Южно-Уэльская главная линия
Поделись знанием:
В военном деле сила войска есть также произведение из массы на что то такое, на какое то неизвестное х.
Военная наука, видя в истории бесчисленное количество примеров того, что масса войск не совпадает с силой, что малые отряды побеждают большие, смутно признает существование этого неизвестного множителя и старается отыскать его то в геометрическом построении, то в вооружении, то – самое обыкновенное – в гениальности полководцев. Но подстановление всех этих значений множителя не доставляет результатов, согласных с историческими фактами.
А между тем стоит только отрешиться от установившегося, в угоду героям, ложного взгляда на действительность распоряжений высших властей во время войны для того, чтобы отыскать этот неизвестный х.
Х этот есть дух войска, то есть большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасностям всех людей, составляющих войско, совершенно независимо от того, дерутся ли люди под командой гениев или не гениев, в трех или двух линиях, дубинами или ружьями, стреляющими тридцать раз в минуту. Люди, имеющие наибольшее желание драться, всегда поставят себя и в наивыгоднейшие условия для драки.
Дух войска – есть множитель на массу, дающий произведение силы. Определить и выразить значение духа войска, этого неизвестного множителя, есть задача науки.
Задача эта возможна только тогда, когда мы перестанем произвольно подставлять вместо значения всего неизвестного Х те условия, при которых проявляется сила, как то: распоряжения полководца, вооружение и т. д., принимая их за значение множителя, а признаем это неизвестное во всей его цельности, то есть как большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасности. Тогда только, выражая уравнениями известные исторические факты, из сравнения относительного значения этого неизвестного можно надеяться на определение самого неизвестного.
Десять человек, батальонов или дивизий, сражаясь с пятнадцатью человеками, батальонами или дивизиями, победили пятнадцать, то есть убили и забрали в плен всех без остатка и сами потеряли четыре; стало быть, уничтожились с одной стороны четыре, с другой стороны пятнадцать. Следовательно, четыре были равны пятнадцати, и, следовательно, 4а:=15у. Следовательно, ж: г/==15:4. Уравнение это не дает значения неизвестного, но оно дает отношение между двумя неизвестными. И из подведения под таковые уравнения исторических различно взятых единиц (сражений, кампаний, периодов войн) получатся ряды чисел, в которых должны существовать и могут быть открыты законы.
Тактическое правило о том, что надо действовать массами при наступлении и разрозненно при отступлении, бессознательно подтверждает только ту истину, что сила войска зависит от его духа. Для того чтобы вести людей под ядра, нужно больше дисциплины, достигаемой только движением в массах, чем для того, чтобы отбиваться от нападающих. Но правило это, при котором упускается из вида дух войска, беспрестанно оказывается неверным и в особенности поразительно противоречит действительности там, где является сильный подъем или упадок духа войска, – во всех народных войнах.
Французы, отступая в 1812 м году, хотя и должны бы защищаться отдельно, по тактике, жмутся в кучу, потому что дух войска упал так, что только масса сдерживает войско вместе. Русские, напротив, по тактике должны бы были нападать массой, на деле же раздробляются, потому что дух поднят так, что отдельные лица бьют без приказания французов и не нуждаются в принуждении для того, чтобы подвергать себя трудам и опасностям.
Так называемая партизанская война началась со вступления неприятеля в Смоленск.
Прежде чем партизанская война была официально принята нашим правительством, уже тысячи людей неприятельской армии – отсталые мародеры, фуражиры – были истреблены казаками и мужиками, побивавшими этих людей так же бессознательно, как бессознательно собаки загрызают забеглую бешеную собаку. Денис Давыдов своим русским чутьем первый понял значение той страшной дубины, которая, не спрашивая правил военного искусства, уничтожала французов, и ему принадлежит слава первого шага для узаконения этого приема войны.
24 го августа был учрежден первый партизанский отряд Давыдова, и вслед за его отрядом стали учреждаться другие. Чем дальше подвигалась кампания, тем более увеличивалось число этих отрядов.
Партизаны уничтожали Великую армию по частям. Они подбирали те отпадавшие листья, которые сами собою сыпались с иссохшего дерева – французского войска, и иногда трясли это дерево. В октябре, в то время как французы бежали к Смоленску, этих партий различных величин и характеров были сотни. Были партии, перенимавшие все приемы армии, с пехотой, артиллерией, штабами, с удобствами жизни; были одни казачьи, кавалерийские; были мелкие, сборные, пешие и конные, были мужицкие и помещичьи, никому не известные. Был дьячок начальником партии, взявший в месяц несколько сот пленных. Была старостиха Василиса, побившая сотни французов.
Последние числа октября было время самого разгара партизанской войны. Тот первый период этой войны, во время которого партизаны, сами удивляясь своей дерзости, боялись всякую минуту быть пойманными и окруженными французами и, не расседлывая и почти не слезая с лошадей, прятались по лесам, ожидая всякую минуту погони, – уже прошел. Теперь уже война эта определилась, всем стало ясно, что можно было предпринять с французами и чего нельзя было предпринимать. Теперь уже только те начальники отрядов, которые с штабами, по правилам ходили вдали от французов, считали еще многое невозможным. Мелкие же партизаны, давно уже начавшие свое дело и близко высматривавшие французов, считали возможным то, о чем не смели и думать начальники больших отрядов. Казаки же и мужики, лазившие между французами, считали, что теперь уже все было возможно.
