Площадь
 — Общая
1-я в мире *
17 715 335 км²
Население
 — Всего (2007)
 — Плотность
3-е в мире *
384 381 000
21,7 чел/км²
ВВП (на базе PPP)
 — Всего (2007)
 — ВВП/чел
5-й в мире *
$ 3 673 043 млн
$ 9 604
Декларация Куско
Конституционный договор
8 декабря 2004
23 мая 2008
Валюты сообщества песо
Часовой пояс UTC-2 — UTC-5
* Если рассматривать как единое целое.

Союз южноамериканских наций (англ. Union of South American Nations, исп. Unión de Naciones Suramericanas (UNASUR), порт. União de Nações Sul-Americanas (UNASUL), нидерл. Unie van Zuid-Amerikaanse Naties) (другое название — Декларация Куско) — региональная политическая и экономическая организация государств Южной Америки, созданная 8 декабря 2004 года.





История создания

Идея создания единой федерации государств Латинской Америки зародилась в XIX веке. Главным сторонником объединения был Симон Боливар. Однако первая попытка собрать в общую структуру новообразованные государства Южной Америки не получила одобрения со стороны правительств, на многие десятилетия ввязавшиеся в конкурентную борьбу между собой.

Подписание декларации о создании новой организации состоялось 8 декабря 2004 года на саммите 12 государств в Куско (Перу).

В неё вошли государства-члены Южноамериканского общего рынка МЕРКОСУР (Аргентина, Бразилия, Венесуэла, Парагвай и Уругвай), Андского сообщества (Боливия, Колумбия, Перу и Эквадор), а также Чили, Гайана и Суринам.

Гайана и Суринам подписали декларацию, но отложили своё вступление в Южноамериканское сообщество наций на неопределённый срок.

Наибольшую активность при создании сообщества проявили бывшие президенты Перу Алехандро Толедо и Бразилии Луис Инасиу Лула да Силва.

В декларации указано, что она отражает стремление народов Латинской Америки к интеграции, единству и строительству общего будущего. Основная задача нового союза — в течение 15 лет добиться интеграции экономик и создания зоны свободной торговли.

Планируется, что первое время Южноамериканское сообщество будет развиваться путём политической координации действий стран-участниц, а в будущем должны быть созданы общеамериканские институты — совет министров, южноамериканский парламент и суд правосудия.

Место подписания исторической декларации — город Куско в перуанских Андах — по легенде, был основан правителем инков Манко Капаком и впоследствии стал столицей обширного государства инков — Тауантинсуйю, самого крупного государства в доколумбовой Америке.

Подписание декларации было приурочено к 180-й годовщине разгрома (9 декабря 1824 года) испанских конкистадоров латиноамериканской армией под предводительством Симона Боливара в битве при Аякучо (Перу).

Развитие

23 мая 2008 года на саммите UNASUR в Бразилии было принято решение о создании регионального представительного органа «по образцу Европарламента»[1].

16 декабря 2008 года в г. Сальвадор (Бразилия) на внеочередном саммите УНАСУР был создан Южноамериканский совет обороны (ЮАСО), совещательный и координационный механизм, направленный на обеспечение условий для снижения напряженности на континенте[2].

28 августа 2009 в г. Барилоче (Аргентина) состоялся очередной саммит организации. Основной вопрос повестки дня — присутствие США на семи военных базах Колумбии, против чего резко возражал президент Венесуэлы Уго Чавес[3][4].

В мае 2010 года во время встречи представителей стран-участниц UNASUR в Буэнос-Айресе [5] был избран первый генеральный секретарь этой организации — бывший президент Аргентины Нестор Киршнер. Его избрали на двухгодичный срок, однако после смерти 27 октября 2010, место генерального секретаря заняла Мария Эмма Мехия. Ожидается, что в столице Эквадора Кито будет построена штаб-квартира UNASUR, а месторасположением общего парламента будет город Кочабамба в Боливии[6].

Неофициальное влияние

UNASUR выступает в качестве авторитетного регионального судьи и главной площадки взаимопонимания для стран континента, в котором геополитические интересы США (как в ОАГ) сведены к минимуму, а решения принимаются исходя из интересов стран южноамериканского континента[7].

См. также

Напишите отзыв о статье "Союз южноамериканских наций"

Примечания

Отрывок, характеризующий Союз южноамериканских наций

«Я знал, подумал Николай, что никогда ничего не пойму здесь, в этом дурацком мире».
– Ты рассердился, что он не вписал эти 700 рублей. Ведь они у него написаны транспортом, а другую страницу ты не посмотрел.
– Папенька, он мерзавец и вор, я знаю. И что сделал, то сделал. А ежели вы не хотите, я ничего не буду говорить ему.
– Нет, моя душа (граф был смущен тоже. Он чувствовал, что он был дурным распорядителем имения своей жены и виноват был перед своими детьми но не знал, как поправить это) – Нет, я прошу тебя заняться делами, я стар, я…
– Нет, папенька, вы простите меня, ежели я сделал вам неприятное; я меньше вашего умею.
«Чорт с ними, с этими мужиками и деньгами, и транспортами по странице, думал он. Еще от угла на шесть кушей я понимал когда то, но по странице транспорт – ничего не понимаю», сказал он сам себе и с тех пор более не вступался в дела. Только однажды графиня позвала к себе сына, сообщила ему о том, что у нее есть вексель Анны Михайловны на две тысячи и спросила у Николая, как он думает поступить с ним.
– А вот как, – отвечал Николай. – Вы мне сказали, что это от меня зависит; я не люблю Анну Михайловну и не люблю Бориса, но они были дружны с нами и бедны. Так вот как! – и он разорвал вексель, и этим поступком слезами радости заставил рыдать старую графиню. После этого молодой Ростов, уже не вступаясь более ни в какие дела, с страстным увлечением занялся еще новыми для него делами псовой охоты, которая в больших размерах была заведена у старого графа.


