Юкскюла, Аарне-Мати
Аарне-Мати Юкскюла | |
Aarne-Mati Üksküla | |
Дата рождения: |
21 сентября 1937 (86 лет) |
---|---|
Место рождения: | |
Гражданство: | |
Профессия: |
Внешние изображения | |
---|---|
[www.filmiveeb.ee/naitlejapildid/215.gif Фотография] |
Аарне-Мати Юкскюла (эст. Aarne-Mati Üksküla; род. 1937) — советский и эстонский актер театра и кино, театральный педагог.
Содержание
Биография
Родился 21 сентября 1937 года в Таллине.
В 1956—1957 годах учился в Таллинском педагогическом институте. В 1961 году окончил актёрский факультет Таллинской государственной консерватории (курс Вольдемара Пансо).
В течение 1961—1968 годов работал в Раквере-театре, в 1968—1978 годах — в драматическом театре Эндла в Пярну, в 1985—1988 годах — в Эстонском драматическом театре, в 1988—1993 годах — в театре-студии Старого города (эст. Vanalinnastuudios) и в 1993—2002 годах — снова в Эстонском драматическом театре. Также играл в театральной студии «Театрум».
Занимался педагогической деятельностью. C 1978 года преподавал в Таллинской государственной консерватории (ныне Эстонская академия музыки и театра) на кафедре драматического искусства (декан, с 1998 года — профессор).
В 1997 году преподавал на театральном факультете в Эстонском гуманитарном институте.
Семья
- Первая жена — эстонская актриса Сийна Юкскюла (урождённая Зинаида Игнатенко)[1].
- Жена — эстонская актриса Мария Кленская (род. 1951)[2].
Награды
- 1986 — Народный артист Эстонской ССР.
- 1987 — Премия лучшему эстонскому актёру.
- 1998 — Премия Эстонского радио.
- 1998 — Премия фонда культуры Эстонии.
- 2009 — Государственная премия культуры Эстонии.
Фильмография
- 1960 — В дождь и в солнце (эст. Vihmas ja päikeses) — эпизод
- 1966 — Акварели одного лета (эст. Ühe suve akvarellid) — Луиджи
- 1966 — Письма с острова Чудаков (эст. Kirjad Sõgedate külast) — писатель, озвучил Александр Демьяненко
- 1970 — Заблудшие (эст. Valge laev) — Барри, дублировал Артём Карапетян
- 1971 — Свободны, как птицы (эст. Lindpriid) — Видрик Вирбус
- 1973 — Всадник без головы (исп. El Jinete sin Cabeza) (СССР, Куба) — Кассий Колхаун, озвучивание — Алексей Консовский
- 1974 — Опасные игры (эст. Ohtlikud mängud) — гауптманн СД, дублировал Эдуард Изотов
- 1975 — Школа господина Мауруса (эст. Indrek) — Болотов, дублировал Алексей Сафонов
- 1976 — Время жить, время любить (эст. Aeg elada, aeg armastada) — Мелтс, дублировал Олег Мокшанцев
- 1976 — Моя жена — бабушка (эст. Minu naine sai vanaemkas) — муж
- 1978 — Зимний отпуск (эст. Naine kutab sauna) — Тынис, дублировал Олег Мокшанцев
- 1979 — Огонь в глубине дерева (эст. Tuli puus) — незнакомец
- 1980 — Гибель 31-го отдела (эст. 31. osakonna hukk) — Гуннар Блиндт
- 1980 — Лесные фиалки (эст. Metskannikesed) — Юхан, дублировал Валерий Козинец
- 1980 — Что посеешь… (эст. Ideaalmaastik) — Михкель Аас, отец Лийны
- 1981 — Домовой (эст. Pisuhänd) — Вестманн
- 1981 — Суровое море (эст. Karge meri) — пастор Лунд, дублировал Алексей Кожевников
