Южный Урал

Южный УралЮжный Урал

</tt> </tt> </tt> </tt> </tt>

Южный Урал
Спутниковый снимок NASA. 2008
54° с. ш. 58° в. д.54° с. ш. 58° в. д. / 54; 58
Страны	Россия Россия Казахстан Казахстан
Регионы	Башкортостан, Челябинская область, Оренбургская область, Актюбинская область
Высшая точка	Ямантау, 1 640 м
Южный Урал

Ю́жный Ура́л — южная и наиболее широкая часть Уральских гор, протягивающаяся от реки Уфы (в районе посёлка Нижний Уфалей) до реки Урал. С запада и востока Южный Урал ограничен Восточно-Европейской и Западно-Сибирской равнинами. Южные границы — Мугоджары — проходят на территории Актюбинской области Республики Казахстан.

Наивысшая вершина — гора Ямантау (1 640 м). За счет примыкания широких предгорий Южный Урал расширяется до 250 км при средней ширине Уральских гор от 40 до 150 км. Длина Южного Урала — 550 км.

Рельеф и геологическое строение

Рельеф Южного Урала сложный. Разновысотные хребты юго-западного и меридионального направления расчленены глубокими продольными и поперечными понижениями и долинами.

Осью горной системы является хребет Уралтау, который является водоразделом между бассейнами рек Белой и Урала. Он протянулся в восточной части Южного Урала на 500 км, имея в ширину от 5 до 30 км. Самая высокая вершина его достигает 1067 м (гора Арвяк-Рязь, южнее города Белорецка); средняя высота хребта 800—900 м, а прилегающие долины лежат на 400—500 м ниже. Хребет Уралтау состоит из нескольких параллельных гряд и небольших отрогов, которые разделены широкими ложбинами. Очертания их выровненные, мягкие; только на некоторых вершинах поднимаются небольшие сопки и гребни из сланцев, кварцитов и конгломератов.

Долина реки Белой отделяет к западу несколько параллельных более высоких и скалистых цепей. Самые высокие хребты в этой полосе – Зигальга и Машак, а самые высокие горные массивы – Ямантау и Иремель. Они сложены очень твердыми кварцевыми песчаниками и глинистыми сланцами. Для рельефа их очень характерны ступенчатые склоны, широкие нагорные террасы и каменистые вершины. Склоны горных массивов покрыты хвойным лесом до высоты 1 100 м, а выше этой линии преобладают каменные россыпи. На нагорных террасах и сопковидных вершинах еще сохранились стенообразные скалы (останцы), составляющие гребень некоторых гор.

Западнее идет полоса передовых горных цепей, имеющих среднюю высоту значительно ниже 1 000 м, и лишь немногие вершины поднимаются выше. Горные цепи отделены друг от друга более широкими продольными долинами рек, а узкие поперечные долины разделяют каждую цепь на хребты и массивы. Главными хребтами являются Зильмердак, Юрматау, Колу, Каратау.

Восточнее хребта Уралтау протянулась цепь передовых восточных хребтов Южного Урала: Ирендык и Крыктытау. Они сложены не только осадочными, но и вулканическими породами. Горы сильно разрушены, вершины их плоские, но там, где обнажаются вулканические породы, появляются скалы, гребни.В Челябинский и Оренбургской областях на юге горы заканчиваются и начинается степь ,а затем и полупустыни.

Рельеф Южного Урала отражает геологическую историю формирования Уральской горной страны. Южно-Уральская горная страна, при её рассмотрении с востока на запад, включает в себя геоморфологические провинции:

• Предуральский краевой прогиб. Прогиб представляет собой приподнятую окраину Восточно-Европейской платформы;
• Горное сооружение Западного Урала представляет собой высокоподнятое рифейское основание краевых бассейнов платформы;
• Горное сооружение Центрального Урала («кристаллическая зона») представляет собой высокоподнятые комплексы фундамента платформы и раннепалеозойские образования собственно уралид;
• Восточно-Уральское плато представлено выровненными островодужными и микроконтинентальными террейнами;
• Западная окраина Сибирской впадины входит в Зауральский палеозойский складчатой пояс и перекрыт пострифтовыми мезозойско-кайнозойскими отложениямиК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан).