22 го октября Денисов, бывший одним из партизанов, находился с своей партией в самом разгаре партизанской страсти. С утра он с своей партией был на ходу. Он целый день по лесам, примыкавшим к большой дороге, следил за большим французским транспортом кавалерийских вещей и русских пленных, отделившимся от других войск и под сильным прикрытием, как это было известно от лазутчиков и пленных, направлявшимся к Смоленску. Про этот транспорт было известно не только Денисову и Долохову (тоже партизану с небольшой партией), ходившему близко от Денисова, но и начальникам больших отрядов с штабами: все знали про этот транспорт и, как говорил Денисов, точили на него зубы. Двое из этих больших отрядных начальников – один поляк, другой немец – почти в одно и то же время прислали Денисову приглашение присоединиться каждый к своему отряду, с тем чтобы напасть на транспорт.
– Нет, бг'ат, я сам с усам, – сказал Денисов, прочтя эти бумаги, и написал немцу, что, несмотря на душевное желание, которое он имел служить под начальством столь доблестного и знаменитого генерала, он должен лишить себя этого счастья, потому что уже поступил под начальство генерала поляка. Генералу же поляку он написал то же самое, уведомляя его, что он уже поступил под начальство немца.
Распорядившись таким образом, Денисов намеревался, без донесения о том высшим начальникам, вместе с Долоховым атаковать и взять этот транспорт своими небольшими силами. Транспорт шел 22 октября от деревни Микулиной к деревне Шамшевой. С левой стороны дороги от Микулина к Шамшеву шли большие леса, местами подходившие к самой дороге, местами отдалявшиеся от дороги на версту и больше. По этим то лесам целый день, то углубляясь в середину их, то выезжая на опушку, ехал с партией Денисов, не выпуская из виду двигавшихся французов. С утра, недалеко от Микулина, там, где лес близко подходил к дороге, казаки из партии Денисова захватили две ставшие в грязи французские фуры с кавалерийскими седлами и увезли их в лес. С тех пор и до самого вечера партия, не нападая, следила за движением французов. Надо было, не испугав их, дать спокойно дойти до Шамшева и тогда, соединившись с Долоховым, который должен был к вечеру приехать на совещание к караулке в лесу (в версте от Шамшева), на рассвете пасть с двух сторон как снег на голову и побить и забрать всех разом.
Позади, в двух верстах от Микулина, там, где лес подходил к самой дороге, было оставлено шесть казаков, которые должны были донести сейчас же, как только покажутся новые колонны французов.
Впереди Шамшева точно так же Долохов должен был исследовать дорогу, чтобы знать, на каком расстоянии есть еще другие французские войска. При транспорте предполагалось тысяча пятьсот человек. У Денисова было двести человек, у Долохова могло быть столько же. Но превосходство числа не останавливало Денисова. Одно только, что еще нужно было знать ему, это то, какие именно были эти войска; и для этой цели Денисову нужно было взять языка (то есть человека из неприятельской колонны). В утреннее нападение на фуры дело сделалось с такою поспешностью, что бывших при фурах французов всех перебили и захватили живым только мальчишку барабанщика, который был отсталый и ничего не мог сказать положительно о том, какие были войска в колонне.
Нападать другой раз Денисов считал опасным, чтобы не встревожить всю колонну, и потому он послал вперед в Шамшево бывшего при его партии мужика Тихона Щербатого – захватить, ежели можно, хоть одного из бывших там французских передовых квартиргеров.
Был осенний, теплый, дождливый день. Небо и горизонт были одного и того же цвета мутной воды. То падал как будто туман, то вдруг припускал косой, крупный дождь.
На породистой, худой, с подтянутыми боками лошади, в бурке и папахе, с которых струилась вода, ехал Денисов. Он, так же как и его лошадь, косившая голову и поджимавшая уши, морщился от косого дождя и озабоченно присматривался вперед. Исхудавшее и обросшее густой, короткой, черной бородой лицо его казалось сердито.
Рядом с Денисовым, также в бурке и папахе, на сытом, крупном донце ехал казачий эсаул – сотрудник Денисова.
Эсаул Ловайский – третий, также в бурке и папахе, был длинный, плоский, как доска, белолицый, белокурый человек, с узкими светлыми глазками и спокойно самодовольным выражением и в лице и в посадке. Хотя и нельзя было сказать, в чем состояла особенность лошади и седока, но при первом взгляде на эсаула и Денисова видно было, что Денисову и мокро и неловко, – что Денисов человек, который сел на лошадь; тогда как, глядя на эсаула, видно было, что ему так же удобно и покойно, как и всегда, и что он не человек, который сел на лошадь, а человек вместе с лошадью одно, увеличенное двойною силою, существо.
Немного впереди их шел насквозь промокший мужичок проводник, в сером кафтане и белом колпаке.
Немного сзади, на худой, тонкой киргизской лошаденке с огромным хвостом и гривой и с продранными в кровь губами, ехал молодой офицер в синей французской шинели.
