Фрасик, Юзеф Анджей
Юзеф Анджей Фрасик (польск. Józef Andrzej Frasik; 1 февраля 1910, Раковице (Краков) — 23 декабря 1983, Краков) — польский поэт и редактор.
Родился в крестьянской семье. Окончил факультет польской филологии в Ягеллонском университете. Дебютировал как поэт в 1929 году в газете «Kurier Literacko-Naukowy» (приложение «Ilustrowany Kurier Codzieny»). В 1934 г. возглавлял литературно-художественную группу «Litart», в 1934—1935 г. работал редактором еженедельника «Gazeta Artystów». В 1936 году выпустил первую книгу стихов.
В начале Второй мировой войны участвовал в оборонительных боях, затем жил в оккупированном Кракове, участвовал в подпольных литературных вечерах. В 1945—1947 гг. входил в состав редакции еженедельника «Wieś». Затем долгое время заведовал литературными программами на краковском вещании Польского Радио.
Поэзия Фрасика в значительной степени посвящена сельской жизни, природе, в ней сильны религиозные, иногда мистические мотивы. Помимо ряда поэтических сборников он опубликовал книгу прозы «Panny» (1963), преимущественно посвящённую воспоминаниям о довоенном деревенском быте.
Книги стихов
- Łąkami w górę (1936)
- Urodzony w źdźble (1946)
- Ziemia kwitnie (1954)
- Śpiewny czas (1957)
- Obłoki mijają nas (1961)
- Z rodu kamienia (1965)
- Mój wiatr, moja moc (1969)
- Wniebowstąpienie skowronków (1972)
Напишите отзыв о статье "Фрасик, Юзеф Анджей"
Отрывок, характеризующий Фрасик, Юзеф Анджей
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