Главные вершины

Большой Ямантау (1 640 м) Большой Иремель (1 582 м) Большой Шелом (1 427 м) Нургуш (1 406 м) Поперечная (1 389 м) Кашкатура (1 342 м) Широкая (1 332 м) Ялангас (1 298 м) Вторая сопка (Голая гора) (1 198 м) Караташ (1 171 м) Круглица (1 178 м) Откликной гребень (1 155 м) Весёлая (1 153 м) Малиновая (1 152 м) Караташ (1 118 м) Арвякрязь (1 068 м) Два Брата (1 067 м) Катушка (1 043 м) Масим (1 040 м) Репная (1 032 м) Курташтау (1 019 м) Куркак (1 008 м) Юрма (1 003 м)

Климат

Климат Южного Урала резко континентальный: холодная зима и жаркое лето. Зимой погоду определяет Азиатский антициклон, вторгающийся из Сибири, а летом приходят арктические воздушные массы с Баренцева и Карского морей, а также тропические ветры из Казахстана и Средней Азии. Континентальность климата возрастает с северо-запада на юго-восток.

Зима (середина ноября — март) — продолжительная, суровая, преобладают ясные солнечные дни. Бывают метели и бураны, особенно часто в феврале (2—16 дней в месяц с метелью). Среднемесячная температура воздуха в январе — 22 °C (минимальная — −45 °C). Иногда атлантические циклоны приносят оттепели с мокрым снегом, дождем и туманом. Снежный покров появляется в октябре, санный путь устанавливается во второй половине ноября. Высота снежного покрова в марте 40—80 см.

Весна (апрель — май) — прохладная, с заморозками. Характерно чередование пасмурных с дождем и мокрым снегом и ясных солнечных дней. Снежный покров сходит в середине апреля, в отдельные годы сохраняется до начала мая, весенняя распутица продолжается более одного месяца. Заморозки бывают до первой половины июля.

Лето (июнь — август) — умеренно теплое с частыми и обильными грозовыми дождями (7—11 дней с грозой в июне и июле). Среднемесячная температура воздуха в июле +19 °C (максимальная — +34 °C). В августе уменьшается количество осадков, возрастает число ясных солнечных дней. Со второй декады августа начинаются заморозки.

Осень (сентябрь — первая половина ноября) — холодная, пасмурная, дождливая с сильными ветрами. Иногда сентябрь бывает сухим и солнечным с утренними заморозками. Осадки выпадают в виде затяжных дождей с туманом (5—15 дней с туманом в месяц) в виде мокрого снега. Распутица начинается с середины сентября и продолжается до устойчивых морозов.

Ветры в течение года западные, юго-западные, весной и летом, кроме того, северо-западные со средней скоростью 1,3 — 4,3 м/сек.

Осадков выпадает от 350 до 700—800 мм в год. Осадки распределяются неравномерно: на западных (наветренных) склонах Южного Урала выпадает больше осадков — от 550 до 650 мм, а местами больше, на восточных (подветренных) склонах меньше – 400—450 мм. Наиболее влажными являются летние месяцы, когда выпадает около половины годового количества осадков. На зимний период приходится не более 25 % годовой суммы. Снежный покров мощный (до 50 см) и продолжительный (до 170 дней).

Гидрография

Почти все реки Южного Урала относятся к бассейну Каспийского моря; только в северной части начинает своё течение несколько рек, принадлежащих бассейну реки Обь, то есть бассейну Северного Ледовитого океана (реки Уй и Миасс). Основной водораздел (рек Белая и Урал) проходит по хребту Уралтау.На Южном Урале есть судоходные реки такие как река Белая и река Урал.

Истоки многих рек заболочены. Остальные реки имеют преобладающую ширину 10—30 м (на перекатах 20—50 м), глубину 0,3—1,0 м, скорость течения 0,5—0,9 м/сек. Дно валунно-галечниковое, берега крутые и обрывистые. Реки преодолимы вброд, подъезд возможен, как правило, только по дорогам. Замерзают реки в середине ноября, в редкие годы в конце ноября — начале декабря, вскрываются в середине апреля, на перекатах вначале апреля. Толщина льда в конце зимы — 60—70 см, на перекатах — 20—50 см. Многие небольшие реки промерзают до дна. Половодье начинается во второй половине апреля и продолжается около месяца, уровень воды поднимается на высоту 1—3 м (на реке Инзер до 4 м). Межень в конце мая — начале июня. Летом и осенью бывают дождевые паводки с подъемом уровня воды на 50—80 см. Главным источником питания рек являются атмосферные осадки – снег и дожди.