Рядом с ним ехал гусар, везя за собой на крупе лошади мальчика в французском оборванном мундире и синем колпаке. Мальчик держался красными от холода руками за гусара, пошевеливал, стараясь согреть их, свои босые ноги, и, подняв брови, удивленно оглядывался вокруг себя. Это был взятый утром французский барабанщик.
Сзади, по три, по четыре, по узкой, раскиснувшей и изъезженной лесной дороге, тянулись гусары, потом казаки, кто в бурке, кто во французской шинели, кто в попоне, накинутой на голову. Лошади, и рыжие и гнедые, все казались вороными от струившегося с них дождя. Шеи лошадей казались странно тонкими от смокшихся грив. От лошадей поднимался пар. И одежды, и седла, и поводья – все было мокро, склизко и раскисло, так же как и земля, и опавшие листья, которыми была уложена дорога. Люди сидели нахохлившись, стараясь не шевелиться, чтобы отогревать ту воду, которая пролилась до тела, и не пропускать новую холодную, подтекавшую под сиденья, колени и за шеи. В середине вытянувшихся казаков две фуры на французских и подпряженных в седлах казачьих лошадях громыхали по пням и сучьям и бурчали по наполненным водою колеям дороги.
Лошадь Денисова, обходя лужу, которая была на дороге, потянулась в сторону и толканула его коленкой о дерево.
– Э, чег'т! – злобно вскрикнул Денисов и, оскаливая зубы, плетью раза три ударил лошадь, забрызгав себя и товарищей грязью. Денисов был не в духе: и от дождя и от голода (с утра никто ничего не ел), и главное оттого, что от Долохова до сих пор не было известий и посланный взять языка не возвращался.
«Едва ли выйдет другой такой случай, как нынче, напасть на транспорт. Одному нападать слишком рискованно, а отложить до другого дня – из под носа захватит добычу кто нибудь из больших партизанов», – думал Денисов, беспрестанно взглядывая вперед, думая увидать ожидаемого посланного от Долохова.
Выехав на просеку, по которой видно было далеко направо, Денисов остановился.
– Едет кто то, – сказал он.
Эсаул посмотрел по направлению, указываемому Денисовым.
– Едут двое – офицер и казак. Только не предположительно, чтобы был сам подполковник, – сказал эсаул, любивший употреблять неизвестные казакам слова.
Ехавшие, спустившись под гору, скрылись из вида и через несколько минут опять показались. Впереди усталым галопом, погоняя нагайкой, ехал офицер – растрепанный, насквозь промокший и с взбившимися выше колен панталонами. За ним, стоя на стременах, рысил казак. Офицер этот, очень молоденький мальчик, с широким румяным лицом и быстрыми, веселыми глазами, подскакал к Денисову и подал ему промокший конверт.
| Южно-Уэльская главная линия | |
| South Wales Main Line, Prif Linell De Cymru. | |
 Грузовой состав, ведомый тепловозом BRC 66, на станции «Пилнинг». | |
| Годы работы: |
с 1850 |
|---|---|
| Страна: | |
| Состояние: |
действующая |
| Подчинение: |
Network Rail |
| Протяжённость: |
135,8 км |
Южно-Уэльская главная линия (англ. South Wales Main Line, валл. Prif Linell De Cymru) — железная дорога европейской колеи, соединяющая английский Суиндон с валлийским Суонси через Ньюпорт и Кардифф. Принадлежит «Network Rail» и является частью «Большой Западной главной линии»,[1] берущей начало на лондонском вокзале Паддингтон. Управляется операторами: «Arriva Trains Wales», «CrossCountry», «First Great Western».
