Юйцзюлюй Доулунь
Юйцзюлюй Доулунь (кит. упр. 郁久閭豆崙, пиньинь: Yùjiǔlǘ Dòulún) (тронное имя. Фуминдунь [1] Хан (伏名敦可汗)) — седьмой каган жужаней с 485 года по 492 год н. э.
| Юйцзюлюй Доулунь 郁久閭豆崙 | ||
| ||
|---|---|---|
| 485 — 492 | ||
| Предшественник: | Юйцзюлюй Юйчэн | |
| Преемник: | Юйцзюлюй Нагай | |
| Смерть: | 492 | |
| Род: | Юйцзюлюй | |
| Отец: | Юйцзюлюй Юйчэн | |
Правление
Правление своё по-китайски назвал Тайпин (太平) — небесное спокойствие. Набеги на вэйскую границу возобновильсь, но видимых результатов не приносили. Вообще Доулунь был жестоким и неуровновешенным. Знатный жужань Шилохэу советовал кагану помириться с Бэй Вэй. Доулунь обвинил его в измене и казнил вместе со всем родом до трёх колен.
В 492 Юань Хун отправил 70 000 конницы против жужаней. Гаоцзюйцы Афучжило отделились от жужаней и со 100 000 человек откочевали к верховьям Иртыша и объявили себя независимыми. Каган вместе со своим дядей князем Нагаем бросился в погоню за гаоцзюйцами. Афучжило разбил Доулуня на северной дороге, тогда как Нагай победил гаоцзюйцев на южной.
Князья жужаней стали уговаривать Нагая стать каганом, но Нагай отказывался и говорил, что Доулунь законный каган до смерти. Тогда вельможи убили Доулуня и его мать, трупы их принесли к Нагаю и провозгласили его Каганом.
| Предшественник: Юйцзюлюй Юйчэн |
Каган жужаней 485-492 год |
Преемник: Юйцзюлюй Нагай |
Напишите отзыв о статье "Юйцзюлюй Доулунь"
Примечания
- ↑ «Постоянный Хан» на языке сяньби
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Юйцзюлюй Доулунь
– Ah! je vous croyais chez vous, [Ах, я думала, вы у себя,] – сказала она, почему то краснея и опуская глаза.Князь Андрей строго посмотрел на нее. На лице князя Андрея вдруг выразилось озлобление. Он ничего не сказал ей, но посмотрел на ее лоб и волосы, не глядя в глаза, так презрительно, что француженка покраснела и ушла, ничего не сказав.
Когда он подошел к комнате сестры, княгиня уже проснулась, и ее веселый голосок, торопивший одно слово за другим, послышался из отворенной двери. Она говорила, как будто после долгого воздержания ей хотелось вознаградить потерянное время.
– Non, mais figurez vous, la vieille comtesse Zouboff avec de fausses boucles et la bouche pleine de fausses dents, comme si elle voulait defier les annees… [Нет, представьте себе, старая графиня Зубова, с фальшивыми локонами, с фальшивыми зубами, как будто издеваясь над годами…] Xa, xa, xa, Marieie!
Точно ту же фразу о графине Зубовой и тот же смех уже раз пять слышал при посторонних князь Андрей от своей жены.
Он тихо вошел в комнату. Княгиня, толстенькая, румяная, с работой в руках, сидела на кресле и без умолку говорила, перебирая петербургские воспоминания и даже фразы. Князь Андрей подошел, погладил ее по голове и спросил, отдохнула ли она от дороги. Она ответила и продолжала тот же разговор.
Коляска шестериком стояла у подъезда. На дворе была темная осенняя ночь. Кучер не видел дышла коляски. На крыльце суетились люди с фонарями. Огромный дом горел огнями сквозь свои большие окна. В передней толпились дворовые, желавшие проститься с молодым князем; в зале стояли все домашние: Михаил Иванович, m lle Bourienne, княжна Марья и княгиня.
Князь Андрей был позван в кабинет к отцу, который с глазу на глаз хотел проститься с ним. Все ждали их выхода.
Когда князь Андрей вошел в кабинет, старый князь в стариковских очках и в своем белом халате, в котором он никого не принимал, кроме сына, сидел за столом и писал. Он оглянулся.