Основные реки

Белая (Агидель) Урал Уфа (Караидель) Сим Сакмара Дёма Юрюзань Ай Инзер Зилим Лемеза Нугуш Уй Миасс

Озёра

Наиболее высокой озёрностью (10—14 %) отличаются восточные предгорья Урала, что определяется наличием многочисленных котловин, связанных с тектоническими разломами. Озёра протянулись почти сплошной полосой от Чебаркульской озёрной группы на юге до Синарской — на севере (Увильды, Иртяш, Тургояк, Каслинские озёра). Озёра восточных предгорий располагают большими ресурсами пресной воды.

Особый тип представляют карстовые озёра, возникшие на месте карстовых воронок и провалов. Примером могут служить озера Круглое (в окрестностях Челябинска) и Боровушка (возле с. Еткуль). Карстовые озёра имеют обычно малые размеры, но большие глубины (до 10—15 м и более). В результате изменения направления течения рек в старицах образуются пойменные озёра. Как правило, они неглубокие и небольшие по площади. Такие озера можно встретить в долинах Урала, Гумбейки, Миасса, Течи и других рек. В Зауралье наряду с пресными озерами много солёных (Таузаткуль, Солёный Кулат, Лаврушино).

Растительный и животный мир

Уральские горы, являясь важным климатическим рубежом, обуславливают значительные различия в характере растительности европейского и азиатского склонов. На западных склонах Южного Урала, в пределах высот 250—650 м расположены южнотаежные хвойно-широколиственные леса. Наиболее распространены сосновые лиственнично-сосновые и смешанные липово-сосновые леса. На крайнем западе горно-лесной зоны распространены широколиственные леса.

Равнинные зауральские пространства почти поровну делятся между лесостепной и степной зонами. В северной части лесостепной зоны в растительном покрове чередуются между собой сосновые (иногда с лиственницей), елово-сосновые и березово-сосновые леса с суходольными лугами и участками луговой степи. Южная часть подзоны представляет собой колковую лесостепь. Луговые и разнотравно-злаковые степи чередуются здесь с борами, сосново-березовыми рощами и берёзовыми колками.

Чётко прослеживается высотная поясность. Пояс горно-таежных темнохвойных лесов простирается до высоты 1000—1500 метров над уровнем моря. В нижней его полосе преобладают пихтово-еловые леса, среди которых встречаются лиственнично-сосновые леса, иногда с липой в подлеске. Там, где основные породы были вырублены, выросли осиново-берёзовые леса. Леса в этом поясе чередуются с луговыми полянами.

Выше начинается Подгольцовый пояс, лес становится ниже (до 5—7) и реже, появляются все более широкие горные поляны и значительные по размерам каменные россыпи. Пояс каменных россыпей отличается бедной флорой, представлен лишайниками желтовато-зеленого цвета и темно-серого цвета и листоватыми лишайниками, обычно темно-серого, почти черного цвета. Между камнями в понижениях накапливается мелкозем, где появляются кустистые лишайники. Появляются анемоны, можжевельник, овсяница, осока. Некоторые россыпи языками — «реками» сползают — «стекают» вниз по склонам, проходя через все высотные пояса, доходя часто до подошвы хребтов.

Гольцовый пояс — горная тундра располагается на хребтах Зигальга, Зильмердак, г. Иремель, г. Ямантау на высотах 1280—1380 м, где имеются пологие, широкие террасы, покрытые мхами и другой растительностью (овсяница, осока, анемон, чемерица, гвоздика, незабудка, колокольчик).Уральская горная тундра сильно схожа с альпийскими лугами европейских гор.

Ввиду того, что Южный Урал включает в себя множество климатических поясов, животный мир также очень разнообразен. Здесь обитают типичные представители леса (бурундук, куница, заяц, рысь, лиса, волк, косуля, кабан, лось, медведь) и обитатели степи (сурок, суслик,богомол. и т. д.). Зимой на Южный Урал залетает белая полярная сова и снегирь. Летом же на Южный Урал залетает множество южных перелётных птиц, такие как Пеликан, Орёл-Могильник,различные журавли. К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан).

