Южноосетинская война (1991—1992)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Южноосетинская война
Основной конфликт: Грузино-южноосетинский конфликт

Карта Южной Осетии. Пунктиром отмечены территории, контролировавшиеся Грузией после войны 1991—1992 гг.
Дата

5 января 199124 июня 1992

Место

Южная Осетия

Причина

Стремление Южной Осетии к самостоятельности от Грузии

Итог

Утрата Грузией административного контроля над 60 % территории региона; Южная Осетия стала де-факто независимым, но непризнанным государством.

Противники
Южная Осетия Южная Осетия

Иностранные добровольцы:

Грузия Грузия
Командующие
Торез Кулумбегов</br>Знаур Гассиев</br>Олег Тезиев</br>Алан Джиоев</br>Валерий Хубулов</br>Гри Кочиев Звиад Гамсахурдия</br>Дилар Хабулиани</br>Эдуард Шеварнадзе</br>Тенгиз Китовани</br>Джаба Иоселиани
Силы сторон
Южная Осетия Южная Осетия:
    • Республиканская гвардия: около 2400 военнослужащих[1]
    • Ополчение и иностранцы: неизвестно
Грузия Грузия:
Потери
неизвестно неизвестно
Общие потери
см. ниже

Южноосетинская война — активная фаза грузино-южноосетинского конфликта, вылившаяся в вооружённое противостояние (19911992), начавшаяся на волне самоопределения национальных окраин СССР и завершившаяся Дагомысскими соглашениями.





Предыстория

В последние годы существования СССР обострились отношения между центральной грузинской властью и осетинским населением Южной Осетии. 10 ноября 1989 года Совет народных депутатов Юго-Осетинской автономной области принял решение о преобразовании Юго-Осетинской АО в автономную республику в составе Грузинской ССР, что вызвало негативную реакцию со стороны Президиума Верховного Совета Грузинской ССР, который признал это решение незаконным. При попытке проведения в Цхинвале митинга произошло вооружённое столкновение участников акции, местных властей, милиции и осетинского населения, приведшее к гибели людей. Отношения между республикой и её автономией накалялись всё сильнее, причиной которой было стремление Грузии обрести независимость и желание Юго-Осетинской АО остаться в составе Советского Союза. Обострение ситуации накаляли и националистические лозунги лидеров грузинского национального движения. 20 сентября 1990 года Совет народных депутатов ЮОАО провозгласил создание Юго-Осетинской Советской Демократической Республики. 10 декабря Верховный Совет Грузии принял решение об упразднении ЮОАО. На следующий день в Цхинвали произошло убийство трёх человек (два грузина и и бросившийся им на помощь милиционер-осетин)[4], после чего грузинское руководство ввело в Цхинвали и Джавском районе чрезвычайное положение[5]. В город была введена группа курсантов Тбилисской Высшей школы МВД, а комендантом района чрезвычайного положения стал её начальник генерал-майор Гиви Кванталиани[4]. Ситуация в регионе приближалась в вооружённому столкновению.

Ход войны

1991 год

4 января население Цхинвала, встревоженное слухами о прибытии из Тбилиси милицейских подразделений, разоружило находящихся в городе грузинских милиционеров[6]. В тот же день был избит и отпущен босиком грузинский милиционер, что отмечено как в Цхинвальской, так и в Горийской районной больнице[4]. Военный комендант Цхинвала поставил ультиматум о сдаче оружия до 24 часов 6 января, но уже в ночь с 5 на 6 января в город вошёл трехтысячный отряд МВД Грузии[6]. Утром 6 января в Цхинвале и Джавском районе вспыхнули вооружённые столкновения с применением гранатомётов. На следующий день во Владикавказе при посредничестве МВД Северной Осетии было достигнуто решение о прекращении огня, но спустя два часа ситуация вновь обострилась и части грузинской милиции были вытеснены с территории Джавского района[6]. Правозащитники «Мемориал» приводят рассказ одного пожилого жителя о городских боях в Цхинвале:

7 января — второй день оккупации, или комендантского часа «по-грузински». По всему городу, то здесь, то там, грохочут выстрелы целыми сериями. Когда одновременно палят несколько автоматов, то просто гул стоит, как горный обвал. В городе по-настоящему оккупирован только центр... За ночь к утру 7 января наши [осетины] построили баррикады из тяжёлых обездвиженных машин (пробиты баллоны, испорчен мотор).