Уже были зазимки, утренние морозы заковывали смоченную осенними дождями землю, уже зелень уклочилась и ярко зелено отделялась от полос буреющего, выбитого скотом, озимого и светло желтого ярового жнивья с красными полосами гречихи. Вершины и леса, в конце августа еще бывшие зелеными островами между черными полями озимей и жнивами, стали золотистыми и ярко красными островами посреди ярко зеленых озимей. Русак уже до половины затерся (перелинял), лисьи выводки начинали разбредаться, и молодые волки были больше собаки. Было лучшее охотничье время. Собаки горячего, молодого охотника Ростова уже не только вошли в охотничье тело, но и подбились так, что в общем совете охотников решено было три дня дать отдохнуть собакам и 16 сентября итти в отъезд, начиная с дубравы, где был нетронутый волчий выводок.
В таком положении были дела 14 го сентября.
Весь этот день охота была дома; было морозно и колко, но с вечера стало замолаживать и оттеплело. 15 сентября, когда молодой Ростов утром в халате выглянул в окно, он увидал такое утро, лучше которого ничего не могло быть для охоты: как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю. Единственное движенье, которое было в воздухе, было тихое движенье сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. На оголившихся ветвях сада висели прозрачные капли и падали на только что свалившиеся листья. Земля на огороде, как мак, глянцевито мокро чернела, и в недалеком расстоянии сливалась с тусклым и влажным покровом тумана. Николай вышел на мокрое с натасканной грязью крыльцо: пахло вянущим лесом и собаками. Чернопегая, широкозадая сука Милка с большими черными на выкате глазами, увидав хозяина, встала, потянулась назад и легла по русачьи, потом неожиданно вскочила и лизнула его прямо в нос и усы. Другая борзая собака, увидав хозяина с цветной дорожки, выгибая спину, стремительно бросилась к крыльцу и подняв правило (хвост), стала тереться о ноги Николая.
– О гой! – послышался в это время тот неподражаемый охотничий подклик, который соединяет в себе и самый глубокий бас, и самый тонкий тенор; и из за угла вышел доезжачий и ловчий Данило, по украински в скобку обстриженный, седой, морщинистый охотник с гнутым арапником в руке и с тем выражением самостоятельности и презрения ко всему в мире, которое бывает только у охотников. Он снял свою черкесскую шапку перед барином, и презрительно посмотрел на него. Презрение это не было оскорбительно для барина: Николай знал, что этот всё презирающий и превыше всего стоящий Данило всё таки был его человек и охотник.
– Данила! – сказал Николай, робко чувствуя, что при виде этой охотничьей погоды, этих собак и охотника, его уже обхватило то непреодолимое охотничье чувство, в котором человек забывает все прежние намерения, как человек влюбленный в присутствии своей любовницы.
– Что прикажете, ваше сиятельство? – спросил протодиаконский, охриплый от порсканья бас, и два черные блестящие глаза взглянули исподлобья на замолчавшего барина. «Что, или не выдержишь?» как будто сказали эти два глаза.
– Хорош денек, а? И гоньба, и скачка, а? – сказал Николай, чеша за ушами Милку.
Данило не отвечал и помигал глазами.
– Уварку посылал послушать на заре, – сказал его бас после минутного молчанья, – сказывал, в отрадненский заказ перевела, там выли. (Перевела значило то, что волчица, про которую они оба знали, перешла с детьми в отрадненский лес, который был за две версты от дома и который был небольшое отъемное место.)
– А ведь ехать надо? – сказал Николай. – Приди ка ко мне с Уваркой.
– Как прикажете!
– Так погоди же кормить.
– Слушаю.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из под потолка под небо.
Окончив расспросы и выпытав сознание Данилы, что собаки ничего (Даниле и самому хотелось ехать), Николай велел седлать. Но только что Данила хотел выйти, как в комнату вошла быстрыми шагами Наташа, еще не причесанная и не одетая, в большом, нянином платке. Петя вбежал вместе с ней.
– Ты едешь? – сказала Наташа, – я так и знала! Соня говорила, что не поедете. Я знала, что нынче такой день, что нельзя не ехать.
– Едем, – неохотно отвечал Николай, которому нынче, так как он намеревался предпринять серьезную охоту, не хотелось брать Наташу и Петю. – Едем, да только за волками: тебе скучно будет.
– Ты знаешь, что это самое большое мое удовольствие, – сказала Наташа.
– Это дурно, – сам едет, велел седлать, а нам ничего не сказал.
– Тщетны россам все препоны, едем! – прокричал Петя.
– Да ведь тебе и нельзя: маменька сказала, что тебе нельзя, – сказал Николай, обращаясь к Наташе.
– Нет, я поеду, непременно поеду, – сказала решительно Наташа. – Данила, вели нам седлать, и Михайла чтоб выезжал с моей сворой, – обратилась она к ловчему.
И так то быть в комнате Даниле казалось неприлично и тяжело, но иметь какое нибудь дело с барышней – для него казалось невозможным. Он опустил глаза и поспешил выйти, как будто до него это не касалось, стараясь как нибудь нечаянно не повредить барышне.