Южнопиценский язык
Южнопиценский язык | |
Страны: | |
---|---|
Регионы: |
Марке, Италия |
Вымер: |
после IV в. до н.э. |
Классификация | |
Категория: | |
| |
Письменность: |
Пиценские алфавиты |
Языковые коды | |
ISO 639-1: |
— |
ISO 639-2: |
— |
ISO 639-3: |
spx |
См. также: Проект:Лингвистика |
Южнопице́нский язы́к — вымерший язык сабельской подгруппы италийских языков. Согласно SIL International, относится к умбрской подветви, хотя ранее рассматривался как равноправный член сабельской подгруппы, на том же уровне, что оскский и умбрский, или даже как ветвь, параллельная сабельской в рамках италийских языков. Не является родственным северопиценскому языку неясного происхождения.
Южнопиценские тексты изначально плохо поддавались толкованию, даже несмотря на явное индоевропейское происхождение отдельных различимых слов. В 1983 г. было установлено, что два «знака препинания» в действительности были отдельными буквами, что ускорило прогресс в изучении языка. Первый перевод южнопиценских текстов был издан в 1985 г., хотя сложности в изучении языка ещё не до конца преодолены.
Корпус надписей
Корпус южнопиценских надписей состоит из 23 предметов с выгравированными надписями, датируемых от VI до IV в. до н. э. по палеографическим особенностям письма и археологическому контексту некоторых находок. Поскольку история пиценов до их подчинения Римом в III в. до н. э. неизвестна, надписи дают ключи к их более ранней культуре, по времени совпавшей с Римским царством. Большинство находок — это стелы или циппусы из песчаника или известняка, сохранившиеся целиком или частично — либо погребальные памятники, либо монументальные статуи.
На одном из типичных могильных камней изображено лицо или фигура умершего с надписью в виде спирали вокруг этого изображения, идущей по часовой стрелке, или бустрофедоном, или вертикально[1]. Подобные камни были найдены в Асколи-Пичено, Кьети, Терамо, Фано, Лоро-Пичено, en:Cures, Абруцци между Тронто и Атерно-Пескара, Кастельдьери и Креккьо к югу от Атерно-Пескары[2]. К ним следует добавить надписи на бронзовом браслете, найденном в центральной части Абруцци, и два шлема IV века до н. э. из Болоньи (долина По) и Бари на юго-восточном побережье[3].
Алфавит
Южнопиценский алфавит VI века до н. э. напоминал южный этрусский алфавит тем, что использовал знак <q> для звука /k/ и знак <k> для звука /g/. Его состав:
- <a b g d e v h i í j k l m n o p q r s t u ú f *>
Знак <.> обозначал редуцированный <o>, а знак <:> — редуцированный <8> (фонема /f/)[4].
Фонетика
Согласные южнопиценского языка[5]:
глухие взрывные | /p/, /t/, /k/ | знаки письма | p, t, k/q |
звонкие взрывные | /b/, /d/, /g/ | знаки письма | b, d, k |
фрикативные | /f/, /s/, /h/ | знаки письма | :, s, h |
плавные согласные | /l/, /r/ | знаки письма | l, r |
носовые | /m/, /n/ | знаки письма | m, n |
полугласные | /w/, /i/ | знаки письма | v u ú, i |
В ряде случаев выбор графемы для конкретной фонемы зависит от контекста. Для полугласных использовались знаки <v> и <u> для стоявшего в начале слова /w/, и <ú> для интервокального /w/ или в ряде других контекстов. Список выше не учитывает особые контексты.
Пример текста
Калверт Уоткинс отмечает надпись Sp TE 2 на могильном камне из Белланте как один из ранних примеров италийской поэзии, возможно, отражающий праиндоевропейские поэтические формы[1]. В транслитерации ниже для словоразделения используется символ двоеточия, в оригинальной надписи использовался символ из трёх вертикальных точек.
- postin : viam : videtas : tetis : tokam : alies : esmen : vepses : vepeten
- «Далее по дороге ты увидишь тогу Тита Алия? погребённую? в этой могиле»[6].
Перевод слов, отмеченных вопросительным знаком, спорен. Вместо «тоги» Фортсон предлагает «облачение» или «покрытие».
Здесь следует отметить аллитерацию: viam и videtas; tetis и tokam; alies и esmen; vepses и vepeten. Уже в момент открытия рассматривалась вероятность того, что перед нами — стихотворное произведение. Уоткинс предполагал, что стихи должны выглядеть следующим образом[7]:
- postin viam videtas
- tetis tokam alies
- esmen vepses vepeten
где первая строка раскладывается на слоги так:
- po-stin vi-am vi-de-tas
Напишите отзыв о статье "Южнопиценский язык"
Примечания
- ↑ 1 2 Watkins, 1996, p. 131.
- ↑ Salmon, Edward Togo. The Iron Age: the Peoples of Italy // The Cambridge Ancient History. Vol. IV: Persia, Greece and the Western Mediterranean c. 525–479 BC / Ed. by J. Boardman, N. G. L. Hammond, D. M. Lewis et al. — Cambridge; New York: Cambridge University Press, 1988. — P. 697.
- ↑ Stuart-Smith, 2004, p. 65.
- ↑ Stuart-Smith, 2004, p. 66.