Около часа дня началась стрельба. У высокого дома кто-то, видимо, из наших бросил взрыв-пакет между автобусами патруля грузинской милиции и убежал, а патруль стал стрелять по крыше этого высокого дома, прячась за деревья и за углы стен. Забавно было смотреть, как в нескольких метрах идёт война... Наивный я человек: настоящая война началась ещё через полчаса или час. Опять стрельба, шум и прямо перед глазами, буквально в нескольких метрах, паническое отступление: грузинская милиция стреляет вдоль улицы из автоматов и пистолетов и набивается в автобусы, которые тут же отъезжают к центру города. Перед последним автобусом, метрах пяти-шести от меня, вдруг возник милиционер (они все из разных городов Грузии, судя по табличкам на автобусах) и, угрожая шофёру автоматом, остановил его: «Дадек, шени деда...» («Стой, твою мать...»), мол ещё не все сели, и действительно, ещё человек пять-шесть подбежали, сели в туго набитый автобус и уехали. Стало тихо, совсем тихо. <...>

Оказалось, что на все патрули по большому периметру, по которому грузинская милиция расположилась вчера, одновременно были совершены нападения. Её отогнали к центру города, и все последующие дни, вплоть до отбытия 26 января, грузинская милиция контролировала всего лишь Театральную площадь и дома вокруг неё, а также улицы, ведущие из центра города к Старому и Новому мостам (между этими мостами метров четыреста). <...> Вокруг всего этого пространства в центре города грузинская милиция через два-три дня возвела баррикады из мешков с песком.[4]

7 января президент СССР Михаил Горбачёв издал указ, осудивший и декларацию Южной Осетии о независимости, и действия Верховного совета Грузии, и потребовавший вывести из региона все вооружённые формирования, кроме частей МВД СССР. Это требование не было выполнено. Верховный Совет Грузии постановил, что указ является грубым вмешательством во внутренние дела республики[6].

25 января министр внутренних дел Грузии Дилар Хабулиани договорился с осетинской стороной о выводе подразделений МВД Грузии и прекращении огня при условии сдачи похищенного у грузинской милиции оружия, однако, после задержания 29 января военным комендантом Цхинвала Кванталиани Председателя Верховного Совета Южной Осетии Тореза Кулумбегова, ситуация в регионе вновь обострилась[7]. Грузинская милиция вынуждена была оставить Цхинвали ещё 26 января, закрепившись на въезде в город, где был размещён штаб и бронетехника. Часть сил также находилась в грузинских сёлах к северу от Цхинвала[4]. Столкновения между противоборствующими сторонами вспыхнули в пригородах Цхинвали. Так 31 января произошло крупное столкновение между грузинскими военизированными формированиями с осетинами в нескольких километрах от города[7].

1 февраля Союз независимых энергетиков Грузии отключил энергоснабжение Южной Осетии[8]. Следствием этого стали многочисленные жертвы среди мирного населения. В доме престарелых замерзло несколько десятков стариков, в родильном доме умирали младенцы[9][10].

17 марта в Цхинвали и контролировавшихся осетинской стороной населенных пунктах прошел Референдум СССР о судьбе СССР. На территориях, подконтрольных официальному Тбилиси, референдум, в нарушение действующего законодательства, не проводился, хотя Грузия ещё была частью СССР. Более 70 процентов жителей Южной Осетии, принявших участие высказались за сохранение СССР. Это позволило руководству Южной Осетии после восстановления государственной независимости Грузии 9 апреля самостоятельно принять решение о пребывании автономии в составе СССР на основании Закона о порядке разрешения вопросов, связанных с выходом союзной республики из Союза ССР. Грузия вышла из состава СССР, а Южная Осетия осталась в составе СССР, что означало политико-правовое размежевание Южной Осетии и Грузии.

