Южное железнодорожное полукольцо Киева

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Южное железнодорожное полукольцо Киева - линия Киевского железнодорожного узла.





История и описание

Длина 21 км. Южное железнодорожное полукольцо было сооружено в 18681870 гг. в составе Киево-Балтской и Курско-Киевской железных дорог. В пределах Киева трасса Южного полукольца проходит от станции Киев-Волынский до станции Дарница; начиная от платформы Караваевы дачи и до платформы Выдубичи трасса ветки проходит по долине реки Лыбедь; железную дорогу пересекают многочисленные путепроводы — Караваевский, Воздухофлотский, Автовокзальный и т. д., в районе платформы Протасов Яр железная дорога проходит по Протасовским путепроводам. На ветке расположены семь вокзалов — Киев-Волынский, Караваевы дачи, Центральный, Южный и Пригородный станции Киев-Пассажирский, Киев-Московский, пригородный вокзал станции Дарница, восьмой — вокзал для поездов дальнего следования станции Дарница в настоящее время находится в стадии замороженного строительства. В результате открытия Дарницкого автомобильно-железнодорожного моста все перегоны полукольца четырёхпутные, начиная с 2010 года ведутся работы по прокладке 5-го пути между станциями Киев-Пассажирский и Киев-Московский. Все перегоны электрифицированные. Действуют десять станций и остановочных платформ. По линии проходит интенсивный трафик - как грузовой, так и пассажирский (пригородного и дальнего следования).

Список остановочных пунктов

Пересадочные узлы

Интересные факты

  • Платформа Ботаническая была закрыта в 2000 году в связи с открытием новой платформы Выдубичи в километре западнее;
  • Около вагонного депо Киев-Пассажирский (ЛВЧД-1 ЮЗЖД) находится служебная платформа Вагонное депо с выходом к станции скоростного трамвая «Политехническая».

См. также


Напишите отзыв о статье "Южное железнодорожное полукольцо Киева"

Отрывок, характеризующий Южное железнодорожное полукольцо Киева

– Андрея Николаевича? мы мимо проедем, я вас проведу к нему.
– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!
– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.
– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
– Этот как тут? – спросил Пьер.
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь ему выскочить надо. Какие то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но молодец!..
Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.