История
Проект линии, соединяющей в Стендише «Большую западную железную дорогу» с валлийским портовым Фишгардом, появился в 1844 г. Поскольку выбранный маршрут предполагал строительство длинного моста через широкую часть Северна, его изменили, переместив конечный пункт из Стендиша в Глостер. На новом направлении путь должен был пересечь две реки вместо одной, но здесь переправы получались более короткими и дешёвыми. Общую стоимость линии оценили в 2 млн. 400 тыс. фунтов, из которых 600 тыс. поступили от «Большой западной железной дороги»,[2] что, в частности, определило выбор широкой колеи для новой дороги: «Большая западная железная дорога» была шириною в 2140 мм.[2][3]
Линия была одобрена Парламентскими актами 1845 и 1846 гг.[4] и получила название «Южно-Уэльской железной дороги» (South Wales Railway). Движение на участке между Чепстоу и Суонси открылось 18 июня 1850 г.[3] и для соединения с «Большой западной железной дорогой» линии осталось пересечь Уай и Северн возле Глостера. В сентябре следующего, 1851-го, года открылся первый участок «Железной дороги Глостера и Динского леса» (Gloucester and Dean Forest Railway), на которой был мост через Северн и с которой «Южно-Уэльская железная дорога» должна была соединиться на станции Грэндж-Кот (Grange Court Junction),[4] а в июле 1852 г. Изамбард Кингдом Брюнель закончил мост через Уай, что завершило строительство восточной части линии и поезда пошли до Лондона.[3]
Конечный пункт «Южно-Уэльской железной дороги» на западе пришлось менять, как и на востоке. Фишгард соединялся паромами с Ирландией через портовый город Уотерфорд, но ирландцы отказались тянуть к последнему железную дорогу, и маршрут проложили до другого порта — Милфорда.[2] Участок Суонси — Милфорд, ныне не входящий в состав «Южно-Уэльской главной линии», закончили постройкой в апреле 1856 г., а в 1862 г. «Большая западная железная дорога» поглотила «Южно-Уэльскую» и через 10 лет, в 1872 г., перешила вместе с остальными своими ветками на стандартную стефенсоновскую колею.[3]
Следующие три десятилетия маршрут линии, имевший лишних 29 км[2] из-за необходимости огибать эстуарий Северна, постепенно выпрямляли. В конце 1886 г. в районе Английских Камней под рекой был пробит Севернский тоннель, а в 1903 г. дорогу спрямили между Вутон-Бесситом (возле Суиндона) и Петчуэйем (под Бристолем), построив для этого 50 км новых путей и возведя два тоннеля. В таком виде линия, получившая неофициальное название «Бадминтонной» (the Badminton Line), так как проходила близ известного Бадминтон-хауса, существует и поныне.[5] В 1948 г. её вместе со всей «Большой западной дорогой» национализировали и включили в состав Западного региона «Британских железных дорог».[6] В 1993-1997 гг. дорогу вновь приватизировали, передав путевое хозяйство компании «Railtrack» (позже — «Network Rail»), а движение — компании-оператору «First Great Western». Со временем к последнему присоединились «Arriva Trains Wales» и «CrossCountry», входящие в состав «Arriva Group», которая, в свою очередь, принадлежит «Германской железной дороге АГ».[7]
Маршрут
- Суиндон — крупная узловая станция. Построена в 1842 г. с трёхэтажным вокзалом и железнодорожными мастерскими «Большой западной железной дороги». До 1895 г. на станции на 10 минут останавливался каждый проходящий поезд для смены локомотива. В 1972 г. взамен прежнего вокзала возвели новый. В Суиндоне с «Южно-Уэльской главной линией» соединяется «Линия Золотой Долины», ведущая на север, в Челтнем.
- Вутон-Бессит (Wootton Bassett) — закрытая в октябре 1965 г. станция, за которой начинались работы по спрямлению «Южно-Уэльской линии».
- Алдертонский тоннель (Alderton Tunnel) длинною около 462,7 м (506 ярдов).
- Бадминтон — закрытая в июне 1968 г. станция, обслуживавшая одноименную деревню и расположенный поблизости Бадминтон-хаус.
- Тоннель Чипинг-Содбари (Chipping Sodbury Tunnel) длинною в 2,5 мили (4 км), свод которого возведён из кирпича.
- Пересечние с железной дорогой Бристоль — Глостер.
- «Бристоль—перехватывающая парковка» (Bristol Parkway) — узловая станция, где от главной линии отходят ветки на Эйвонмут (грузовая) и Саутгемптон. Построена в 1970 г. с тем, чтобы Бристоль имел остановочный пункт на «Южно-Уэльской главной линии», которая проложена чуть севернее города.
- Петчуэй — станция, открытая в сентябре 1863 г.
- Петчуэйский тоннель (Patchway Tunnel) длинною около 1,6 км (одна миля).
- Пилнинг — станция, открытая в сентябре 1863 г. По результатам 2006/2007 финансового года занимает в Соединённом Королевстве 18-е с конца место по степени использования.
- Севернский тоннель — железнодорожный тоннель длинной в 7008 м, проложенный под рекой Северн. Соединяет берега Уэльса и Англии.
- Узловая станция «Севернский тоннель» (Severn Tunnel Junction) — открыта 1 декабря 1886 г. с началом пассажирского движения по Севернскому тоннелю. Здесь соединяются старый главный ход «Южно-Уэльской дороги» — через Глостер,— и новый — через тоннель. До постройки в 1966 г. Севернского автомобильного моста товары, доставляемые грузовыми автомобилями, на станции переваливали в железнодорожные вагоны для дальнейшей транспортировки в Англию.
- Ллануэрн — грузовая станция, расположенная рядом со сталепрокатным заводом «Llanwern Steelworks». Закрыта для пассажирского движения в 1960 г.
- Грузовая ветка в Аскмут.
- Соединение с «Уэльской приграничной линией».
- Ньюпорт — крупная узловая станция, третья по степени загруженности в Уэльсе. Открыта 18 июня 1850 г. и впоследствии трижды перестраивалась. Последний раз — в 2010 г. Отсюда берёт начало «Уэльская приграничная линия» и отсюда же планируется пустить поезда по «Эббу-Вейлской железной дороге».
- Хилфилдский тоннель (Hillfield Tunnel) длиною около 693 м (770 ярдов)
- Ответвления на Эббу-Вейл и ньюпортские доки «Александра».
- Грузовая железнодорожная станция в предместьях Кардиффа, управляемая компанией «Freightliner Group».
- Пересечение и соединение с «Долинными линиями».
