Пилсудский, Юзеф Винцент

Ю́зеф Винце́нт Пётр Пилсу́дский (польск. Józef Wincenty Piotr Piłsudski; 22 февраля 1833, Рапшаны (ныне Аникщяйский район, Литвы — 15 апреля 1902, Санкт-Петербург) — деятель Польского восстания 1863 года.

Отец маршала Юзефа Пилсудского, польского государственного и политического деятеля, первого главы возрождённого польского государства, основателя польской армии.

Биография

Шляхтич. Происходил из древнего рода Гинетовичей, известных с 1413 года — после Грюнвальдской битвы они получили в Городло герб Заремба.

Обучался в Агрономическом институте в Могилёвской губернии. Во время восстания 1863 года был комиссаром Национального правительства («Жонд народовы») в Ковенском уезде.

22 апреля 1863 года женился на Марии Биллевич из известного польско-литовского дворянского рода герба Могила и получил в приданое, кроме денег, имения Адамово и Зулов (польск. Zułów, лит. Zalavas) Свентянского повета Виленской губернии — под Вильной, а также около 12000 га земли.

Однако со временем утратил всë своë состояние и имения. Семья Пилсудских поселилась в Вильне.

В браке с Марией прижил 12 детей:

• Хелену (1864—1917)
• Софью (1865—1935)
• Бронислава (1866—1918), деятеля революционного движения и этнографа
• Юзефа (1867—1935)
• Адама (1869—1935), вице-президент города Вильно, сенатор Польши
• Казимира (1871—1941)
• Марию (1873—1921)
• Яна (1876—1950), государственного деятеля Польской Республики
• Людвику (1879—1924)
• Каспера (1881—1915)
• Петра и Теодору, близнецов, умерших в 1882.

См. также

• Пилсудские

Ссылки

• [archiwum2000.tripod.com/494/pilsud.html Konterfekt rodu Piłsudskich] (польск.)

Отрывок, характеризующий Пилсудский, Юзеф Винцент

– Друг мой, маменька, – повторяла она, напрягая все силы своей любви на то, чтобы как нибудь снять с нее на себя излишек давившего ее горя.
И опять в бессильной борьбе с действительностью мать, отказываясь верить в то, что она могла жить, когда был убит цветущий жизнью ее любимый мальчик, спасалась от действительности в мире безумия.
Наташа не помнила, как прошел этот день, ночь, следующий день, следующая ночь. Она не спала и не отходила от матери. Любовь Наташи, упорная, терпеливая, не как объяснение, не как утешение, а как призыв к жизни, всякую секунду как будто со всех сторон обнимала графиню. На третью ночь графиня затихла на несколько минут, и Наташа закрыла глаза, облокотив голову на ручку кресла. Кровать скрипнула. Наташа открыла глаза. Графиня сидела на кровати и тихо говорила.
– Как я рада, что ты приехал. Ты устал, хочешь чаю? – Наташа подошла к ней. – Ты похорошел и возмужал, – продолжала графиня, взяв дочь за руку.
– Маменька, что вы говорите!..
– Наташа, его нет, нет больше! – И, обняв дочь, в первый раз графиня начала плакать.


Княжна Марья отложила свой отъезд. Соня, граф старались заменить Наташу, но не могли. Они видели, что она одна могла удерживать мать от безумного отчаяния. Три недели Наташа безвыходно жила при матери, спала на кресле в ее комнате, поила, кормила ее и не переставая говорила с ней, – говорила, потому что один нежный, ласкающий голос ее успокоивал графиню.
Душевная рана матери не могла залечиться. Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего ее свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающею участия в жизни – старухой. Но та же рана, которая наполовину убила графиню, эта новая рана вызвала Наташу к жизни.
Душевная рана, происходящая от разрыва духовного тела, точно так же, как и рана физическая, как ни странно это кажется, после того как глубокая рана зажила и кажется сошедшейся своими краями, рана душевная, как и физическая, заживает только изнутри выпирающею силой жизни.
Так же зажила рана Наташи. Она думала, что жизнь ее кончена. Но вдруг любовь к матери показала ей, что сущность ее жизни – любовь – еще жива в ней. Проснулась любовь, и проснулась жизнь.