Юзевский, Генрик

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Юзевский Генрик»)
Перейти к: навигация, поиск
Генрик Юзевский
Министр внутренних дел Польши
29 декабря 1929 года — 30 июня 1930 года
Предшественник: Фелициан Славой-Складковский
Преемник: Фелициан Славой-Складковский
Волынский воевода
9 июля 1928 года — 29 декабря 1929 года
Предшественник: Владислав Мех
Преемник: Юзеф Слешинский (и.о.)
Волынский воевода
5 июня 1930 года — 13 апреля 1938 года
Предшественник: Юзеф Слешинский (и.о.)
Преемник: Александр Гауке-Новак
Лодзинский воевода
13 апреля 1938 года — 6 сентября 1939 года
Предшественник: Александр Гауке-Новак
Преемник: должность упразднена
 
 
Автограф:
 
Награды:

Генрик Юзевский (польск. Henryk Józewski, 6 августа 1892, Киев, Российская империя — 23 апреля 1981, Варшава, Польша) — польский политический деятель, Министр внутренних дел Польши (1929—1930; 1930—1930), вице-министр внутренних дел в Правительстве Украинской Народной Республики, Волынский воевода (1928—1929 и 1930—1938), Лодзинский воевода (1938—1939), соратник Симона Петлюры.





Волынская программа Юзевского

Автор так называемой Волынской Программы, которая имела целью построение польско-украинского взаимопонимания путём развития украинского самоуправления и украинских общественных организаций на Волыни и в Восточной Малой Польше, а также увеличение доли украинцев в органах управления государством. Практическая цель Волынской программы заключалась в расколе украинского движения путём отделения Волыни от Галиции. Юзевский писал: «Отрезая Волынь от Восточной Малопольши, я отворачивался от Львова — центра польской культуры и польской интеллектуальной жизни, ячейки украинской галицкой мысли, города чрезвычайно привлекательного. Львова semper fidelis. Я отрекался от Львова как столицы Волыни. В тогдашней ситуации Львов не имел что рассказать Волыни, а польская и украинская ментальность Галиции могли волынскую жизнь лишь отравлять»[1]. Юзевский считал, что необходимо осуществить синтез украинской и польской культур, осуществив «насыщение украинских национальных черт побегами польской» культуры[2]. При этом на упреки в украинизации Волыни он отвечал: «бубнят временами о денационализации поляков, что означает украинизацию. Можно ли представить себе явление украинизации в общественно-политической и государственной ситуации на Волыни в 1935 году на территории, охваченной деятельностью польского государственного аппарата?»[3]. Для реализации своей программы Юзевский проводил украинизацию православного богослужения Волынской епархии, ликвидировал на территории воеводства все галицкие украинские организации (в том числе «Просвиту»), создав при поддержке петлюровцев пропольские организации (Волынское украинское объединение и другие, в которых были как поляки, так и украинцы)[4]. В школьном образовании Юзевский поддерживал польские школы, но с обязательным изучением украинского языка. В итоге, в 1932/33 учебном году в Волынском воеводстве преобладали польские школы с украинским языком как предметом преподавания — 40,9 % (853), собственно польских школ было 26,6 % (555), а двуязычных ‒ 24,9 % (520)[5]. Школы же с украинским языком обучения на Волыни почти отсутствовали — в 1937/1938 учебном году их было лишь 8 (0,4 % от общего количества начальных школ)[6]. Среди школьных учителей преобладали этнические поляки из Малой Польши и Познанского воеводства[7].

Вторая мировая война и послевоенные годы

В 1939—1940 годах служил в Главном штабе Службы Победы Польши, комендант округа «Варшава-город», потом комендант округа «Варшава-Воеводство». Г. Юзевский является соучредителем Информационного Бюллетеня, конспиративной группы Ольгерда и Польской Демократической Партии (PSD). С 1940 г. — редактор двухнедельника «Польска Вальчы» («Польша сражается»). После 1945 г. вместе с Польской Демократической Партией остался в подполье.

В послевоенный период спецслужбы ПНР приняли меры по поимке Юзевского, скрывавшегося и действовавшего в подполье. В 1954 году он был арестован, осужден к пожизненному заключению по обвинению в уголовных преступлениях и контрреволюционной деятельности, а также попытке свержения коммунистического правительства ПНР. В 1956 году военным судом был частично амнистирован (срок заключения снижен до 12 лет) и отправлен на лечение в связи с ухудшением здоровья. В октябре того же года Генрик Юзевский был амнистирован. Просьб о реабилитации не подавал.

После освобождения занимался живописью, создавал пейзажи и портреты. С 1958 года был членом Союза художников. Его работы хранятся в варшавском Национальном музее.

Умер в варшавской больнице 23 апреля 1981 года. Похоронен на кладбище Старые Повонзки.

Личная жизнь

Жена умерла в 1939 г., детей в браке не было.

Покушения

Юзевского несколько раз пытались лишить жизни представители самых разных политических сил. В 1932 году его пытались убить советские агенты, в 1934 году — украинские националисты, в 1942 году — польские националисты, в 1943 году — польские коммунисты, в 1944 году — гестапо[7].