- Кардифф-Центральный — станция открыта в 1850 г. и являет собою крупный железнодорожный узел. По результатам 2010 — 2011 финансовых гг. — самая загруженная станция в Уэльсе и восьмая по загруженности во всей Великобритании, если не брать в расчёт городские станции Лондона.[8] Здесь «Южно-Уэльская главная линия» встречается с городскими и пригородными железными дорогами Кардиффа.
- Мост через Таф.
- Узловая станция «Лекуит». Здесь от «Южно-Уэльской главной линии» по направлению на юг отходит «Линия Гламорганской долины».
- Понтиклан — станция, открытая в 1850 г. под именем «Ллантрисант». Закрыта в 1964 г. и вновь приступила к работе в 1992 г., но уже с современным названием.
- Лланхаран — станцию закрывали в 1964 г. в согласии с «топором Бичинга». Вновь открыта в 2007 г.
- Пенкойд — полустанок без персонала.
- Бридженд — узловая станция, открытая 18 июля 1850 г. Спроектирована Изамбардом Кингдомом Брюнелем. Здесь с «Южно-Уэльской главной линией» вновь соединяется «Линия Гламорганской долины», а «Майстегская линия», до сих пор совпадавшая с «Южно-Уэльской» от самого Кардиффа, напротив, отделяется от последней и идёт на север.
- Пайл — полустанок без персонала.
- «Мергем-Накл» (Margam Knuckle) — самая крупная в регионе грузовая станция. Расположена в пригороде Порт-Толбота — Мергеме, рядом со сталелитейным заводом «Port Talbot Steelworks». Находится под управлением компании «DB Schenker Rail (UK)», принадлежащей «Германской железной дороге АГ». Отсюда грузовые составы идут в Ллануэрн, Шоттон, Лланелли, Эббу-Вейл и Тотон. От станции отходят товарные ветки в порт и к станции «Тонди».
- «Порт-Толбот—перехватывающая парковка» (Port Talbot Parkway) — станция, открытая в 1850 г. под именем «Порт-Толбот». Современное название получила в декабре 1984 г., когда станционные пакгаузы и склады переместили на грузовую «Мергем-Накл», а освободившееся место приспособили под перехватывающую парковку.
- Баглан — полустанок без персонала.
- Бритон-Фери — платформа без персонала. Находится рядом с грузовой станцией «Кот-Сарт» (Court Sart), где «Южно-Уэльская главная линия» встречается с «Районной линией Суонси», ведущей к железной дороге «Сердце Уэльса».
- Нит — построена в 1850 г. Прежде была узловой, пока в 1962 г. не отменили движение между Нитом и «Нитской и Бреконской железной дорогой».
- Мост через реку Нит и Нитский канал.
- Пересечение с грузовой веткой, соединяющей Королевский док (Kings Dock) в Суонси с Онллуином и Аберпергумскими угольными шахтами (Aberpergwm Colliery).
- Мост через Теннантский канал.
- Скьюен — полустанок без персонала.
- Ллансамлет — полустанок без персонала.
- Депо и узловая станция, где к «Южно-Уэльской главной линии» примыкает «Западно-Уэльская линия».
- Суонси—Хай-стрит — тупиковая станция в городе Суонси. Конечная «Южно-Уэльской главной линии». Была построена в 1850 г. из дерева и располагала 2-мя перронами. Неоднократно перестраивалась, последний раз — в июне 2012 г.[9]
Современное состояние
«Южно-Уэльская главная линия» имеет ширину в два пути от Лондона до станции «Севернский тоннель», в четыре пути до «Кардиффа-Центрального» и затем вновь двухпутна до Суонси. На первом из этих участков максимальная скорость — 201 км/ч, на втором и третьем: до Ньюпорта — 140 км/ч, от Ньюпорта до узловой станции возле Суонси — 121 км/ч, от узловой до «Суонси—Хай-стрит» — 64 км/ч.[10]
На железной дороге работают пассажирские дизель-поезда: BRC 143, BRC 150 («Arriva Trains Wales», «CrossCountry»); BRC 153, BRC 158, BRC 170 («CrossCountry»); BRC 175 («Arriva Trains Wales»). Скоростными поездами InterCity 125, курсирующими по «Южно-Уэльской главной линии» от Лондона до городов Южного Уэльса и от Кардиффа до Юго-западной Англии, управляет компания «First Great Western». Грузовое движение осуществляется с помощью тепловозов BRC 57 («First Great Western»); BRC 66 («DB Schenker Rail (UK)» (EWS), «Freightliner Group»); BRC 67 («Arriva Trains Wales», EWS).