Грузинские силы контролировали стратегические высоты вокруг Цхинвала, ведя обстрелы города, а осетинские отряды, базировавшиеся в блокированном Цхинвале, испытывали острую нехватку оружия и боеприпасов и действовали мелкими диверсионными группами. В середине марта председатель Верховного Совета РСФСР Борис Ельцин совершил поездку на Кавказ, где 23 марта на границе Грузии и Северной Осетии встретился со своим грузинским коллегой Звиадом Гамсахурдия. В ходе встречи стороны подписали протокол об урегулировании ситуации в Южной Осетии[11], в ответ на что 26 марта в Цхинвали прошёл митинг под лозунгом «Позор Ельцину за сговор с грузинскими фашистами!»[12]. Предложенное в протоколе решение предусматривало введение на территорию Южной Осетии совместного контингента российских и грузинских добровольцев общей численностью около 400 человек, но данное соглашение вызвало широкие протесты различных политических сил России, в результате чего Верховный Совет РСФСР заблокировал проведение миротворческой операции[11]. 4 мая Совет народных депутатов Южной Осетии приняло решение об отмене Юго-Осетинской Советской Республики и возвращении её к статусу автономной области[8]. Спустя четыре месяца 1 сентября того же года сессия Совета народных депутатов Южной Осетии отменила решения собрания депутатов от 4 мая, провозгласив Республику Южная Осетия. 21 декабря Верховный Совет Республики Южная Осетия принимает Декларацию о независимости.

На итоговый результат военных действий в значительной степени повлияла политическая нестабильность в самой Грузии, где в конце 1991 — начале 1992 годов началась гражданская война. 29 декабря[13] в ходе гражданской войны в Тбилиси Т. Кулумбегов был освобождён Джабой Иоселиани из тбилисской тюрьмы и отправлен на вертолёте в Цхинвал, где тот вновь возглавил Верховный Совет Южной Осетии[14].

1992 год

19 января 1992 года в Южной Осетии прошёл референдум, в результате которого 98 % проголосовавших высказались за независимость и присоединение к России[15]. Грузинское население Южной Осетии не приняло участие в голосовании, однако своё участие на референдуме приняли московские и санкт-петербургские осетины, а также беженцы, находящиеся в Северной Осетии[15]. Несмотря на это части Национальной гвардии Грузии с тяжёлой техникой продолжали безуспешно осаждать Цхинвали и другие населённые пункты мятежного региона. 25 апреля территорию Южной Осетии по приказу командования покинул полк оперативного назначения Внутренних войск МВД России, выполнявший миротворческие функции с начала апреля 1992 года (ранее сходные функции в течение года выполнял специально сформированный Цхинвальский отдельный батальон ВВ МВД СССР, усиленный легкой бронетехникой), в результате чего Конфедерация горских народов Кавказа, поддержавшая осетин в их стремлении присоединиться к России, объявила вывод войск «очередным предательством интересов Юго-Осетии», в ответ на что глава Госкомнаца Грузии Александр Кавсадзе 28 апреля по тбилисскому ТВ возложил на конфедерацию всю ответственность за возможное обострение обстановки в Цхинвальском районе[16]. 12 мая грузинский штаб по урегулированию положения в Цхинвальском регионе направил в Южную Осетию контингент милиционеров численностью 250 человек, но осетинские отряды самообороны предприняли попытку взять их в плен и атаковали грузинские сёла Тамарашени и Эредви[17]. В ходе контрудара грузинских формирований под контроль последнего перешло селение Приси близ Цхинвала[17]. 29 мая Верховный Совет Республики Южная Осетия принял Акт о Государственной независимости Республики Южная Осетия[18]. В июне 1992 года вице-президент России Александр Руцкой (Борис Ельцин в это время находился с визитом в США) отдал приказ о нанесении авиационных ударов по грузинской группировке, обстреливавшей Цхинвал и позвонил Эдуарду Шеварднадзе, пригрозив бомбардировкой Тбилиси. Боевые действия прекратились. 24 июня 1992 года Борис Ельцин и Эдуард Шеварднадзе при участии представителей Северной Осетии и Южной Осетии подписали Сочинское соглашение о прекращении огня[19].

Боевые действия, сошедшие на уровень одиночных огневых контактов и рейдов, были прекращены после подписания Дагомысских соглашений между Россией и Грузией. 14 июля 1992 в зону конфликта были введены миротворческие силы в составе трёх батальонов (российского, грузинского и осетинского).

