Точиский, Юзеф

Юзеф Точиский

Юзеф Точиский (польск. Józef Toczyski, (ок. 1826 — 5 августа 1864, Варшава) — польский революционер, активист патриотического движения, член Жонда народового (Национального польского правительства) во время польского восстания (1863).

Биография

По профессии — бухгалтер. Работал в сельскохозяйственном обществе, занимавшемся скупкой помещичьих земель.

В 1846 года был арестован за подпольную революционную деятельность и приговорен к 10 годам каторжных работ. В 1848 году сослан в Сибирь в арестантские роты, вернулся на родину в 1857 году.

Во время польского январского восстания (1863—1864) был главным кассиром в Министерстве финансов, позже во время диктатуры Р. Траугутта возглавил финансовый департамент Национального польского правительства.

29 января 1864 года был арестован. Находился в заключении под судом в X павильоне Варшавской цитадели. Приговорён к смертной казни через повешение, и повешен вместе с другими членами польского Национального правительства: Ромуальдом Траугуттом, Романом Жулиньским, Рафалом Краевским и Яном Езëранским.

Ссылки

• [portalwiedzy.onet.pl/32694,,,,toczyski_jozef,haslo.html Toczyski Józef] (польск.)

Отрывок, характеризующий Точиский, Юзеф

Михаил Иванович, решительно не знавший, когда это мы с вами говорили такие слова о Бонапарте, но понимавший, что он был нужен для вступления в любимый разговор, удивленно взглянул на молодого князя, сам не зная, что из этого выйдет.
– Он у меня тактик великий! – сказал князь сыну, указывая на архитектора.
И разговор зашел опять о войне, о Бонапарте и нынешних генералах и государственных людях. Старый князь, казалось, был убежден не только в том, что все теперешние деятели были мальчишки, не смыслившие и азбуки военного и государственного дела, и что Бонапарте был ничтожный французишка, имевший успех только потому, что уже не было Потемкиных и Суворовых противопоставить ему; но он был убежден даже, что никаких политических затруднений не было в Европе, не было и войны, а была какая то кукольная комедия, в которую играли нынешние люди, притворяясь, что делают дело. Князь Андрей весело выдерживал насмешки отца над новыми людьми и с видимою радостью вызывал отца на разговор и слушал его.
– Всё кажется хорошим, что было прежде, – сказал он, – а разве тот же Суворов не попался в ловушку, которую ему поставил Моро, и не умел из нее выпутаться?
– Это кто тебе сказал? Кто сказал? – крикнул князь. – Суворов! – И он отбросил тарелку, которую живо подхватил Тихон. – Суворов!… Подумавши, князь Андрей. Два: Фридрих и Суворов… Моро! Моро был бы в плену, коли бы у Суворова руки свободны были; а у него на руках сидели хофс кригс вурст шнапс рат. Ему чорт не рад. Вот пойдете, эти хофс кригс вурст раты узнаете! Суворов с ними не сладил, так уж где ж Михайле Кутузову сладить? Нет, дружок, – продолжал он, – вам с своими генералами против Бонапарте не обойтись; надо французов взять, чтобы своя своих не познаша и своя своих побиваша. Немца Палена в Новый Йорк, в Америку, за французом Моро послали, – сказал он, намекая на приглашение, которое в этом году было сделано Моро вступить в русскую службу. – Чудеса!… Что Потемкины, Суворовы, Орловы разве немцы были? Нет, брат, либо там вы все с ума сошли, либо я из ума выжил. Дай вам Бог, а мы посмотрим. Бонапарте у них стал полководец великий! Гм!…