Планы на будущее
«Южно-Уэльская главная линия» является одной из последних британских железных дорог, осуществляющих движение тепловозной тягой. В 2009 г. правительство страны объявило о планах электрифицировать линию от Лондона до Суонси «в течение 8-ми лет» — до 2017 г.,[11] — однако в марте 2011 г. дистанцию сократили до Кардиффа,[11][12] ибо не нашли «никакого экономического обоснования»[11] пускать электрические поезда до первоначального пункта. Новый «Хитачи — супер-экспресс», призванный заменить на линии сегодняшний InterCity 125, должен использовать электротепловозную тягу (быть «би-модальным» по английской терминологии)[11][12] и сократить время проезда из Лондона в Кардифф до 1 ч 42 мин, а в Суонси — до 2 ч 39 мин (экономия — 20 мин).[12]
См. также
Напишите отзыв о статье "Южно-Уэльская главная линия"
Примечания
| В Википедии есть портал «Железнодорожный транспорт» |
- ↑ [www.networkrail.co.uk/browse_documents/BusinessPlan2007/PDF/Route_2013_Great_Western_Main_Line.pdf Route 13. Great Western Main Line. // Network Rail. 2007]
- ↑ 1 2 3 4 [www.laluciole.net/gwr/gwr04b-southwales.html Richard Marshall. A history of Britain's broad gauge railways. 2004. // La luciole.]
- ↑ 1 2 3 4 E. T. MacDermot. History of the Great Western Railway. vol. I 1833-1863. London, 1927
- ↑ 1 2 [www.grangecourtjunction.org.uk/pages/records.htm Grange Court Junction. //The Forest of Dean SiteRing.]
- ↑ K. Robertson, D. Abbott. GWR The Badminton Line – A portrait of a railway. Sutton Publishing Ltd. 1988. ISBN 0-86299-459-4.
- ↑ Allen G. Freeman. The Western since 1948. Ian Allan, 1979. ISBN 0-7110-0883-3
- ↑ [www.arrivatrainswales.co.uk/ArrivaGroup/ Arriva Group.]
- ↑ [www.rail-reg.gov.uk/server/show/nav.1529 Station usage. // Office of Rail Regulation.]
- ↑ [wales.gov.uk/newsroom/transport/2012/120611swanseatrainstation/?lang=en Welsh Government]
- ↑ [www.networkrail.co.uk/browse%20documents/rus%20documents/route%20utilisation%20strategies/wales/wales%20rus.pdf Network Rail – Wales Route Utilisation Strategy (November 2008)]
- ↑ 1 2 3 4 [www.parliament.uk/Templates/BriefingPapers/Pages/BPPdfDownload.aspx?bp-id=SN05907 Louise Butcher. Railways: electrification. House of commons library. 2012]
- ↑ 1 2 3 [www.dft.gov.uk/news/statements/hammond-20110301/ Philip Hammond. Intercity Express and Rail Electrification. 2011]
Отрывок, характеризующий Южно-Уэльская главная линия
Сила (количество движения) есть произведение из массы на скорость.В военном деле сила войска есть также произведение из массы на что то такое, на какое то неизвестное х.
Военная наука, видя в истории бесчисленное количество примеров того, что масса войск не совпадает с силой, что малые отряды побеждают большие, смутно признает существование этого неизвестного множителя и старается отыскать его то в геометрическом построении, то в вооружении, то – самое обыкновенное – в гениальности полководцев. Но подстановление всех этих значений множителя не доставляет результатов, согласных с историческими фактами.
А между тем стоит только отрешиться от установившегося, в угоду героям, ложного взгляда на действительность распоряжений высших властей во время войны для того, чтобы отыскать этот неизвестный х.
Х этот есть дух войска, то есть большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасностям всех людей, составляющих войско, совершенно независимо от того, дерутся ли люди под командой гениев или не гениев, в трех или двух линиях, дубинами или ружьями, стреляющими тридцать раз в минуту. Люди, имеющие наибольшее желание драться, всегда поставят себя и в наивыгоднейшие условия для драки.
Дух войска – есть множитель на массу, дающий произведение силы. Определить и выразить значение духа войска, этого неизвестного множителя, есть задача науки.
Задача эта возможна только тогда, когда мы перестанем произвольно подставлять вместо значения всего неизвестного Х те условия, при которых проявляется сила, как то: распоряжения полководца, вооружение и т. д., принимая их за значение множителя, а признаем это неизвестное во всей его цельности, то есть как большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасности. Тогда только, выражая уравнениями известные исторические факты, из сравнения относительного значения этого неизвестного можно надеяться на определение самого неизвестного.
Десять человек, батальонов или дивизий, сражаясь с пятнадцатью человеками, батальонами или дивизиями, победили пятнадцать, то есть убили и забрали в плен всех без остатка и сами потеряли четыре; стало быть, уничтожились с одной стороны четыре, с другой стороны пятнадцать. Следовательно, четыре были равны пятнадцати, и, следовательно, 4а:=15у. Следовательно, ж: г/==15:4. Уравнение это не дает значения неизвестного, но оно дает отношение между двумя неизвестными. И из подведения под таковые уравнения исторических различно взятых единиц (сражений, кампаний, периодов войн) получатся ряды чисел, в которых должны существовать и могут быть открыты законы.
Тактическое правило о том, что надо действовать массами при наступлении и разрозненно при отступлении, бессознательно подтверждает только ту истину, что сила войска зависит от его духа. Для того чтобы вести людей под ядра, нужно больше дисциплины, достигаемой только движением в массах, чем для того, чтобы отбиваться от нападающих. Но правило это, при котором упускается из вида дух войска, беспрестанно оказывается неверным и в особенности поразительно противоречит действительности там, где является сильный подъем или упадок духа войска, – во всех народных войнах.