- ↑ Stuart-Smith, 2004, p. 69.
- ↑ Fortson, Benjamin W. Indo-European Language and Culture: An Introduction. 2nd edition. — Chichester, U.K.; Malden, MA: Wiley-Blackwell, 2010. — (Blackwell textbooks in linguistics, vol. 19). — P. 301.
- ↑ Watkins, 1996, p. 132.
Литература
- Stuart-Smith, Jane. Phonetics and philology: sound change in Italic. — Oxford: Oxford University Press, 2004.
- Watkins, Calvert. How to kill a dragon: aspects of Indo-European poetics. — New York; Oxford: Oxford University Press, 1996.
|
Отрывок, характеризующий Южнопиценский язык
В 1811 м году в Москве жил быстро вошедший в моду французский доктор, огромный ростом, красавец, любезный, как француз и, как говорили все в Москве, врач необыкновенного искусства – Метивье. Он был принят в домах высшего общества не как доктор, а как равный.
Князь Николай Андреич, смеявшийся над медициной, последнее время, по совету m lle Bourienne, допустил к себе этого доктора и привык к нему. Метивье раза два в неделю бывал у князя.
В Николин день, в именины князя, вся Москва была у подъезда его дома, но он никого не велел принимать; а только немногих, список которых он передал княжне Марье, велел звать к обеду.
Метивье, приехавший утром с поздравлением, в качестве доктора, нашел приличным de forcer la consigne [нарушить запрет], как он сказал княжне Марье, и вошел к князю. Случилось так, что в это именинное утро старый князь был в одном из своих самых дурных расположений духа. Он целое утро ходил по дому, придираясь ко всем и делая вид, что он не понимает того, что ему говорят, и что его не понимают. Княжна Марья твердо знала это состояние духа тихой и озабоченной ворчливости, которая обыкновенно разрешалась взрывом бешенства, и как перед заряженным, с взведенными курками, ружьем, ходила всё это утро, ожидая неизбежного выстрела. Утро до приезда доктора прошло благополучно. Пропустив доктора, княжна Марья села с книгой в гостиной у двери, от которой она могла слышать всё то, что происходило в кабинете.
Сначала она слышала один голос Метивье, потом голос отца, потом оба голоса заговорили вместе, дверь распахнулась и на пороге показалась испуганная, красивая фигура Метивье с его черным хохлом, и фигура князя в колпаке и халате с изуродованным бешенством лицом и опущенными зрачками глаз.
– Не понимаешь? – кричал князь, – а я понимаю! Французский шпион, Бонапартов раб, шпион, вон из моего дома – вон, я говорю, – и он захлопнул дверь.
Метивье пожимая плечами подошел к mademoiselle Bourienne, прибежавшей на крик из соседней комнаты.
– Князь не совсем здоров, – la bile et le transport au cerveau. Tranquillisez vous, je repasserai demain, [желчь и прилив к мозгу. Успокойтесь, я завтра зайду,] – сказал Метивье и, приложив палец к губам, поспешно вышел.
За дверью слышались шаги в туфлях и крики: «Шпионы, изменники, везде изменники! В своем доме нет минуты покоя!»
После отъезда Метивье старый князь позвал к себе дочь и вся сила его гнева обрушилась на нее. Она была виновата в том, что к нему пустили шпиона. .Ведь он сказал, ей сказал, чтобы она составила список, и тех, кого не было в списке, чтобы не пускали. Зачем же пустили этого мерзавца! Она была причиной всего. С ней он не мог иметь ни минуты покоя, не мог умереть спокойно, говорил он.
– Нет, матушка, разойтись, разойтись, это вы знайте, знайте! Я теперь больше не могу, – сказал он и вышел из комнаты. И как будто боясь, чтобы она не сумела как нибудь утешиться, он вернулся к ней и, стараясь принять спокойный вид, прибавил: – И не думайте, чтобы я это сказал вам в минуту сердца, а я спокоен, и я обдумал это; и это будет – разойтись, поищите себе места!… – Но он не выдержал и с тем озлоблением, которое может быть только у человека, который любит, он, видимо сам страдая, затряс кулаками и прокричал ей:
– И хоть бы какой нибудь дурак взял ее замуж! – Он хлопнул дверью, позвал к себе m lle Bourienne и затих в кабинете.
В два часа съехались избранные шесть персон к обеду. Гости – известный граф Ростопчин, князь Лопухин с своим племянником, генерал Чатров, старый, боевой товарищ князя, и из молодых Пьер и Борис Друбецкой – ждали его в гостиной.
На днях приехавший в Москву в отпуск Борис пожелал быть представленным князю Николаю Андреевичу и сумел до такой степени снискать его расположение, что князь для него сделал исключение из всех холостых молодых людей, которых он не принимал к себе.
Дом князя был не то, что называется «свет», но это был такой маленький кружок, о котором хотя и не слышно было в городе, но в котором лестнее всего было быть принятым. Это понял Борис неделю тому назад, когда при нем Ростопчин сказал главнокомандующему, звавшему графа обедать в Николин день, что он не может быть:
– В этот день уж я всегда езжу прикладываться к мощам князя Николая Андреича.
– Ах да, да, – отвечал главнокомандующий. – Что он?..
Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.