Южно-Уральский никелевый комбинат

Южно-Уральский никелевый комбинат
Листинг на бирже	MCX: [moex.com/ru/issue.aspx?code=UNKL UNKL]
Год основания	1938
Год закрытия	2012
Расположение	Россия Россия: Орск
Отрасль	Цветная металлургия (МСОК: 2420)
Материнская компания	Oriel Rerources Ltd. («Мечел»)
Награды

К:Предприятия, основанные в 1938 годуК:Предприятия, закрытые в 2012 году

Южно-Уральский никелевый комбинат (ПАО «Комбинат Южуралникель») — крупное российское предприятие цветной металлургии, доля которого в мировом производстве никеля составляет более 1 %. Расположено в Орске Оренбургской области.

В состав комбината входят два рудника по добыче никелевой руды — Сахаринский и Буруктальский, которые обеспечивают постоянную сырьевую базу для предприятия.

Собственники

Входит в состав компании Oriel Resources Ltd., в рамках которой консолидированы все ферросплавные предприятия группы «Мечел» (100 % акций Oriel Resources Ltd принадлежат ПАО «Мечел»).

История

Решение о строительстве никелевого завода в Орске Наркоматом тяжелой промышленности СССР было принято 29 апреля 1935 года. Сырьевой базой предприятия стали месторождения в Орске и Кимперсайское месторождения в Актюбинской области Казахстана. Строительство комбината было начато 13 мая 1935 года.

12 декабря 1938 года комбинат выдал первый штейн. В 1940 году было закончено строительство гидрометаллургического цеха и в 1941 году начат выпуск продукции. Под руководством первого директора Н. Н. Чекасина на комбинате была внедрена самая передовая по тому времени технология и техника, включая агломерацию и шахтную плавку окисленных никелевых руд с попутным извлечением металлического кобальта и производством сульфата никеля. В 1940 году было выпущено 3 265 тонн никеля.

В годы войны комбинат был основным поставщиком никеля и кобальта для нужд обороны, поскольку поставки никеля из Канады прекратились, комбинат «Североникель» был эвакуирован, Норильский комбинат только налаживал производство, а мощности Уфалейского и Режского заводов были невелики. В июле 1941 года Наркомат цветной металлургии СССР принял решение о строительстве на комбинате электролизного цеха на базе эвакуированного в Орск оборудования комбината «Североникель». В марте 1942 года цех начал производство электролитного никеля из медно-никелевого файнштейна, поступавшего из Норильска.

В период Великой Отечественной войны в кооперации с «Южуралникелем» работал Медно-серный комбинат, расположенный в соседнем городе Медногорске, где была разработана технология разделительной плавки, позволившая одновременно выплавлять и медь, и никель из руды, доставлявшейся с Мончегорского медно-никелевого месторождения, а также из Норильска. Произведённый таким путём никелевый штейн направлялся на «Южуралникель» для получения из него чистого никеля.

За годы Великой Отечественной войны на комбинате выпуск никеля был увеличен в 3, кобальта в 2, никеля в сульфате в 1,5 раза. Комбинату 18 раз присуждалось переходящее Красное знамя Государственного Комитета Обороны СССР и было оставлено на вечное хранение. За заслуги в обеспечении продукцией Советской Армии и Военно-Морского Флота в годы Великой Отечественной войны комбинат был награждён орденом Отечественной войны I степени.

В послевоенные годы продолжилось наращивание объёмов выпуска продукции. В частности, освоено производство товарного медного купороса из отходов электролизного цеха в 1957 году. Извлечения кобальта из жидких конвертерных шлаков путём перемешивания со штейном позволило существенно увеличить выпуск кобальта. Проводилась модернизация основного металлургического оборудования. В 1964 году введено в эксплуатацию новое мощное очистное отделение с современным автоматизированным оборудованием.

В 2007 году комбинат произвел рекордное количество продукции — свыше 17 тысяч тонн (в пересчете на чистый никель). В 2008 году, по причине временного падения цен на никель, объёмы производства были сокращены. Это время было использовано для проведения текущих ремонтных работ, что позволило увеличить эффективность производства. Завод способен производить до 17,5 тысяч тонн продукции в год (в пересчете на чистый никель). 80 % сплава, произведенного комбинатом, идет на экспорт.

30 октября 2012 года комбинат «Южуралникель» был остановлен из-за убыточности производства.

Ссылки

• [www.mechel.ru/about/production_capacity/info.wbp?id=7dbca6c6-032b-47af-b5ff-9990277d27d4 История Южно-Уральского никелевого комбината]
• [www.mechel.ru/investors/enclosure/nickel/index.wbp Годовые отчеты предприятия]

Отрывок, характеризующий Южно-Уральский никелевый комбинат

– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c'est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d'honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu'est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..


Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.