Южнотихоокеанские игры 1971
Поделись знанием:
Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]
Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
4-е Южнотихоокеанские игры 1971 года прошли с 25 августа по 5 сентября в городе Папеэте, Французская Полинезия. В соревнованиях приняло участие около 1200 спортсменов из 14 стран Океании.
Содержание
Страны-участницы
Американское Самоа
Острова Кука
Фиджи
Французская Полинезия- Острова Гильберта и Эллис
-
Гуам 
Науру 
Новая Каледония- Новые Гебриды
Ниуэ 
Папуа — Новая Гвинея
Соломоновы Острова
Тонга- Западное Самоа
- Уоллис и Футуна
Виды спорта
-
Стрельба из лука -
Лёгкая атлетика -
Баскетбол -
Бокс -
Велоспорт -
Гольф -
Дзюдо -
Футбол -
Регби -
Парусный спорт -
Софтбол -
Плавание -
Настольный теннис -
Теннис - Подводная охота
-
Волейбол -
Тяжёлая атлетика
Медальный зачёт
| Место | Страна | Золото | Серебро | Бронза | Всего |
|---|---|---|---|---|---|
| 1 | Новая Каледония |
33 | 32 | 27 | 92 |
| 2 | Папуа — Новая Гвинея |
28 | 28 | 21 | 77 |
| 3 | Французская Полинезия |
22 | 24 | 24 | 70 |
| 4 | Фиджи |
16 | 17 | 13 | 46 |
| 5 | Западное Самоа | 9 | 3 | 5 | 17 |
| 6 | Тонга |
4 | 3 | 4 | 11 |
| 7 | Гуам |
2 | 3 | 8 | 13 |
| 8 | Уоллис и Футуна |
2 | 1 | 6 | 9 |
| 9 | Соломоновы Острова |
1 | 2 | 2 | 5 |
| 10 | Американское Самоа |
0 | 2 | 12 | 14 |
| 11 | Острова Кука |
0 | 1 | 3 | 4 |
| 12 | Новые Гебриды | 0 | 1 | 0 | 1 |
| Всего | 117 | 117 | 125 | 359 | |
Напишите отзыв о статье "Южнотихоокеанские игры 1971"
Ссылки
- [www.foxsportspulse.com/assoc_page.cgi?client=2-2642-0-0-0&sID=24032&&news_task=DETAIL&articleID=68542 4-е Тихоокеанские игры на сайте foxsportspulse.com]
- [www.foxsportspulse.com/assoc_page.cgi?c=2-2642-0-0-0&sID=24027 История игр на сайте foxsportspulse.com]
Отрывок, характеризующий Южнотихоокеанские игры 1971
– Mais le riz? [Но рис?]Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]
Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
