Мнишек, Юзеф

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Юзеф Мнишек»)
Перейти к: навигация, поиск
Юзеф Вандалин Мнишек
польск. Józef Wandalin Mniszech<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Юзеф Вандалин Мнишек</td></tr><tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr><tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Герб "Мнишек"</td></tr>

Маршалок надворный литовский
1706 — 1713
Предшественник: Казимир Антоний Сангушко
Преемник: Казимир Михаил Пац
Маршалок великий коронный
1713 — 1742
Предшественник: Казимир Людвик Белинский
Преемник: Франтишек Белинский
Каштелян краковский
1742 — 1747
Предшественник: Януш Антоний Вишневецкий
Преемник: Юзеф Потоцкий
 
Рождение: 1670(1670)
Смерть: 25 июня 1747(1747-06-25)
Род: Мнишеки
Отец: Ежи Ян Мнишек
Мать: Анна Ходкевич
Супруга: 1) Элеонора Огинская

2) Констанция Тарло

Дети: от второго брака: Ежи Август, Ян Кароль,

Эльжбета и Людвика

 
Награды:

Юзеф Вандалин Мнишек (1670 — 25 июня 1747) — государственный и военный деятель Речи Посполитой, ротмистр панцирный (1693), генерал литовский артиллерии (17011706), маршалок надворный литовский (17061713), маршалок великий коронный (17131742), каштелян краковский (17421747), староста саноцкий, яворовский, голубский и рогатинский. Меценат.





Биография

Представитель польского магнатского рода Мнишеков герба «Мнишек». старший сын воеводы волынского и старосты саноцкого Ежи Яна Мнишека (ум. 1693) и Анны Ходкевич (ум. после 1690), дочери каштеляна виленского Яна Казимира Ходкевича.

В 1691 году Юзеф Мнишек получил в держание староство саноцкое. Через свадьбу с представительницей рода Огинских участвовал в гражданской войне шляхты Великого княжества Литовского против Сапег, в 1700 году участвовал в битве под Олькениками. После гибели Михаила Сапеги получил чин генерала артиллерии ВКЛ. В 1704 году присоединился к Сандомирской конфедерации. В 1706 году получил должность маршалка надворного литовского, в 1713 году был назначен маршалком великим литовским. В 1742 году Юзеф Мнишек получил должность каштеляна краковского.

Кавалер польского ордена Белого Орла и российского ордена Андрея Первозванного. Один из крупнейших магнатов Речи Посполитой, на Гродненщине владел Рудовой и Большой Берестовицей, где основал францисканский костёл.

Семья

Был дважды женат. В 1694 году женился на княжне Элеоноре Огинской (ум. после 1710), дочери воеводы мстиславского, князя Шимона Кароля Огинского (ок. 16251694), от первого брака с Теодорой Корсак. В первом браке детей не имел.

В 1712 году вторично женился на Констанции Тарло (ум. 1740), дочери воеводы люблинского Станислава Тарло (ум. 1705) и Терезы Дунин-Броковской. Дети:

Напишите отзыв о статье "Мнишек, Юзеф"

Литература

  • Валерый Пазднякоў, Мнішкі // Вялікае княства Літоўскае: Энцыклапедыя. У 3 т. Т.2: Кадэцкі корпус — Яцкевіч / Рэдкал.: Г. П. Пашкоў (гал.рэд.) і інш.; Маст. З. Э. Герасімовіч. — Мн.: БелЭн, 2006. −792 с.: іл. С. 319. ISBN 985-11-0315-2, ISBN 985-11-0378-0 (т. 2)

Ссылки

  • [mariusz.eu.pn/genealogia/rody/mniszchowie01.html Генеалогия рода Мнишеков]

