Юй (шаньюй)

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Юй или Худуэрши Дао-гао Жоди 輿 или 呼都而尸道皋若鞮
Шаньюй Хунну
18 год — 46 год
Предшественник:	Улэй-Жоди
Преемник:	Удадихоу
Смерть:	46(0046)
Род:	Династия Улэй-Жоди
Отец:	?
Мать:	?
Супруга:	яньчжи
Дети:	Удадихоу, Пуну

Юй (кит. трад. 輿, упр. 舆, пиньинь: Yú, тронное имя Худуэрши Дао-гао Жоди кит. упр. 呼都而尸道皋若鞮, пиньинь: Hūdū'érshī Dàogāo Ruòdī) — шаньюй хунну с 18 года по 46 год.

Воспользовавшись гражданской войной в Китае, совершил много удачных походов. Хотел усилить хунну как Модэ. Убил Чжясы — законного наследника, чтобы привести к власти своих сыновей.

Правление

Желая получить подарки, отправил цзюйцюя Шэ с дарами Ван Ману в Чанъань. Ван Ман послал хоцзинхоу Ван Хо, который должен был на укреплённой линии Чжелусай встретиться с Шэ и силой привезти Юньдана в Чанъань. Юньдана схватили, привезли в Чанъань, где Ван Ман объявил его шаньюем Сюйбу. Планировалось собрать армию, вторгнуться в земли хуннов, сбросить Юя и поставить марионеточного шаньюя Сюйбу. Но пока Ван Ман пытался собрать армию в ослабленном Китае, хунну с большим ожесточением стали нападать на границу. Сюйбу заболел и умер. Ван Ман женил князя Шэ на своей побочной дочери Лулу Жэнь и планировал сделать его шаньюем. Этим планам не суждено было сбыться, в 23 году восставшие взяли Чанъань и казнили Ван Мана.

Хунну практически безнаказанно грабили северную границу, но вскоре там стало нечего грабить, а вторгаться в центральные районы они боялись. Сына Учжулю князя Би шаньюй назначил югяньжичжо для управления ухуанями. Юй договорился с Лу Фаном, который выдавал себя за потомка императорского дома и пытался захватить престол. В 26 Гуан У-ди отправил гуйдэхэу Цзунь И и дасымахуцзюня Чэнь Цзуня вернуть шаньюю прежнюю печать, и передать родственников Сюйбу. Шаньюй не спешил возрождать вассалитет указывая, что ханьская династия теперь обязана хунну, которые сражались c Ван Маном. В 30 году состоялся обмен посольствами и дарами, одно из посольств возглавлял князь Лю Лин, другое опытный в хуннских делах Хань Тун. Но Юй упорствовал и сравнивал себя с Модэ. Поход У Ханя против хунну закончился неудачей, между тем хунны нападали всё чаще. В 37 хунны напали на Хэдун и власти не имея сил отбить их стали переселять жителей из областей Ючжеу и Бинчжэу на восток, где стояли крепости Чаншаньгуань и Цзюйюнгуань, хунны заселяли брошенные земли. Ханьские войска по возможности укрепляли гарнизоны и установили систему сигнальных огней.

Юй был довольно жадным, видя, что от Лу Фана нет никакой пользы, он в 40 году выдал его китайцам, рассчитывая на подарки. Лу Фан сказал, что сдался по собственной воле, и шаньюй ничего не получил. Вскоре Лу Фан бежал к хуннам и умер в 42 году. Озлобленный Юй приказал хуннам заходить в Китай ещё глубже. В 44 набеги на Шандан, Фуфэн и Тяньшуй, в 45 году на Шангу и Чжуншань, на северной границе не было ни одного спокойного года.

Юй беспокоился из-за Чжясы, сына Хуханье и Ван Цинь, который вырос и должен был стать наследником. Юй желал передать престол своему сыну Удадихоу и поэтому избил Чжясы. Убийство встревожило князя Би, который был внуком Хуханье и теперь законным наследником, что было для него угрозой. Би перестал показываться на глаза шаньюю и Юй приказал следить за ним.

В 46 Юй скончался на 28 году правления.

См. также

• Хунно-китайские войны

Предшественник: Улэй-Жоди

Шаньюй Хунну 18 год - 46 год

Преемник: Удадихоу

Отрывок, характеризующий Юй (шаньюй)

– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.