Потоцкий, Юзеф

Юзеф Потоцкий Józef Potocki<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Герб Пилява</td></tr>
Гетман великий коронный
1735 — 1751
Предшественник:	Станислав Матеуш Ржевуский
Преемник:	Ян Клеменс Браницкий
воевода киевский
1702 — 1744
Предшественник:	Мартин Контский
Преемник:	Франциск Салезий Потоцкий
Рождение:	1673(1673) Станислав
Смерть:	19 мая 1751(1751-05-19) Зализцы
Род:	Потоцкие
Отец:	Анджей Потоцкий
Мать:	Анна Рысинская
Супруга:	1) Виктория Лещинская 2) Людвика Мнишек
Дети:	от первого брака: Софья Потоцкая, Станислав Потоцкий
Награды:

Ю́зеф Пото́цкий (польск. Józef Potocki; 1673 — 19 мая 1751) — военный и политический деятель Речи Посполитой, представитель польского дворянского рода Потоцких. Каштелян краковский и гетман великий коронный, в 1702—1744 годах был киевским воеводой.

Биография

Юзеф Потоцкий известен как один из богатейших магнатов своего времени. Его отец Анджей был польным гетманом коронным. Центром владений этой ветви рода был Немиров, где в 1737 году Юзеф организовал дипломатический конгресс.

Более 40 лет (1702—1744) был киевским воеводой, генеральным региментаром войска коронного с 1733 года, гетман великий коронный с 1735 года, воевода познанский с 1743 года, каштелян краковский с 1748 и староста галицкий, варшавский, лежайский, коломыйский, червоногородский, снятинский и болемовский.

В 1703 году воевода киевский Юзеф Потоцкий подавил казацко-крестьянское восстание под руководством хвастовского полковника Семёна Палия на Правобережной Украине. Был сторонником польского короля Августа Сильного, но в 1705 году он стал поддерживать короля Станислава Лещинского.

Юзеф Потоцкий потерпел поражение в битве под Конецполем в 1708 году. С 1709 года после Полтавской битвы он жил в изгнании в Венгрии и Турции. В 1714 году он вернулся в Польшу и вместе с Теодором Потоцким стал лидером оппозиции к партии магнатов Чарторыйских, которая носила название «Фамилия».

Похоронен в Коллегиальной церкви Пресвятой Девы Марии,Ивано-Франковск

Семья

Юзеф Потоцкий был дважды женат. Его первой женой была Виктория Лещинская (ум. 1732), дочь воеводы подляшского Вацлава Лещинского (ум. 1688) и Софии Кристины Опалинской (1643—1699), от брака с которой имел сына и дочь. В 1732 году вторично женился на Людвике Мнишек (1712—1785), от брака с которой детей не имел. Дети:

• Станислав Потоцкий (1698—1760), воевода смоленский, киевский и познанский
• Софья Потоцкая, 1-й муж староста гнезненский Адам Смигельский, 2-й муж каштелян подляшский Доминик Петр Коссаковский.

Литература

• istoria Dyplomacji Polskiej, tom II 1572—1795 pod red. Zbigniewa Wójcika, PWN Warszawa 1982, s. 424.

Отрывок, характеризующий Потоцкий, Юзеф

На Праценской горе, на том самом месте, где он упал с древком знамени в руках, лежал князь Андрей Болконский, истекая кровью, и, сам не зная того, стонал тихим, жалостным и детским стоном.
К вечеру он перестал стонать и совершенно затих. Он не знал, как долго продолжалось его забытье. Вдруг он опять чувствовал себя живым и страдающим от жгучей и разрывающей что то боли в голове.
«Где оно, это высокое небо, которое я не знал до сих пор и увидал нынче?» было первою его мыслью. «И страдания этого я не знал также, – подумал он. – Да, я ничего, ничего не знал до сих пор. Но где я?»
Он стал прислушиваться и услыхал звуки приближающегося топота лошадей и звуки голосов, говоривших по французски. Он раскрыл глаза. Над ним было опять всё то же высокое небо с еще выше поднявшимися плывущими облаками, сквозь которые виднелась синеющая бесконечность. Он не поворачивал головы и не видал тех, которые, судя по звуку копыт и голосов, подъехали к нему и остановились.
Подъехавшие верховые были Наполеон, сопутствуемый двумя адъютантами. Бонапарте, объезжая поле сражения, отдавал последние приказания об усилении батарей стреляющих по плотине Аугеста и рассматривал убитых и раненых, оставшихся на поле сражения.
– De beaux hommes! [Красавцы!] – сказал Наполеон, глядя на убитого русского гренадера, который с уткнутым в землю лицом и почернелым затылком лежал на животе, откинув далеко одну уже закоченевшую руку.
– Les munitions des pieces de position sont epuisees, sire! [Батарейных зарядов больше нет, ваше величество!] – сказал в это время адъютант, приехавший с батарей, стрелявших по Аугесту.
– Faites avancer celles de la reserve, [Велите привезти из резервов,] – сказал Наполеон, и, отъехав несколько шагов, он остановился над князем Андреем, лежавшим навзничь с брошенным подле него древком знамени (знамя уже, как трофей, было взято французами).
– Voila une belle mort, [Вот прекрасная смерть,] – сказал Наполеон, глядя на Болконского.
Князь Андрей понял, что это было сказано о нем, и что говорит это Наполеон. Он слышал, как называли sire того, кто сказал эти слова. Но он слышал эти слова, как бы он слышал жужжание мухи. Он не только не интересовался ими, но он и не заметил, а тотчас же забыл их. Ему жгло голову; он чувствовал, что он исходит кровью, и он видел над собою далекое, высокое и вечное небо. Он знал, что это был Наполеон – его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком в сравнении с тем, что происходило теперь между его душой и этим высоким, бесконечным небом с бегущими по нем облаками. Ему было совершенно всё равно в эту минуту, кто бы ни стоял над ним, что бы ни говорил об нем; он рад был только тому, что остановились над ним люди, и желал только, чтоб эти люди помогли ему и возвратили бы его к жизни, которая казалась ему столь прекрасною, потому что он так иначе понимал ее теперь. Он собрал все свои силы, чтобы пошевелиться и произвести какой нибудь звук. Он слабо пошевелил ногою и произвел самого его разжалобивший, слабый, болезненный стон.
– А! он жив, – сказал Наполеон. – Поднять этого молодого человека, ce jeune homme, и свезти на перевязочный пункт!
Сказав это, Наполеон поехал дальше навстречу к маршалу Лану, который, сняв шляпу, улыбаясь и поздравляя с победой, подъезжал к императору.
Князь Андрей не помнил ничего дальше: он потерял сознание от страшной боли, которую причинили ему укладывание на носилки, толчки во время движения и сондирование раны на перевязочном пункте. Он очнулся уже только в конце дня, когда его, соединив с другими русскими ранеными и пленными офицерами, понесли в госпиталь. На этом передвижении он чувствовал себя несколько свежее и мог оглядываться и даже говорить.
Первые слова, которые он услыхал, когда очнулся, – были слова французского конвойного офицера, который поспешно говорил:
– Надо здесь остановиться: император сейчас проедет; ему доставит удовольствие видеть этих пленных господ.
– Нынче так много пленных, чуть не вся русская армия, что ему, вероятно, это наскучило, – сказал другой офицер.
– Ну, однако! Этот, говорят, командир всей гвардии императора Александра, – сказал первый, указывая на раненого русского офицера в белом кавалергардском мундире.
Болконский узнал князя Репнина, которого он встречал в петербургском свете. Рядом с ним стоял другой, 19 летний мальчик, тоже раненый кавалергардский офицер.