Отрывок, характеризующий Мнишек, Юзеф

– Vos informations peuvent etre meilleures que les miennes, – вдруг ядовито напустилась Анна Павловна на неопытного молодого человека. – Mais je sais de bonne source que ce medecin est un homme tres savant et tres habile. C'est le medecin intime de la Reine d'Espagne. [Ваши известия могут быть вернее моих… но я из хороших источников знаю, что этот доктор очень ученый и искусный человек. Это лейб медик королевы испанской.] – И таким образом уничтожив молодого человека, Анна Павловна обратилась к Билибину, который в другом кружке, подобрав кожу и, видимо, сбираясь распустить ее, чтобы сказать un mot, говорил об австрийцах.
– Je trouve que c'est charmant! [Я нахожу, что это прелестно!] – говорил он про дипломатическую бумагу, при которой отосланы были в Вену австрийские знамена, взятые Витгенштейном, le heros de Petropol [героем Петрополя] (как его называли в Петербурге).
– Как, как это? – обратилась к нему Анна Павловна, возбуждая молчание для услышания mot, которое она уже знала.
И Билибин повторил следующие подлинные слова дипломатической депеши, им составленной:
– L'Empereur renvoie les drapeaux Autrichiens, – сказал Билибин, – drapeaux amis et egares qu'il a trouve hors de la route, [Император отсылает австрийские знамена, дружеские и заблудшиеся знамена, которые он нашел вне настоящей дороги.] – докончил Билибин, распуская кожу.
– Charmant, charmant, [Прелестно, прелестно,] – сказал князь Василий.
– C'est la route de Varsovie peut etre, [Это варшавская дорога, может быть.] – громко и неожиданно сказал князь Ипполит. Все оглянулись на него, не понимая того, что он хотел сказать этим. Князь Ипполит тоже с веселым удивлением оглядывался вокруг себя. Он так же, как и другие, не понимал того, что значили сказанные им слова. Он во время своей дипломатической карьеры не раз замечал, что таким образом сказанные вдруг слова оказывались очень остроумны, и он на всякий случай сказал эти слова, первые пришедшие ему на язык. «Может, выйдет очень хорошо, – думал он, – а ежели не выйдет, они там сумеют это устроить». Действительно, в то время как воцарилось неловкое молчание, вошло то недостаточно патриотическое лицо, которого ждала для обращения Анна Павловна, и она, улыбаясь и погрозив пальцем Ипполиту, пригласила князя Василия к столу, и, поднося ему две свечи и рукопись, попросила его начать. Все замолкло.
– Всемилостивейший государь император! – строго провозгласил князь Василий и оглянул публику, как будто спрашивая, не имеет ли кто сказать что нибудь против этого. Но никто ничего не сказал. – «Первопрестольный град Москва, Новый Иерусалим, приемлет Христа своего, – вдруг ударил он на слове своего, – яко мать во объятия усердных сынов своих, и сквозь возникающую мглу, провидя блистательную славу твоея державы, поет в восторге: «Осанна, благословен грядый!» – Князь Василий плачущим голосом произнес эти последние слова.
Билибин рассматривал внимательно свои ногти, и многие, видимо, робели, как бы спрашивая, в чем же они виноваты? Анна Павловна шепотом повторяла уже вперед, как старушка молитву причастия: «Пусть дерзкий и наглый Голиаф…» – прошептала она.
Князь Василий продолжал:
– «Пусть дерзкий и наглый Голиаф от пределов Франции обносит на краях России смертоносные ужасы; кроткая вера, сия праща российского Давида, сразит внезапно главу кровожаждущей его гордыни. Се образ преподобного Сергия, древнего ревнителя о благе нашего отечества, приносится вашему императорскому величеству. Болезную, что слабеющие мои силы препятствуют мне насладиться любезнейшим вашим лицезрением. Теплые воссылаю к небесам молитвы, да всесильный возвеличит род правых и исполнит во благих желания вашего величества».
– Quelle force! Quel style! [Какая сила! Какой слог!] – послышались похвалы чтецу и сочинителю. Воодушевленные этой речью, гости Анны Павловны долго еще говорили о положении отечества и делали различные предположения об исходе сражения, которое на днях должно было быть дано.
– Vous verrez, [Вы увидите.] – сказала Анна Павловна, – что завтра, в день рождения государя, мы получим известие. У меня есть хорошее предчувствие.


Предчувствие Анны Павловны действительно оправдалось. На другой день, во время молебствия во дворце по случаю дня рождения государя, князь Волконский был вызван из церкви и получил конверт от князя Кутузова. Это было донесение Кутузова, писанное в день сражения из Татариновой. Кутузов писал, что русские не отступили ни на шаг, что французы потеряли гораздо более нашего, что он доносит второпях с поля сражения, не успев еще собрать последних сведений. Стало быть, это была победа. И тотчас же, не выходя из храма, была воздана творцу благодарность за его помощь и за победу.