Последствия

В 1989 году согласно переписи населения в Южной Осетии проживало 98 527 человека[20], из которых 66,61 % составляло осетинское население, а 29,44 % грузинское население[1]. В самом Цхинвали 74 % населения составлял осетины, а 16 % — грузины[1]. В ходе конфликта большая часть грузинского населения бежало во внутренние районы Грузии. Десятки тысяч осетин вынуждены были также покинуть свои дома и перебраться в Северную Осетию.

В ходе боевых действий потери убитыми и пропавшими без вести в целом составили 1 тыс. человек, ещё свыше 2,5 тыс. были ранены[21][22].

Дагомысские соглашения предусматривали прекращение огня и создание органа для урегулирования конфликта — Смешанной контрольной комиссии (СКК), в которую вошли грузинская и юго-осетинская (в грузинских источниках называемая «Цхинвальской») стороны, Россия и, в качестве отдельной стороны, Северная Осетия. Несмотря на заявления президента Саакашвили предоставить Южной Осетии широкую автономию[23], в рамках СКК такие предложения грузинскими представителями на рассмотрение не выносились. На протяжении работы СКК Грузия назначала всё более радикальных противников уступок Южной Осетии своими представителями в комиссии, сводя её работу на нет. В марте 2008 Грузия вовсе прекратила своё участие в СКК[24]. Полностью работа комиссии была прекращена после вооруженного конфликта 2008 года.

Преступления в ходе конфликта

В ходе вооружённого противостояния имели случаи преступления в отношении мирного населения. По данным югоосетинской стороны 18 марта 1991 года близ села Ередви грузинские вооружённые формирования после пыток заживо похоронили 12 осетин[25][26]. Широкий резонанс получил расстрел осетинских беженцев на Зарской дороге. Трагедия произошла 20 мая 1992 года, когда на дороге через село Зар колонна беженцев (преимущественно старики, женщины и дети) из Южной Осетии была остановлена грузинскими вооружёнными формированиями и расстреляна в упор из автоматов. В результате нападения погибло более 30 человек[14][27][28]. Расследовавшая этот инцидент Прокуратура Грузии на третий день следствия заявила, что из-за препятствия доступу следователей к трупам и месту происшествия, осетинская стороны мешает следствию и потому сами осетины «не заинтересованы в установлении истины»[29].

См. также

Напишите отзыв о статье "Южноосетинская война (1991—1992)"