Французы, отступая в 1812 м году, хотя и должны бы защищаться отдельно, по тактике, жмутся в кучу, потому что дух войска упал так, что только масса сдерживает войско вместе. Русские, напротив, по тактике должны бы были нападать массой, на деле же раздробляются, потому что дух поднят так, что отдельные лица бьют без приказания французов и не нуждаются в принуждении для того, чтобы подвергать себя трудам и опасностям.
Так называемая партизанская война началась со вступления неприятеля в Смоленск.
Прежде чем партизанская война была официально принята нашим правительством, уже тысячи людей неприятельской армии – отсталые мародеры, фуражиры – были истреблены казаками и мужиками, побивавшими этих людей так же бессознательно, как бессознательно собаки загрызают забеглую бешеную собаку. Денис Давыдов своим русским чутьем первый понял значение той страшной дубины, которая, не спрашивая правил военного искусства, уничтожала французов, и ему принадлежит слава первого шага для узаконения этого приема войны.
24 го августа был учрежден первый партизанский отряд Давыдова, и вслед за его отрядом стали учреждаться другие. Чем дальше подвигалась кампания, тем более увеличивалось число этих отрядов.
Партизаны уничтожали Великую армию по частям. Они подбирали те отпадавшие листья, которые сами собою сыпались с иссохшего дерева – французского войска, и иногда трясли это дерево. В октябре, в то время как французы бежали к Смоленску, этих партий различных величин и характеров были сотни. Были партии, перенимавшие все приемы армии, с пехотой, артиллерией, штабами, с удобствами жизни; были одни казачьи, кавалерийские; были мелкие, сборные, пешие и конные, были мужицкие и помещичьи, никому не известные. Был дьячок начальником партии, взявший в месяц несколько сот пленных. Была старостиха Василиса, побившая сотни французов.
Последние числа октября было время самого разгара партизанской войны. Тот первый период этой войны, во время которого партизаны, сами удивляясь своей дерзости, боялись всякую минуту быть пойманными и окруженными французами и, не расседлывая и почти не слезая с лошадей, прятались по лесам, ожидая всякую минуту погони, – уже прошел. Теперь уже война эта определилась, всем стало ясно, что можно было предпринять с французами и чего нельзя было предпринимать. Теперь уже только те начальники отрядов, которые с штабами, по правилам ходили вдали от французов, считали еще многое невозможным. Мелкие же партизаны, давно уже начавшие свое дело и близко высматривавшие французов, считали возможным то, о чем не смели и думать начальники больших отрядов. Казаки же и мужики, лазившие между французами, считали, что теперь уже все было возможно.
22 го октября Денисов, бывший одним из партизанов, находился с своей партией в самом разгаре партизанской страсти. С утра он с своей партией был на ходу. Он целый день по лесам, примыкавшим к большой дороге, следил за большим французским транспортом кавалерийских вещей и русских пленных, отделившимся от других войск и под сильным прикрытием, как это было известно от лазутчиков и пленных, направлявшимся к Смоленску. Про этот транспорт было известно не только Денисову и Долохову (тоже партизану с небольшой партией), ходившему близко от Денисова, но и начальникам больших отрядов с штабами: все знали про этот транспорт и, как говорил Денисов, точили на него зубы. Двое из этих больших отрядных начальников – один поляк, другой немец – почти в одно и то же время прислали Денисову приглашение присоединиться каждый к своему отряду, с тем чтобы напасть на транспорт.
– Нет, бг'ат, я сам с усам, – сказал Денисов, прочтя эти бумаги, и написал немцу, что, несмотря на душевное желание, которое он имел служить под начальством столь доблестного и знаменитого генерала, он должен лишить себя этого счастья, потому что уже поступил под начальство генерала поляка. Генералу же поляку он написал то же самое, уведомляя его, что он уже поступил под начальство немца.
Распорядившись таким образом, Денисов намеревался, без донесения о том высшим начальникам, вместе с Долоховым атаковать и взять этот транспорт своими небольшими силами. Транспорт шел 22 октября от деревни Микулиной к деревне Шамшевой. С левой стороны дороги от Микулина к Шамшеву шли большие леса, местами подходившие к самой дороге, местами отдалявшиеся от дороги на версту и больше. По этим то лесам целый день, то углубляясь в середину их, то выезжая на опушку, ехал с партией Денисов, не выпуская из виду двигавшихся французов. С утра, недалеко от Микулина, там, где лес близко подходил к дороге, казаки из партии Денисова захватили две ставшие в грязи французские фуры с кавалерийскими седлами и увезли их в лес. С тех пор и до самого вечера партия, не нападая, следила за движением французов. Надо было, не испугав их, дать спокойно дойти до Шамшева и тогда, соединившись с Долоховым, который должен был к вечеру приехать на совещание к караулке в лесу (в версте от Шамшева), на рассвете пасть с двух сторон как снег на голову и побить и забрать всех разом.
Позади, в двух верстах от Микулина, там, где лес подходил к самой дороге, было оставлено шесть казаков, которые должны были донести сейчас же, как только покажутся новые колонны французов.
