Юлгушов, Энвер Умярович

Не следует путать с Юлгушев, Анвар Хасьянович.

Энвер Юлгушов
Общая информация
Полное имя	Энвер Умярович Юлгушов
Родился
Гражданство
Позиция	нападающий
Информация о клубе
Клуб
Карьера
Клубная карьера*
1956—1959	Ростсельмаш	82 (21)
1959	СКВО (Ростов-на-Дону)	0 (0)
1960—1962	Ростсельмаш	68 (29)
1963—1964	Шахтёр (Шахты)
1965	Энергия (Новочеркасск)	37 (3)
Тренерская карьера
1975—1986	Ростсельмаш	тренер
1987—1990	Торпедо (Таганрог)
1990—1995	Ростсельмаш
1997—1999	Волгарь
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

Энвер Умярович Юлгушов (25 июня 1938, Ростов-на-Дону) — советский футболист и российский футбольный тренер. Заслуженный тренер РСФСР.

Родился в 1938 году в городе Ростове-на-Дону. С детства увлекался футболом, занимался в спортивной секции «Динамо», в которую прошел отбор в 1951 году, первый тренер — Сергей Христофорович Домбазов. Окончил факультет физвоспитания Ростовского государственного педагогического института. В 1956 году, после опалы на курируемые НКВД клубы, с рядом ведущих футболистов перебрался в ростовское «Торпедо», через год переименованное в «Ростсельмаш». В 1959 году по указу обкома партии был переведен в команду СКВО. Позже вернулся в «Ростсельмаш».

После завершения карьеры игрока стал тренером. С 1975 по 1987 год входил в тренерский штаб «Ростсельмаша», в 1987 году возглавил таганрогское «Торпедо», а в 1990 году был приглашен в «Ростсельмаш» на должность главного тренера, в 1991 году вместе с клубом занял 4-е место в Первой лиге первенства СССР (не проиграв по ходу сезона не одной домашней встречи), что позволило клубу уже следующий сезон начать в элитном дивизионе только что образованного чемпионата России. Возглавлял «Ростсельмаш» до 1995 года, уступив место Сергею Андрееву. В 1997—1999 годах тренировал астраханский «Волгарь».

С начала 2000-х в структуре ФК «Ростов» занимал различные должности в системе подготовки молодых футболистов.

Ссылки

• [www.footballufo.ru/sport/julgushov.enver.html Интервью Юлгушова, посвященное его 75-ти летию]

Отрывок, характеризующий Юлгушов, Энвер Умярович

Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.
В назначенный час обеда, однако, князь Андрей уже входил в собственный, небольшой дом Сперанского у Таврического сада. В паркетной столовой небольшого домика, отличавшегося необыкновенной чистотой (напоминающей монашескую чистоту) князь Андрей, несколько опоздавший, уже нашел в пять часов собравшееся всё общество этого petit comite, интимных знакомых Сперанского. Дам не было никого кроме маленькой дочери Сперанского (с длинным лицом, похожим на отца) и ее гувернантки. Гости были Жерве, Магницкий и Столыпин. Еще из передней князь Андрей услыхал громкие голоса и звонкий, отчетливый хохот – хохот, похожий на тот, каким смеются на сцене. Кто то голосом, похожим на голос Сперанского, отчетливо отбивал: ха… ха… ха… Князь Андрей никогда не слыхал смеха Сперанского, и этот звонкий, тонкий смех государственного человека странно поразил его.
Князь Андрей вошел в столовую. Всё общество стояло между двух окон у небольшого стола с закуской. Сперанский в сером фраке с звездой, очевидно в том еще белом жилете и высоком белом галстухе, в которых он был в знаменитом заседании государственного совета, с веселым лицом стоял у стола. Гости окружали его. Магницкий, обращаясь к Михайлу Михайловичу, рассказывал анекдот. Сперанский слушал, вперед смеясь тому, что скажет Магницкий. В то время как князь Андрей вошел в комнату, слова Магницкого опять заглушились смехом. Громко басил Столыпин, пережевывая кусок хлеба с сыром; тихим смехом шипел Жерве, и тонко, отчетливо смеялся Сперанский.
Сперанский, всё еще смеясь, подал князю Андрею свою белую, нежную руку.
– Очень рад вас видеть, князь, – сказал он. – Минутку… обратился он к Магницкому, прерывая его рассказ. – У нас нынче уговор: обед удовольствия, и ни слова про дела. – И он опять обратился к рассказчику, и опять засмеялся.
Князь Андрей с удивлением и грустью разочарования слушал его смех и смотрел на смеющегося Сперанского. Это был не Сперанский, а другой человек, казалось князю Андрею. Всё, что прежде таинственно и привлекательно представлялось князю Андрею в Сперанском, вдруг стало ему ясно и непривлекательно.
За столом разговор ни на мгновение не умолкал и состоял как будто бы из собрания смешных анекдотов. Еще Магницкий не успел докончить своего рассказа, как уж кто то другой заявил свою готовность рассказать что то, что было еще смешнее. Анекдоты большею частью касались ежели не самого служебного мира, то лиц служебных. Казалось, что в этом обществе так окончательно было решено ничтожество этих лиц, что единственное отношение к ним могло быть только добродушно комическое. Сперанский рассказал, как на совете сегодняшнего утра на вопрос у глухого сановника о его мнении, сановник этот отвечал, что он того же мнения. Жерве рассказал целое дело о ревизии, замечательное по бессмыслице всех действующих лиц. Столыпин заикаясь вмешался в разговор и с горячностью начал говорить о злоупотреблениях прежнего порядка вещей, угрожая придать разговору серьезный характер. Магницкий стал трунить над горячностью Столыпина, Жерве вставил шутку и разговор принял опять прежнее, веселое направление.