Примечания

  1. 1 2 3 Cvetkovski, Nikola [www.caucasus.dk/chapter4.htm The Georgian - South Ossetian Conflict](недоступная ссылка — история). Danish Association for Research on the Caucasus. Проверено 15 августа 2009. [web.archive.org/20070614112429/www.caucasus.dk/chapter4.htm Архивировано из первоисточника 14 июня 2007].
  2. Human Rights Watch, [www.hrw.org/reports/pdfs/g/georgia/georgia.923/georgia923full.pdf Bloodshed in the Caucasus: Violations of humanitarian law in the Georgian-Ossetian Conflict]
  3. Markedonov, Sergei (2008). «[www.globalaffairs.ru/docs/2008_english4.pdf VERSTKA english**]». Russia in Global Affairs 6 (4). Проверено 28 August 2009.
  4. 1 2 3 4 5 А.В. Соколов, А.В. Черкасов. [www.memo.ru/hr/hotpoints/osetia/old90.htm#r4 Kонфликт в Южной Осетии и права человека] (рус.), Доклад Правозащитного центра «Мемориал». (Май 1991 г.).
  5. [www.lenpravda.ru/digest/federal/270211.html История грузино-осетинского конфликта (СПРАВКА)] (рус.), Ленинградская правда (4.07.2008).
  6. 1 2 3 4 [www.kommersant.ru/doc.aspx?fromsearch=1fb3790b-b483-4049-b9e9-9ab38af81f03&docsid=265744 ОСЕТИНО-ГРУЗИНСКАЯ ВОЙНА ПРОДОЛЖАЕТСЯ] (рус.), Журнал «Власть» (07.01.1991).
  7. 1 2 [www.kommersant.ru/doc.aspx?fromsearch=b508ae4a-4a1b-4863-a262-c8f1d61004b0&docsid=265686 ЮЖНАЯ ОСЕТИЯ: НА ФРОНТЕ БЕЗ ОСОБЫХ ПЕРЕМЕН] (рус.), Журнал «Власть» (28.01.1991).
  8. 1 2 [top.rbc.ru/society/08/08/2008/216916.shtml История противостояния Грузии и Южной Осетии] (рус.), РосБизнесКонсалтинг. (08 августа 2008г.).
  9. [cominf.org/2008/05/25/1166477196.html Основные причины, заставляющие осетин максимально дистанцироваться от Грузии] // ГКИП Республики Южная Осетия, 25 мая 2008
  10. Осетинская трагедия. Белая книга преступлений против Южной Осетии. Август 2008 года. М.:Европа, 2008, C.15.
  11. 1 2 А.В.Соколов. [www.memo.ru/hr/hotpoints/peace/chapter1.htm МИРОТВОРЧЕСКАЯ АКТИВНОСТЬ И МИРОТВОРЧЕСКИЕ СИЛЫ РОССИИ В СНГ] (рус.), Мемориал.
  12. [www.kommersant.ru/doc.aspx?fromsearch=e6159ae6-973d-4533-b824-22e71f30ede0&docsid=265489 ВИЗИТ ЕЛЬЦИНА НА КАВКАЗ: ПУТЕШЕСТВИЕ ДИЛЕТАНТА?] (рус.), Журнал «Власть» (25.03.1991).
  13. [В других истчниках — 7 января 1992 года. Мяло К. Г. Россия и последние войны XX века (1989—2000). К истории падения сверхдержавы. Москва, «Вече», 2002 г.]
  14. 1 2 [www.anticompromat.org/raznoe/osetia_hron.html Антикомпромат.Ру. Южная Осетия, Хроника]
  15. 1 2 ДМИТРИЙ Ъ-ПАНАЕВ. [www.kommersant.ru/doc.aspx?fromsearch=39a8fb89-5fbc-431e-a5a9-e5a8c66ca578&docsid=2744 Осетия — России: я приду к тебе с приветом] (рус.), Журнал «Власть» (27.01.1992).
  16. [www.kommersant.ru/doc.aspx?fromsearch=c432b24f-9f47-4ab6-8b77-23d8c32e0d24&docsid=4554 Армения: правительство отказывается от услуг парламента] (рус.), Журнал «Власть» (04.05.1992).
  17. 1 2 [www.kommersant.ru/doc.aspx?fromsearch=728441a4-0d94-4ab1-8f63-1ab255f7394d&docsid=4782 Таджикистан: южане ломят, северяне гнутся] (рус.), Журнал «Власть» (18.05.1992).
  18. [cominf.org/print/node/1166483373 В Москве поднят Государственный флаг Южной Осетии]
  19. [www.voinenet.ru/index.php?aid=9559 Межнациональные конфликты в Грузии (1989—1992 гг.)]
  20. [demoscope.ru/weekly/ssp/sng_age_89.php?reg=70 Всесоюзная перепись населения 1989 г. Распределение населения союзных республик и их регионов по полу и возрасту]. Демоскоп Weekly. [www.webcitation.org/66EKtLqhY Архивировано из первоисточника 17 марта 2012].
  21. [www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=1009493 Корни грузино-осетинского конфликта] (рус.), Газета «Коммерсантъ» (09.08.2008).
  22. unpan1.un.org/intradoc/groups/public/documents/UNTC/UNPAN019224.pdf
  23. [region15.ru/articles/538/ Северная Осетия :: Поезд «Южная Осетия» уехал из Грузии и возвращаться не собирается :: г. Владикавказ :: 15-Й РЕГИОН :: Республика Северная Осетия Алания]
  24. [www.utro.ru/articles/2008/03/05/721413.shtml ПОЛИТИКА: Грузия зовет Запад на подмогу]
  25. [www.rian.ru/analytics/20061109/55485558-print.html Геноцид в Южной Осетии. Хроника событий.] // РИА Новости, 9 ноября 2006
  26. [www.russia-today.ru/2006/no_10/10_reflections_2.htm Анатолий Чехоев: «Осетия вошла в состав России на четверть века раньше Грузии»] // Российская Федерация сегодня, № 10, 2006
  27. [www.1tv.ru/owa/win/ort6_main.print_version?p_news_title_id=89325 День памяти в Южной и Северной Осетии] // Первый канал, 20 мая 2006
  28. [www.kavkaz-uzel.ru/newstext/news/id/1004120.html В Южной Осетии вспоминают жертв расстрела беженцев] // Кавказский узел, 20 мая 2006
  29. ВЛАДИМИР Ъ-МИРОШНИЧЕНКО. [www.kommersant.ru/doc.aspx?fromsearch=1fc79bd4-40df-4640-ad74-4aa1733c3164&docsid=4989 Погибшие беженцы перекрыли газопровод] (рус.), Журнал «Власть» (01.06.1992).