Награды

Напишите отзыв о статье "Юзевский, Генрик"

Примечания

  1. Борисенок Е. Ю. Концепции «украинизации» и их реализация в национальной политике в государствах восточноевропейского региона (1918‒1941 гг.). Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук. — М., 2015. — С. 357. Режим доступа: www.inslav.ru/sobytiya/zashhity-dissertaczij/2181-2015-borisenok
  2. Борисенок Е. Ю. Концепции «украинизации» и их реализация в национальной политике в государствах восточноевропейского региона (1918‒1941 гг.). Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук. — М., 2015. — С. 360. Режим доступа: www.inslav.ru/sobytiya/zashhity-dissertaczij/2181-2015-borisenok
  3. Борисенок Е. Ю. Концепции «украинизации» и их реализация в национальной политике в государствах восточноевропейского региона (1918‒1941 гг.). Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук. — М., 2015. — С. 363. Режим доступа: www.inslav.ru/sobytiya/zashhity-dissertaczij/2181-2015-borisenok
  4. Борисенок Е. Ю. Концепции «украинизации» и их реализация в национальной политике в государствах восточноевропейского региона (1918‒1941 гг.). Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук. — М., 2015. — С. 358—360. Режим доступа: www.inslav.ru/sobytiya/zashhity-dissertaczij/2181-2015-borisenok
  5. Борисенок Е. Ю. Концепции «украинизации» и их реализация в национальной политике в государствах восточноевропейского региона (1918‒1941 гг.). Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук. — М., 2015. — С. 361—362. Режим доступа: www.inslav.ru/sobytiya/zashhity-dissertaczij/2181-2015-borisenok
  6. Борисенок Е. Ю. Концепции «украинизации» и их реализация в национальной политике в государствах восточноевропейского региона (1918‒1941 гг.). Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук. — М., 2015. — С. 362. Режим доступа: www.inslav.ru/sobytiya/zashhity-dissertaczij/2181-2015-borisenok
  7. 1 2 Борисенок Е. Ю. Концепции «украинизации» и их реализация в национальной политике в государствах восточноевропейского региона (1918‒1941 гг.). Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук. — М., 2015. — С. 361. Режим доступа: www.inslav.ru/sobytiya/zashhity-dissertaczij/2181-2015-borisenok


Отрывок, характеризующий Юзевский, Генрик


На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у Ростовых, князю Андрею хотелось видеть дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.
Наташа одна из первых встретила его. Она была в домашнем синем платье, в котором она показалась князю Андрею еще лучше, чем в бальном. Она и всё семейство Ростовых приняли князя Андрея, как старого друга, просто и радушно. Всё семейство, которое строго судил прежде князь Андрей, теперь показалось ему составленным из прекрасных, простых и добрых людей. Гостеприимство и добродушие старого графа, особенно мило поразительное в Петербурге, было таково, что князь Андрей не мог отказаться от обеда. «Да, это добрые, славные люди, думал Болконский, разумеется, не понимающие ни на волос того сокровища, которое они имеют в Наташе; но добрые люди, которые составляют наилучший фон для того, чтобы на нем отделялась эта особенно поэтическая, переполненная жизни, прелестная девушка!»
Князь Андрей чувствовал в Наташе присутствие совершенно чуждого для него, особенного мира, преисполненного каких то неизвестных ему радостей, того чуждого мира, который еще тогда, в отрадненской аллее и на окне, в лунную ночь, так дразнил его. Теперь этот мир уже более не дразнил его, не был чуждый мир; но он сам, вступив в него, находил в нем новое для себя наслаждение.
После обеда Наташа, по просьбе князя Андрея, пошла к клавикордам и стала петь. Князь Андрей стоял у окна, разговаривая с дамами, и слушал ее. В середине фразы князь Андрей замолчал и почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слезы, возможность которых он не знал за собой. Он посмотрел на поющую Наташу, и в душе его произошло что то новое и счастливое. Он был счастлив и ему вместе с тем было грустно. Ему решительно не об чем было плакать, но он готов был плакать. О чем? О прежней любви? О маленькой княгине? О своих разочарованиях?… О своих надеждах на будущее?… Да и нет. Главное, о чем ему хотелось плакать, была вдруг живо сознанная им страшная противуположность между чем то бесконечно великим и неопределимым, бывшим в нем, и чем то узким и телесным, чем он был сам и даже была она. Эта противуположность томила и радовала его во время ее пения.
Только что Наташа кончила петь, она подошла к нему и спросила его, как ему нравится ее голос? Она спросила это и смутилась уже после того, как она это сказала, поняв, что этого не надо было спрашивать. Он улыбнулся, глядя на нее, и сказал, что ему нравится ее пение так же, как и всё, что она делает.
Князь Андрей поздно вечером уехал от Ростовых. Он лег спать по привычке ложиться, но увидал скоро, что он не может спать. Он то, зажжа свечку, сидел в постели, то вставал, то опять ложился, нисколько не тяготясь бессонницей: так радостно и ново ему было на душе, как будто он из душной комнаты вышел на вольный свет Божий. Ему и в голову не приходило, чтобы он был влюблен в Ростову; он не думал о ней; он только воображал ее себе, и вследствие этого вся жизнь его представлялась ему в новом свете. «Из чего я бьюсь, из чего я хлопочу в этой узкой, замкнутой рамке, когда жизнь, вся жизнь со всеми ее радостями открыта мне?» говорил он себе. И он в первый раз после долгого времени стал делать счастливые планы на будущее. Он решил сам собою, что ему надо заняться воспитанием своего сына, найдя ему воспитателя и поручив ему; потом надо выйти в отставку и ехать за границу, видеть Англию, Швейцарию, Италию. «Мне надо пользоваться своей свободой, пока так много в себе чувствую силы и молодости, говорил он сам себе. Пьер был прав, говоря, что надо верить в возможность счастия, чтобы быть счастливым, и я теперь верю в него. Оставим мертвым хоронить мертвых, а пока жив, надо жить и быть счастливым», думал он.