Литература

• Стратиграфические схемы Урала. Екатеринбург, 1993. ТТ. Е. И. Кулагина.
• Кориневский Е. В. Хаотические образования Ильменогорского метаморфического комплекса Южного Урала и их природа. — Екатеринбург: РИО УрО РАН, 2013, — 112 с. ISBN 978-5-7691-2346-7.

Ссылки

• [encycl.bash-portal.ru/b_ural.htm Статья «Южный Урал» в Энциклопедии Башкортостан]
• [www.southural.ru/region/234.html Тысячники Южного Урала в «По тропам Южного Урала»]
• [www.ykoctpa.ru/themes/yuzhnyj-ural Природные достопримечательности Южно-уральских гор]
• [yuzhnyj-ural.ru/ Сайт Весь Южный Урал. Все о природе, истории, культуре и отдыхе на Южном Урале]
• [ant-ufa.com/tag/yuzhnyiy-ural/ Фотоотчеты поездок по достопримечательностям Южного Урала]

Отрывок, характеризующий Южный Урал

В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.
Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.
Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром а вечером он, ложась, говорил: «Положи, господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег – свернулся, встал – встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, парил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.
Попав в плен и обросши бородою, он, видимо, отбросил от себя все напущенное на него, чуждое, солдатское и невольно возвратился к прежнему, крестьянскому, народному складу.
– Солдат в отпуску – рубаха из порток, – говаривал он. Он неохотно говорил про свое солдатское время, хотя не жаловался, и часто повторял, что он всю службу ни разу бит не был. Когда он рассказывал, то преимущественно рассказывал из своих старых и, видимо, дорогих ему воспоминаний «христианского», как он выговаривал, крестьянского быта. Поговорки, которые наполняли его речь, не были те, большей частью неприличные и бойкие поговорки, которые говорят солдаты, но это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати.
Часто он говорил совершенно противоположное тому, что он говорил прежде, но и то и другое было справедливо. Он любил говорить и говорил хорошо, украшая свою речь ласкательными и пословицами, которые, Пьеру казалось, он сам выдумывал; но главная прелесть его рассказов состояла в том, что в его речи события самые простые, иногда те самые, которые, не замечая их, видел Пьер, получали характер торжественного благообразия. Он любил слушать сказки, которые рассказывал по вечерам (всё одни и те же) один солдат, но больше всего он любил слушать рассказы о настоящей жизни. Он радостно улыбался, слушая такие рассказы, вставляя слова и делая вопросы, клонившиеся к тому, чтобы уяснить себе благообразие того, что ему рассказывали. Привязанностей, дружбы, любви, как понимал их Пьер, Каратаев не имел никаких; но он любил и любовно жил со всем, с чем его сводила жизнь, и в особенности с человеком – не с известным каким нибудь человеком, а с теми людьми, которые были перед его глазами. Он любил свою шавку, любил товарищей, французов, любил Пьера, который был его соседом; но Пьер чувствовал, что Каратаев, несмотря на всю свою ласковую нежность к нему (которою он невольно отдавал должное духовной жизни Пьера), ни на минуту не огорчился бы разлукой с ним. И Пьер то же чувство начинал испытывать к Каратаеву.
Платон Каратаев был для всех остальных пленных самым обыкновенным солдатом; его звали соколик или Платоша, добродушно трунили над ним, посылали его за посылками. Но для Пьера, каким он представился в первую ночь, непостижимым, круглым и вечным олицетворением духа простоты и правды, таким он и остался навсегда.
Платон Каратаев ничего не знал наизусть, кроме своей молитвы. Когда он говорил свои речи, он, начиная их, казалось, не знал, чем он их кончит.
Когда Пьер, иногда пораженный смыслом его речи, просил повторить сказанное, Платон не мог вспомнить того, что он сказал минуту тому назад, – так же, как он никак не мог словами сказать Пьеру свою любимую песню. Там было: «родимая, березанька и тошненько мне», но на словах не выходило никакого смысла. Он не понимал и не мог понять значения слов, отдельно взятых из речи. Каждое слово его и каждое действие было проявлением неизвестной ему деятельности, которая была его жизнь. Но жизнь его, как он сам смотрел на нее, не имела смысла как отдельная жизнь. Она имела смысл только как частица целого, которое он постоянно чувствовал. Его слова и действия выливались из него так же равномерно, необходимо и непосредственно, как запах отделяется от цветка. Он не мог понять ни цены, ни значения отдельно взятого действия или слова.