Впереди Шамшева точно так же Долохов должен был исследовать дорогу, чтобы знать, на каком расстоянии есть еще другие французские войска. При транспорте предполагалось тысяча пятьсот человек. У Денисова было двести человек, у Долохова могло быть столько же. Но превосходство числа не останавливало Денисова. Одно только, что еще нужно было знать ему, это то, какие именно были эти войска; и для этой цели Денисову нужно было взять языка (то есть человека из неприятельской колонны). В утреннее нападение на фуры дело сделалось с такою поспешностью, что бывших при фурах французов всех перебили и захватили живым только мальчишку барабанщика, который был отсталый и ничего не мог сказать положительно о том, какие были войска в колонне.
Нападать другой раз Денисов считал опасным, чтобы не встревожить всю колонну, и потому он послал вперед в Шамшево бывшего при его партии мужика Тихона Щербатого – захватить, ежели можно, хоть одного из бывших там французских передовых квартиргеров.
Был осенний, теплый, дождливый день. Небо и горизонт были одного и того же цвета мутной воды. То падал как будто туман, то вдруг припускал косой, крупный дождь.
На породистой, худой, с подтянутыми боками лошади, в бурке и папахе, с которых струилась вода, ехал Денисов. Он, так же как и его лошадь, косившая голову и поджимавшая уши, морщился от косого дождя и озабоченно присматривался вперед. Исхудавшее и обросшее густой, короткой, черной бородой лицо его казалось сердито.
Рядом с Денисовым, также в бурке и папахе, на сытом, крупном донце ехал казачий эсаул – сотрудник Денисова.
Эсаул Ловайский – третий, также в бурке и папахе, был длинный, плоский, как доска, белолицый, белокурый человек, с узкими светлыми глазками и спокойно самодовольным выражением и в лице и в посадке. Хотя и нельзя было сказать, в чем состояла особенность лошади и седока, но при первом взгляде на эсаула и Денисова видно было, что Денисову и мокро и неловко, – что Денисов человек, который сел на лошадь; тогда как, глядя на эсаула, видно было, что ему так же удобно и покойно, как и всегда, и что он не человек, который сел на лошадь, а человек вместе с лошадью одно, увеличенное двойною силою, существо.
Немного впереди их шел насквозь промокший мужичок проводник, в сером кафтане и белом колпаке.
Немного сзади, на худой, тонкой киргизской лошаденке с огромным хвостом и гривой и с продранными в кровь губами, ехал молодой офицер в синей французской шинели.
Рядом с ним ехал гусар, везя за собой на крупе лошади мальчика в французском оборванном мундире и синем колпаке. Мальчик держался красными от холода руками за гусара, пошевеливал, стараясь согреть их, свои босые ноги, и, подняв брови, удивленно оглядывался вокруг себя. Это был взятый утром французский барабанщик.
Сзади, по три, по четыре, по узкой, раскиснувшей и изъезженной лесной дороге, тянулись гусары, потом казаки, кто в бурке, кто во французской шинели, кто в попоне, накинутой на голову. Лошади, и рыжие и гнедые, все казались вороными от струившегося с них дождя. Шеи лошадей казались странно тонкими от смокшихся грив. От лошадей поднимался пар. И одежды, и седла, и поводья – все было мокро, склизко и раскисло, так же как и земля, и опавшие листья, которыми была уложена дорога. Люди сидели нахохлившись, стараясь не шевелиться, чтобы отогревать ту воду, которая пролилась до тела, и не пропускать новую холодную, подтекавшую под сиденья, колени и за шеи. В середине вытянувшихся казаков две фуры на французских и подпряженных в седлах казачьих лошадях громыхали по пням и сучьям и бурчали по наполненным водою колеям дороги.
Лошадь Денисова, обходя лужу, которая была на дороге, потянулась в сторону и толканула его коленкой о дерево.
– Э, чег'т! – злобно вскрикнул Денисов и, оскаливая зубы, плетью раза три ударил лошадь, забрызгав себя и товарищей грязью. Денисов был не в духе: и от дождя и от голода (с утра никто ничего не ел), и главное оттого, что от Долохова до сих пор не было известий и посланный взять языка не возвращался.
«Едва ли выйдет другой такой случай, как нынче, напасть на транспорт. Одному нападать слишком рискованно, а отложить до другого дня – из под носа захватит добычу кто нибудь из больших партизанов», – думал Денисов, беспрестанно взглядывая вперед, думая увидать ожидаемого посланного от Долохова.
Выехав на просеку, по которой видно было далеко направо, Денисов остановился.
– Едет кто то, – сказал он.
Эсаул посмотрел по направлению, указываемому Денисовым.
– Едут двое – офицер и казак. Только не предположительно, чтобы был сам подполковник, – сказал эсаул, любивший употреблять неизвестные казакам слова.
Ехавшие, спустившись под гору, скрылись из вида и через несколько минут опять показались. Впереди усталым галопом, погоняя нагайкой, ехал офицер – растрепанный, насквозь промокший и с взбившимися выше колен панталонами. За ним, стоя на стременах, рысил казак. Офицер этот, очень молоденький мальчик, с широким румяным лицом и быстрыми, веселыми глазами, подскакал к Денисову и подал ему промокший конверт.