Ссылки

  • [www.grazhdanin.com/grazhdanin.phtml?var=Vipuski/2003/2/statya7&number=%B92&2003%E3. Журнал «Гражданин», № 2]
  • [www.memo.ru/hr/hotpoints/osetia/old90.htm#r4 Kонфликт в Южной Осетии и права человека]
  • [osetia.tv/2010/11/10/dokumentalnyj-film-osetinskij-uzel-1993-g/ Документальный фильм «Осетинский узел», 1993 г]
  • Спартак Жидков. [apsnyteka.org/122-zhidkov_brosok_maloy_imperii.html Бросок малой империи] // Абхазская интернет-библиотека.

Отрывок, характеризующий Южноосетинская война (1991—1992)

«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»
– Qu'on m'amene les boyards, [Приведите бояр.] – обратился он к свите. Генерал с блестящей свитой тотчас же поскакал за боярами.
Прошло два часа. Наполеон позавтракал и опять стоял на том же месте на Поклонной горе, ожидая депутацию. Речь его к боярам уже ясно сложилась в его воображении. Речь эта была исполнена достоинства и того величия, которое понимал Наполеон.
Тот тон великодушия, в котором намерен был действовать в Москве Наполеон, увлек его самого. Он в воображении своем назначал дни reunion dans le palais des Czars [собраний во дворце царей.], где должны были сходиться русские вельможи с вельможами французского императора. Он назначал мысленно губернатора, такого, который бы сумел привлечь к себе население. Узнав о том, что в Москве много богоугодных заведений, он в воображении своем решал, что все эти заведения будут осыпаны его милостями. Он думал, что как в Африке надо было сидеть в бурнусе в мечети, так в Москве надо было быть милостивым, как цари. И, чтобы окончательно тронуть сердца русских, он, как и каждый француз, не могущий себе вообразить ничего чувствительного без упоминания о ma chere, ma tendre, ma pauvre mere, [моей милой, нежной, бедной матери ,] он решил, что на всех этих заведениях он велит написать большими буквами: Etablissement dedie a ma chere Mere. Нет, просто: Maison de ma Mere, [Учреждение, посвященное моей милой матери… Дом моей матери.] – решил он сам с собою. «Но неужели я в Москве? Да, вот она передо мной. Но что же так долго не является депутация города?» – думал он.
Между тем в задах свиты императора происходило шепотом взволнованное совещание между его генералами и маршалами. Посланные за депутацией вернулись с известием, что Москва пуста, что все уехали и ушли из нее. Лица совещавшихся были бледны и взволнованны. Не то, что Москва была оставлена жителями (как ни важно казалось это событие), пугало их, но их пугало то, каким образом объявить о том императору, каким образом, не ставя его величество в то страшное, называемое французами ridicule [смешным] положение, объявить ему, что он напрасно ждал бояр так долго, что есть толпы пьяных, но никого больше. Одни говорили, что надо было во что бы то ни стало собрать хоть какую нибудь депутацию, другие оспаривали это мнение и утверждали, что надо, осторожно и умно приготовив императора, объявить ему правду.
– Il faudra le lui dire tout de meme… – говорили господа свиты. – Mais, messieurs… [Однако же надо сказать ему… Но, господа…] – Положение было тем тяжеле, что император, обдумывая свои планы великодушия, терпеливо ходил взад и вперед перед планом, посматривая изредка из под руки по дороге в Москву и весело и гордо улыбаясь.
– Mais c'est impossible… [Но неловко… Невозможно…] – пожимая плечами, говорили господа свиты, не решаясь выговорить подразумеваемое страшное слово: le ridicule…
Между тем император, уставши от тщетного ожидания и своим актерским чутьем чувствуя, что величественная минута, продолжаясь слишком долго, начинает терять свою величественность, подал рукою знак. Раздался одинокий выстрел сигнальной пушки, и войска, с разных сторон обложившие Москву, двинулись в Москву, в Тверскую, Калужскую и Дорогомиловскую заставы. Быстрее и быстрее, перегоняя одни других, беглым шагом и рысью, двигались войска, скрываясь в поднимаемых ими облаках пыли и оглашая воздух сливающимися гулами криков.
Увлеченный движением войск, Наполеон доехал с войсками до Дорогомиловской заставы, но там опять остановился и, слезши с лошади, долго ходил у Камер коллежского вала, ожидая депутации.


Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как пуст бывает домирающий обезматочивший улей.
В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.
Так пуста была Москва, когда Наполеон, усталый, беспокойный и нахмуренный, ходил взад и вперед у Камерколлежского вала, ожидая того хотя внешнего, но необходимого, по его понятиям, соблюдения приличий, – депутации.
В разных углах Москвы только бессмысленно еще шевелились люди, соблюдая старые привычки и не понимая того, что они делали.
Когда Наполеону с должной осторожностью было объявлено, что Москва пуста, он сердито взглянул на доносившего об этом и, отвернувшись, продолжал ходить молча.
– Подать экипаж, – сказал он. Он сел в карету рядом с дежурным адъютантом и поехал в предместье.
– «Moscou deserte. Quel evenemeDt invraisemblable!» [«Москва пуста. Какое невероятное событие!»] – говорил он сам с собой.
Он не поехал в город, а остановился на постоялом дворе Дорогомиловского предместья.
Le coup de theatre avait rate. [Не удалась развязка театрального представления.]


Русские войска проходили через Москву с двух часов ночи и до двух часов дня и увлекали за собой последних уезжавших жителей и раненых.
Самая большая давка во время движения войск происходила на мостах Каменном, Москворецком и Яузском.
В то время как, раздвоившись вокруг Кремля, войска сперлись на Москворецком и Каменном мостах, огромное число солдат, пользуясь остановкой и теснотой, возвращались назад от мостов и украдчиво и молчаливо прошныривали мимо Василия Блаженного и под Боровицкие ворота назад в гору, к Красной площади, на которой по какому то чутью они чувствовали, что можно брать без труда чужое. Такая же толпа людей, как на дешевых товарах, наполняла Гостиный двор во всех его ходах и переходах. Но не было ласково приторных, заманивающих голосов гостинодворцев, не было разносчиков и пестрой женской толпы покупателей – одни были мундиры и шинели солдат без ружей, молчаливо с ношами выходивших и без ноши входивших в ряды. Купцы и сидельцы (их было мало), как потерянные, ходили между солдатами, отпирали и запирали свои лавки и сами с молодцами куда то выносили свои товары. На площади у Гостиного двора стояли барабанщики и били сбор. Но звук барабана заставлял солдат грабителей не, как прежде, сбегаться на зов, а, напротив, заставлял их отбегать дальше от барабана. Между солдатами, по лавкам и проходам, виднелись люди в серых кафтанах и с бритыми головами. Два офицера, один в шарфе по мундиру, на худой темно серой лошади, другой в шинели, пешком, стояли у угла Ильинки и о чем то говорили. Третий офицер подскакал к ним.
– Генерал приказал во что бы то ни стало сейчас выгнать всех. Что та, это ни на что не похоже! Половина людей разбежалась.
– Ты куда?.. Вы куда?.. – крикнул он на трех пехотных солдат, которые, без ружей, подобрав полы шинелей, проскользнули мимо него в ряды. – Стой, канальи!
– Да, вот извольте их собрать! – отвечал другой офицер. – Их не соберешь; надо идти скорее, чтобы последние не ушли, вот и всё!
– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.


В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.
– Вот ловко то! А? Дядюшка Игнат! – говорил мальчик, вдруг начиная хлопать обеими руками по клавишам.
– Ишь ты! – отвечал Игнат, дивуясь на то, как все более и более улыбалось его лицо в зеркале.
– Бессовестные! Право, бессовестные! – заговорил сзади их голос тихо вошедшей Мавры Кузминишны. – Эка, толсторожий, зубы то скалит. На это вас взять! Там все не прибрано, Васильич с ног сбился. Дай срок!
Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.