Получив от Николая известие о том, что брат ее находится с Ростовыми, в Ярославле, княжна Марья, несмотря на отговариванья тетки, тотчас же собралась ехать, и не только одна, но с племянником. Трудно ли, нетрудно, возможно или невозможно это было, она не спрашивала и не хотела знать: ее обязанность была не только самой быть подле, может быть, умирающего брата, но и сделать все возможное для того, чтобы привезти ему сына, и она поднялась ехать. Если князь Андрей сам не уведомлял ее, то княжна Марья объясняла ото или тем, что он был слишком слаб, чтобы писать, или тем, что он считал для нее и для своего сына этот длинный переезд слишком трудным и опасным.
В несколько дней княжна Марья собралась в дорогу. Экипажи ее состояли из огромной княжеской кареты, в которой она приехала в Воронеж, брички и повозки. С ней ехали m lle Bourienne, Николушка с гувернером, старая няня, три девушки, Тихон, молодой лакей и гайдук, которого тетка отпустила с нею.
Ехать обыкновенным путем на Москву нельзя было и думать, и потому окольный путь, который должна была сделать княжна Марья: на Липецк, Рязань, Владимир, Шую, был очень длинен, по неимению везде почтовых лошадей, очень труден и около Рязани, где, как говорили, показывались французы, даже опасен.
Во время этого трудного путешествия m lle Bourienne, Десаль и прислуга княжны Марьи были удивлены ее твердостью духа и деятельностью. Она позже всех ложилась, раньше всех вставала, и никакие затруднения не могли остановить ее. Благодаря ее деятельности и энергии, возбуждавшим ее спутников, к концу второй недели они подъезжали к Ярославлю.
В последнее время своего пребывания в Воронеже княжна Марья испытала лучшее счастье в своей жизни. Любовь ее к Ростову уже не мучила, не волновала ее. Любовь эта наполняла всю ее душу, сделалась нераздельною частью ее самой, и она не боролась более против нее. В последнее время княжна Марья убедилась, – хотя она никогда ясно словами определенно не говорила себе этого, – убедилась, что она была любима и любила. В этом она убедилась в последнее свое свидание с Николаем, когда он приехал ей объявить о том, что ее брат был с Ростовыми. Николай ни одним словом не намекнул на то, что теперь (в случае выздоровления князя Андрея) прежние отношения между ним и Наташей могли возобновиться, но княжна Марья видела по его лицу, что он знал и думал это. И, несмотря на то, его отношения к ней – осторожные, нежные и любовные – не только не изменились, но он, казалось, радовался тому, что теперь родство между ним и княжной Марьей позволяло ему свободнее выражать ей свою дружбу любовь, как иногда думала княжна Марья. Княжна Марья знала, что она любила в первый и последний раз в жизни, и чувствовала, что она любима, и была счастлива, спокойна в этом отношении.
Но это счастье одной стороны душевной не только не мешало ей во всей силе чувствовать горе о брате, но, напротив, это душевное спокойствие в одном отношении давало ей большую возможность отдаваться вполне своему чувству к брату. Чувство это было так сильно в первую минуту выезда из Воронежа, что провожавшие ее были уверены, глядя на ее измученное, отчаянное лицо, что она непременно заболеет дорогой; но именно трудности и заботы путешествия, за которые с такою деятельностью взялась княжна Марья, спасли ее на время от ее горя и придали ей силы.
Как и всегда это бывает во время путешествия, княжна Марья думала только об одном путешествии, забывая о том, что было его целью. Но, подъезжая к Ярославлю, когда открылось опять то, что могло предстоять ей, и уже не через много дней, а нынче вечером, волнение княжны Марьи дошло до крайних пределов.
Когда посланный вперед гайдук, чтобы узнать в Ярославле, где стоят Ростовы и в каком положении находится князь Андрей, встретил у заставы большую въезжавшую карету, он ужаснулся, увидав страшно бледное лицо княжны, которое высунулось ему из окна.
– Все узнал, ваше сиятельство: ростовские стоят на площади, в доме купца Бронникова. Недалече, над самой над Волгой, – сказал гайдук.