В одно утро полковник Адольф Берг, которого Пьер знал, как знал всех в Москве и Петербурге, в чистеньком с иголочки мундире, с припомаженными наперед височками, как носил государь Александр Павлович, приехал к нему.
– Я сейчас был у графини, вашей супруги, и был так несчастлив, что моя просьба не могла быть исполнена; надеюсь, что у вас, граф, я буду счастливее, – сказал он, улыбаясь.
– Что вам угодно, полковник? Я к вашим услугам.
– Я теперь, граф, уж совершенно устроился на новой квартире, – сообщил Берг, очевидно зная, что это слышать не могло не быть приятно; – и потому желал сделать так, маленький вечерок для моих и моей супруги знакомых. (Он еще приятнее улыбнулся.) Я хотел просить графиню и вас сделать мне честь пожаловать к нам на чашку чая и… на ужин.
– Только графиня Елена Васильевна, сочтя для себя унизительным общество каких то Бергов, могла иметь жестокость отказаться от такого приглашения. – Берг так ясно объяснил, почему он желает собрать у себя небольшое и хорошее общество, и почему это ему будет приятно, и почему он для карт и для чего нибудь дурного жалеет деньги, но для хорошего общества готов и понести расходы, что Пьер не мог отказаться и обещался быть.
– Только не поздно, граф, ежели смею просить, так без 10 ти минут в восемь, смею просить. Партию составим, генерал наш будет. Он очень добр ко мне. Поужинаем, граф. Так сделайте одолжение.
Противно своей привычке опаздывать, Пьер в этот день вместо восьми без 10 ти минут, приехал к Бергам в восемь часов без четверти.
Берги, припася, что нужно было для вечера, уже готовы были к приему гостей.
В новом, чистом, светлом, убранном бюстиками и картинками и новой мебелью, кабинете сидел Берг с женою. Берг, в новеньком, застегнутом мундире сидел возле жены, объясняя ей, что всегда можно и должно иметь знакомства людей, которые выше себя, потому что тогда только есть приятность от знакомств. – «Переймешь что нибудь, можешь попросить о чем нибудь. Вот посмотри, как я жил с первых чинов (Берг жизнь свою считал не годами, а высочайшими наградами). Мои товарищи теперь еще ничто, а я на ваканции полкового командира, я имею счастье быть вашим мужем (он встал и поцеловал руку Веры, но по пути к ней отогнул угол заворотившегося ковра). И чем я приобрел всё это? Главное умением выбирать свои знакомства. Само собой разумеется, что надо быть добродетельным и аккуратным».
Берг улыбнулся с сознанием своего превосходства над слабой женщиной и замолчал, подумав, что всё таки эта милая жена его есть слабая женщина, которая не может постигнуть всего того, что составляет достоинство мужчины, – ein Mann zu sein [быть мужчиной]. Вера в то же время также улыбнулась с сознанием своего превосходства над добродетельным, хорошим мужем, но который всё таки ошибочно, как и все мужчины, по понятию Веры, понимал жизнь. Берг, судя по своей жене, считал всех женщин слабыми и глупыми. Вера, судя по одному своему мужу и распространяя это замечание, полагала, что все мужчины приписывают только себе разум, а вместе с тем ничего не понимают, горды и эгоисты.
Берг встал и, обняв свою жену осторожно, чтобы не измять кружевную пелеринку, за которую он дорого заплатил, поцеловал ее в середину губ.
– Одно только, чтобы у нас не было так скоро детей, – сказал он по бессознательной для себя филиации идей.
– Да, – отвечала Вера, – я совсем этого не желаю. Надо жить для общества.
– Точно такая была на княгине Юсуповой, – сказал Берг, с счастливой и доброй улыбкой, указывая на пелеринку.
В это время доложили о приезде графа Безухого. Оба супруга переглянулись самодовольной улыбкой, каждый себе приписывая честь этого посещения.
«Вот что значит уметь делать знакомства, подумал Берг, вот что значит уметь держать себя!»
– Только пожалуйста, когда я занимаю гостей, – сказала Вера, – ты не перебивай меня, потому что я знаю чем занять каждого, и в каком обществе что надо говорить.