Южноафриканская кухня

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Южноафриканская кухня (кухня Южной Африки) — это симбиоз мирового кулинарного искусства. Массы мигрантов со всего мира: англичане, греки, немцы, португальцы, испанцы, венгры, малайцы, индейцы, китайцы, арабы, а также русские и многие другие народности привнесли сюда свои кулинарные традиции.

Популярной считается капско-голландская кухня, которая начиная с XVII века распространялась на север от Кейптауна, когда буры массово мигрировали оттуда. Их блюда напоминают русскую сельскую пищу, щедро приправленную специями и травами, которые когда-то завезли из Индии в Южную Африку рабочие Ост-Индской компании.

Азиаты привнесли в южноафриканский рацион томатные приправы, жареные бобы, боботы (мясная запеканка с луком и яйцами), рис (плов), тыквенные блины, приправленные корицей, имбирные пироги, суп с клёцками, фрикадельки и т. д.

Во многих городах страны можно попробовать чисто индийские блюда: сильно перчёные тандори-чикн (печёные цыплята), плов из баранины, наны (хлебные лепёшки), пирожки самоса, овощные и мясные рагу с карри.

Кухня собственно ЮАР богата морепродуктами (креветки, мидии, устрицы, лангусты, кальмары, а также собственно рыба), поскольку страна имеет протяжённое океанское побережье. В северных провинциях популярны блюда из круп, каши из жёлтой или красной кукурузы, сорго, печёные кукурузные початки с маслом, хлеб из муки грубого помола, фасоль и т. д.



Мясо и рыба

Популярное блюдо — жареное мясное ассорти, рулеты из куропаток и цесарок, тушёные в соусе из красного вина.

Известно также блюдо брааи (барбекю) — это телятина, свинина, баранина, курятина, или домашние остро приправленные колбаски, жаренные на решётке, которые подают с зеленью, овощами, луком, помидорами, различными специями, а также с печёным картофелем.

Напитки

Типичные блюда

  • Билтонг — вяленые кусочки говядины
  • Брааи, или барбекю
  • Сусат — шашлыки


Напишите отзыв о статье "Южноафриканская кухня"

Отрывок, характеризующий Южноафриканская кухня

Теперь понять значение события, если только не прилагать к деятельности масс целей, которые были в голове десятка людей, легко, так как все событие с его последствиями лежит перед нами.
Но каким образом тогда этот старый человек, один, в противность мнения всех, мог угадать, так верно угадал тогда значение народного смысла события, что ни разу во всю свою деятельность не изменил ему?
Источник этой необычайной силы прозрения в смысл совершающихся явлений лежал в том народном чувстве, которое он носил в себе во всей чистоте и силе его.
Только признание в нем этого чувства заставило народ такими странными путями из в немилости находящегося старика выбрать его против воли царя в представители народной войны. И только это чувство поставило его на ту высшую человеческую высоту, с которой он, главнокомандующий, направлял все свои силы не на то, чтоб убивать и истреблять людей, а на то, чтобы спасать и жалеть их.
Простая, скромная и потому истинно величественная фигура эта не могла улечься в ту лживую форму европейского героя, мнимо управляющего людьми, которую придумала история.
Для лакея не может быть великого человека, потому что у лакея свое понятие о величии.


5 ноября был первый день так называемого Красненского сражения. Перед вечером, когда уже после многих споров и ошибок генералов, зашедших не туда, куда надо; после рассылок адъютантов с противуприказаниями, когда уже стало ясно, что неприятель везде бежит и сражения не может быть и не будет, Кутузов выехал из Красного и поехал в Доброе, куда была переведена в нынешний день главная квартира.
День был ясный, морозный. Кутузов с огромной свитой недовольных им, шушукающихся за ним генералов, верхом на своей жирной белой лошадке ехал к Доброму. По всей дороге толпились, отогреваясь у костров, партии взятых нынешний день французских пленных (их взято было в этот день семь тысяч). Недалеко от Доброго огромная толпа оборванных, обвязанных и укутанных чем попало пленных гудела говором, стоя на дороге подле длинного ряда отпряженных французских орудий. При приближении главнокомандующего говор замолк, и все глаза уставились на Кутузова, который в своей белой с красным околышем шапке и ватной шинели, горбом сидевшей на его сутуловатых плечах, медленно подвигался по дороге. Один из генералов докладывал Кутузову, где взяты орудия и пленные.