Княжна Марья испуганно вопросительно смотрела на его лицо, не понимая того, что он говорил ей, не понимая, почему он не отвечал на главный вопрос: что брат? M lle Bourienne сделала этот вопрос за княжну Марью.
– Что князь? – спросила она.
– Их сиятельство с ними в том же доме стоят.
«Стало быть, он жив», – подумала княжна и тихо спросила: что он?
– Люди сказывали, все в том же положении.
Что значило «все в том же положении», княжна не стала спрашивать и мельком только, незаметно взглянув на семилетнего Николушку, сидевшего перед нею и радовавшегося на город, опустила голову и не поднимала ее до тех пор, пока тяжелая карета, гремя, трясясь и колыхаясь, не остановилась где то. Загремели откидываемые подножки.
Отворились дверцы. Слева была вода – река большая, справа было крыльцо; на крыльце были люди, прислуга и какая то румяная, с большой черной косой, девушка, которая неприятно притворно улыбалась, как показалось княжне Марье (это была Соня). Княжна взбежала по лестнице, притворно улыбавшаяся девушка сказала: – Сюда, сюда! – и княжна очутилась в передней перед старой женщиной с восточным типом лица, которая с растроганным выражением быстро шла ей навстречу. Это была графиня. Она обняла княжну Марью и стала целовать ее.
– Mon enfant! – проговорила она, – je vous aime et vous connais depuis longtemps. [Дитя мое! я вас люблю и знаю давно.]
Несмотря на все свое волнение, княжна Марья поняла, что это была графиня и что надо было ей сказать что нибудь. Она, сама не зная как, проговорила какие то учтивые французские слова, в том же тоне, в котором были те, которые ей говорили, и спросила: что он?
– Доктор говорит, что нет опасности, – сказала графиня, но в то время, как она говорила это, она со вздохом подняла глаза кверху, и в этом жесте было выражение, противоречащее ее словам.
– Где он? Можно его видеть, можно? – спросила княжна.
– Сейчас, княжна, сейчас, мой дружок. Это его сын? – сказала она, обращаясь к Николушке, который входил с Десалем. – Мы все поместимся, дом большой. О, какой прелестный мальчик!
Графиня ввела княжну в гостиную. Соня разговаривала с m lle Bourienne. Графиня ласкала мальчика. Старый граф вошел в комнату, приветствуя княжну. Старый граф чрезвычайно переменился с тех пор, как его последний раз видела княжна. Тогда он был бойкий, веселый, самоуверенный старичок, теперь он казался жалким, затерянным человеком. Он, говоря с княжной, беспрестанно оглядывался, как бы спрашивая у всех, то ли он делает, что надобно. После разорения Москвы и его имения, выбитый из привычной колеи, он, видимо, потерял сознание своего значения и чувствовал, что ему уже нет места в жизни.
Несмотря на то волнение, в котором она находилась, несмотря на одно желание поскорее увидать брата и на досаду за то, что в эту минуту, когда ей одного хочется – увидать его, – ее занимают и притворно хвалят ее племянника, княжна замечала все, что делалось вокруг нее, и чувствовала необходимость на время подчиниться этому новому порядку, в который она вступала. Она знала, что все это необходимо, и ей было это трудно, но она не досадовала на них.
– Это моя племянница, – сказал граф, представляя Соню, – вы не знаете ее, княжна?
Княжна повернулась к ней и, стараясь затушить поднявшееся в ее душе враждебное чувство к этой девушке, поцеловала ее. Но ей становилось тяжело оттого, что настроение всех окружающих было так далеко от того, что было в ее душе.
– Где он? – спросила она еще раз, обращаясь ко всем.
– Он внизу, Наташа с ним, – отвечала Соня, краснея. – Пошли узнать. Вы, я думаю, устали, княжна?
У княжны выступили на глаза слезы досады. Она отвернулась и хотела опять спросить у графини, где пройти к нему, как в дверях послышались легкие, стремительные, как будто веселые шаги. Княжна оглянулась и увидела почти вбегающую Наташу, ту Наташу, которая в то давнишнее свидание в Москве так не понравилась ей.
Но не успела княжна взглянуть на лицо этой Наташи, как она поняла, что это был ее искренний товарищ по горю, и потому ее друг. Она бросилась ей навстречу и, обняв ее, заплакала на ее плече.