Южноюкагирский язык
Поделись знанием:
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.
Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
| Южноюкагирский язык | |
| Самоназвание: |
Одун ажуу |
|---|---|
| Страны: | |
| Регионы: |
район реки Колыма |
| Общее число говорящих: |
50 (1995 год) |
| Статус: |
под угрозой исчезновения |
| Классификация | |
| Категория: | |
| Письменность: | |
| Языковые коды | |
| ГОСТ 7.75–97: |
юка 855 |
| ISO 639-1: |
— |
| ISO 639-2: |
mis |
| ISO 639-3: |
yux |
| См. также: Проект:Лингвистика | |
Южноюкаги́рский язы́к (колы́мский или одульский) — язык колымских юкагиров, один из двух сохранившихся в настоящее время юкагирских языков. Число говорящих менее 50 человек (1995 год), в основном лица старшего возраста. Грамматический строй агглютинативно-инкорпорирующий. Язык младописьменный, алфавит был создан в 1980-х годах.
Содержание
Классификация и грамматика
Родство юкагирских языков с другими языковыми семьями вызывает споры в научном мире. Возможно, юкагирские языки связаны дальним родством с уральскими, таким образом составляя с ними уральско-юкагирскую семью[1].
Колымский и тундровый юкагирский — единственные оставшихся языки когда-то доминировавшей в регионе языковой семьи, распространённой от Анадыри до Лены[2]. Судя по всему, тундровый и колымский юкагирские языки были наиболее чётко выраженными в общем диалектном континууме[3].
Северноюкагирский и южноюкагирский взаимонепонимаемы. В южноюкагирском имеется остаточная гармония гласных и сложная система согласных; богатая агглютинативная морфология и строгое правило помещать главное слово в предложении в конец. Южноюкагирский — активный язык; в нём отсутствует логическое ударение, вместо него выделение производится номинативно: объекты и субъекты непереходных глаголов при выделении ставятся в особый падеж.
Письменность
Алфавит:
| А а | Б б | В в | Г г | Ҕ ҕ | Д д | Җ җ | Е е |
| Ә ә | Ё ё | Ж ж | З з | И и | Й й | К к | Қ қ |
| Л л | Ль ль | М м | Н н | Нь нь | Ҥ ҥ | О о | Ө ө |
| П п | Р р | С с | Сь сь | Т т | У у | Ф ф | Х х |
| Ц ц | Ч ч | Ш ш | Щ щ | Ъ ъ | Ы ы | Ь ь | Э э |
| Ю ю | Я я |
Долгота гласных показывается удвоением: аа, ии, оо, уу, (э)
Фонетика
Приведены только те фонемы, которые не встречаются в русском языке.
- Чч t͡ʃ
- Җҗ d͡ʒ
- Сь сь ç, аллофон c' в середине и конце слова.
- Ҕҕ ɣ
- Ққ q
- Зз z
- Ҥҥ ŋ
- Шш ʃ
- Ль ль ʎ
- Нь нь ɲ
- Өө ø
- Әә (краткий гласный среднего подъёма, который произносится либо как ə, либо гармонизуется с другими гласными)
- Ы ы ɯ (в заимствованиях)
Гласные
| Буква | МФА | южноюкагирский |
|---|---|---|
| а | /a/ | аасье |
| е | /e/ | емҗе |
| и | /i/ | терикe |
| о | /o/ | енҗоон |
| ө | /ø/ | уөр |
| у | /u/ | чугоо |
Гласные звуки бывают долгими и краткими. Кроме того имеются дифтонги /ie/, /uo/, /uø/.
Согласные
| Губные | Зубные | Альвеопалатальные | Палатальные | Велярные | Увулярные | |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Взрывные | p | t · d | k · g | q | ||
| Аффрикаты | ç · ʝ | |||||
| Фрикативы | ɕ · ʑ | h | ||||
| Назальные | m | n | ɲ | ŋ | ||
| Латеральные | l | ʎ | ||||
| Дрожащие согласные | r | |||||
| Аппроксиманты | ʋ | j |
Пример
- Яркэдэн
Записано Людмилой Жуковой, со слов Любови Деминой в 1988 году.[ling.uni-konstanz.de/pages/home/nikolaeva/documentation/texts/start1.html]
| пэ | аан-дә-пә-гәт | йарқә | поҗольә-гәт | пойньаа-сьии-л | туде | оозии-гәлә | Йарқәдән | емей | ой | миидә | чурууҗә | қон-таа-сьии-ну-м. |
| гора | под-3-PL-ABL | лёд | сияющий-ABL | белый-DEL-AN DEL=разграничитель AN=указатель действия |
он. GEN | вода-ACC | Яркэдэн (*йарқә-д-ун букв. «ледяная река») |
мать | поток | вдоль | тихо | идти-TR-DEL-IMPF-TR.3SG |
- «С нижней части горы, из белизны льда, наша мать Яркэдэн тихо несёт свои блестящие воды вниз по течению».
Напишите отзыв о статье "Южноюкагирский язык"
Примечания
- ↑ Collinder, Björn (1940) Jukagirisch und Uralisch. Uppsala: Almqvist & Wiksell.
- ↑ Борис Долгих (1960) Родовой и племенной состав народов Сибири в XVII веке. Москва, изд. АН СССР
- ↑ Nikoleava, Irina (2008) Chuvan and Omok languages? In: A. Lubotsky et al. (Eds.) Evidence and Counter-Evidence. Festschrift Frederik Kortland. Amsterdam: Rodopi, pp. 313-336.
Ссылки
- [malyaz.ru/yukaghir Харитонов В. С. Юкагирские языки сегодня: социолингвистическая ситуация // Малые языки. 2016. №3. С. 5–17.]
В Викисловаре список слов южноюкагирского языка содержится в категории «Южноюкагирский язык»
| |||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Южноюкагирский язык
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.
Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