- 1981 — Чертёнок (эст. Nukitsamees) — папа Ити и Кусти, дублировал Станислав Фесюнов
- 1982 — Арабелла — дочь пирата (эст. Arabella, mereröövli tütar) — капитан «Матильды»
- 1983 — Тайна «Чёрных дроздов» — эпизод
- 1983 — Неуловимое чудо (эст. Tabamata ime) — Густав Лауритс
- 1983 — Святая Сусанна или школа мастеров (эст. Puha Susanna ehk meistrite kool) — председатель колхоза
- 1984 — История о хирургии города N (эст. Lugu N linna kirurgiast) — хирург Драбина
- 1984 — Оловянные солдатики (англ. The Tin Men) (эст. Plekkmehed) — Гольдвазер, доктор
- 1984 — Реквием — Яан Прий
- 1984 — Серебряная пряжа Каролины (эст. Karoliine hõbelõng)
- 1985 — Бал в Савойе — Аристид
- 1985 — Мамуре (фр. Mamouret) — Антуан
- 1985 — Свора (эст. Bande) — Пауль Мадвинг
- 1986 — Через сто лет в мае (эст. Saja aasta parast mais)
- 1988 — Враг респектабельного общества — Xовстад, редактор «Народного вестника»
- 1989 — Заговор женихов (эст. Vigased pruudid) — Яак
- 1989 — Мастер (эст. Meister) — Тобиас
- 1990 — Осень (эст. Sugis) — Паавел
- 1990 — Служанка (эст. Teenijanna) — господин Митт
- 1991 — Пляска смерти (эст. Surmatants) — отец Марты
- 1992 — Слеза Князя тьмы (эст. Saatana pisar) (Эстония, Польша, Россия) — адвокат Лепиксон, владелец отеля, отчим Гуннара, поклонник Сатаны
- 1992 — Тайный агнец (эст. Lammas all paremas nurgas) (Эстония) — Граф и профессор Метс
- 1993—1994 — Сальмоны (эст. Salmonid) (Эстония)
- 1993—2010 — Счастливые с Тринадцатой улицы (эст. Õnne 13) (Эстония) — Яак Палло, отец Пиле
- 1995 — Гимназисты Викмана (эст. Wikmani poisid) (Эстония) — господин Хелльманн
- 1996 — Письма с востока (англ. Letters from the East) (Великобритания, Эстония) — старый фотограф
- 1996—1999 — М-клуб (эст. M-Klubi) (Эстония) — мастер
- 1997 — Все мои Ленины (эст. Minu Leninid) (Россия, Эстония, Дания, Финляндия) — Холлвег, государственный советник
- 1998 — Мгновение правды (англ. True Moments) (эст. Sanna ögonblick) (Швеция, Дания, Франция) — Тоомас Мяги
- 2000 — Любовник (эст. Armuke) (Эстония)
- 2005 — Гробовщик (англ. The undertaker) (эст. Surnumatja) (Великобритания, Эстония) — Херберт
- 2005 — Частота (эст. Sagedused) (Эстония) — дедушка
- 2006 — Визит старой дамы (эст. Vana daami visiit) (Эстония) — Альфред Илл
- 2007 — Киннунен (эст. Kinnunen) (Эстония)
- 2008 — День превращений (эст. Paev, mil ma kasvasin) (Эстония, короткометражный) — дедушка
- 2011 — Один из моих друзей (англ. A friend of mine) (эст. Uks mu sober) (Эстония) — Мати
Напишите отзыв о статье "Юкскюла, Аарне-Мати"
Примечания
Ссылки
- [www.kino-teatr.net/kino/acter/m/sov/9063/bio/ Аарне-Мати Юкскюла]
- [kino-cccp.net/publ/27-1-0-932 Юкскюла Аарне-Мати]
- [www.filmiveeb.ee/index.php?leht=naitlejad&tegevus=loe&id=215 Aarne-Mati Üksküla] (эст.)
- [wwx.postimees.ee/220907/esileht/siseuudised/284617.php Tabamatu Aarne Üksküla, vastumeelne juubilar] (эст.)
Отрывок, характеризующий Юкскюла, Аарне-Мати
31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.
Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.