Шкродский, Юзеф Кароль

Юзеф Шкродский
польск. Józef Karol Skrodzki
Имя при рождении:	Юзеф Кароль Шкродский
Род деятельности:	физик, педагог, ректор королевского варшавского университета
Дата рождения:	19 марта 1787(1787-03-19)
Место рождения:	Бохоники (ныне Подляское воеводство, Польша)
Подданство:	Царство Польское Российская империя
Дата смерти:	15 мая 1832(1832-05-15) (45 лет)
Место смерти:	Варшава Царство Польское Российская империя

Юзеф Кароль Шкродский (польск. Józef Karol Skrodzki; 19 марта 1787, Бохоники на Гродненщине (ныне Подляское воеводство, Польши) — 15 мая 1832, Варшава) – польский физик, зоолог, педагог, профессор, доктор наук, второй ректор варшавского университета в 1831 году.

Биография

Представитель шляхетского рода герба Топор. Родился в семье капитана королевской артиллерии. Учился в гимназии пиаристов в Вильно. Затем на физико-математическом факультете Виленского университета под руководством профессора А. Снядецкого.

С 1807 - учитель физики в школах Литвы. В 1811 переехал в столицу Польши, где преподавал физику, химию и историю в Варшавском лицее. Через три года отправился на стажировку в берлинский университет, затем совершил поездку по Европе. В 1815 после пребывания в Англии и Голландии, несколько месяцев обучался в Париже. В следующем году вернулся на родину и продолжил преподавательскую деятельность в лицее Варшавы.

Активно участвовал в создании Варшавского университета. С 1818 — профессор, заведующий кафедрой физики университета.

Занимался реформой системы обучения физики, осуществил ряд нововведений. Одновременно с работой в университете, преподавал в лесотехнической и артиллерийской школах Варшавы.

В 1824 году, учитывая его заслуги перед наукой, без защиты диссертации ему было присвоено ученое звание доктора наук.

В 1825 — член Политехнического совета под руководством С. Сташица, который заложил основы создания Варшавской Политехники (ныне Варшавский политехнический университет).

В 1823–1829 — декан философского факультета. Во время Польского восстания 1830 года 10 января 1831 был избран ректором варшавского университета. Сменил на этом посту многолетнего первого ректора Войцеха Швейковского.

После подавления восстания и взятия Варшавы русскими войсками, царские власти не признали этот выбор и 19 ноября 1831 года закрыли университет на 26 лет.

Умер в Варшаве в 1832 году и похоронен на кладбище Старые Повонзки.

Избранные научные труды

• Rozprawa o trąbie powietrzney (1821)
• Rapport o doświadczeniu z żelaznym łańcuchem (1821)
• O fenomenach elektromagnetycznych (1821)
• O wpływie elektromotora Volty na igłę magnesową (1821)
• O budowie łańcuchów elektrycznych Wolty i o fenomenach elektromagnetycznych (1822)
• O oporze ciał względem elektryczności i o nowym sposobie p. Rousseau mierzenia tego oporu (1824)
• O mierzeniu sił elektrodynamicznych i o dochodzeniu za ich pomoc temperatury płomienia (1830) и др.

Ссылки

• [www.uw.edu.pl/pismo/kwart_0602/poczet.html Jego Magnificencja Rektor Józef Karol Skrodzki]  (польск.)
• [hint.org.pl/itd=n51 Труды Юзефа Кароля Шкродского] (польск.)

Отрывок, характеризующий Шкродский, Юзеф Кароль

Странное чувство озлобления и вместе с тем уважения к спокойствию этой фигуры соединялось в это время в душе Ростова.
– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.
Ростов вспомнил то, что ему надо было ответить, только тогда, когда он уже вышел. И еще более был он сердит за то, что забыл сказать это. Ростов сейчас же велел подать свою лошадь и, сухо простившись с Борисом, поехал к себе. Ехать ли ему завтра в главную квартиру и вызвать этого ломающегося адъютанта или, в самом деле, оставить это дело так? был вопрос, который мучил его всю дорогу. То он с злобой думал о том, с каким бы удовольствием он увидал испуг этого маленького, слабого и гордого человечка под его пистолетом, то он с удивлением чувствовал, что из всех людей, которых он знал, никого бы он столько не желал иметь своим другом, как этого ненавидимого им адъютантика.


На другой день свидания Бориса с Ростовым был смотр австрийских и русских войск, как свежих, пришедших из России, так и тех, которые вернулись из похода с Кутузовым. Оба императора, русский с наследником цесаревичем и австрийский с эрцгерцогом, делали этот смотр союзной 80 титысячной армии.
С раннего утра начали двигаться щегольски вычищенные и убранные войска, выстраиваясь на поле перед крепостью. То двигались тысячи ног и штыков с развевавшимися знаменами и по команде офицеров останавливались, заворачивались и строились в интервалах, обходя другие такие же массы пехоты в других мундирах; то мерным топотом и бряцанием звучала нарядная кавалерия в синих, красных, зеленых шитых мундирах с расшитыми музыкантами впереди, на вороных, рыжих, серых лошадях; то, растягиваясь с своим медным звуком подрагивающих на лафетах, вычищенных, блестящих пушек и с своим запахом пальников, ползла между пехотой и кавалерией артиллерия и расставлялась на назначенных местах. Не только генералы в полной парадной форме, с перетянутыми донельзя толстыми и тонкими талиями и красневшими, подпертыми воротниками, шеями, в шарфах и всех орденах; не только припомаженные, расфранченные офицеры, но каждый солдат, – с свежим, вымытым и выбритым лицом и до последней возможности блеска вычищенной аммуницией, каждая лошадь, выхоленная так, что, как атлас, светилась на ней шерсть и волосок к волоску лежала примоченная гривка, – все чувствовали, что совершается что то нешуточное, значительное и торжественное. Каждый генерал и солдат чувствовали свое ничтожество, сознавая себя песчинкой в этом море людей, и вместе чувствовали свое могущество, сознавая себя частью этого огромного целого.
С раннего утра начались напряженные хлопоты и усилия, и в 10 часов всё пришло в требуемый порядок. На огромном поле стали ряды. Армия вся была вытянута в три линии. Спереди кавалерия, сзади артиллерия, еще сзади пехота.