Базаргул Юнаев
Поделись знанием:
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
(перенаправлено с «Юнаев»)
Базаргул Юнаев (башк. Баҙарғол Юнай улы, (сер. 18 в. — нач. 19 в.)) — башкирский старшина Бекатинской волости Исетской провинции, один из предводителей Крестьянской войны (1773—1775) и первых депутатов Уложенной комиссии (1767—1769) от башкир. Сын волостного старшины Юная Азнаева.
Содержание
Работа в Уложенной комиссии
От башкирского населения в Уложенной комиссии (1767—1769) было избрано два депутата: от Исетской провинции — Базаргул Юнаев и от Уфимской провинции — Туктамыш Ишбулатов. На основе пожеланий башкир они составили наказы. Например, на основе доверенных писем, в которых жители поручали подать уездному поверенному письменное заявление о своих нуждах и предложениях, в обобщенной форме был составлен и представлен Базаргулом Юнаевым наказ башкир Исетской провинции.
Наказ состоял из 22 пунктов[1]. В нём отстаивалось право на свободу вероисповедания, представительство башкир в органах власти и управления, большое внимание было уделено защите вотчинных земель от расхищения чиновниками и горнозаводчиками. Например, в п.6 говорится о производстве судов «по шариату»:«чтоб башкирцы судились, как и прежде, по своим обычаям и чтоб суд производили старшины с помощью третейских судов, а по духовным делам… старшинам единственно собою не выступать, а разбирать и судить оныя з духовными нашего закона людьми ахуном и муллами»Также в п.8 Юнаев пишет о башкирских старшинах:
«Старшина ж между нами башкирцами как-то ныне чинится быть с выбору мирских людей кого за способного удостоят. У каждого старшины было б не менее двухсот дворов. А если все окажутся недовольны старшиной, такого старшину от места отрешить и на его место по выбору мирскому определить другого. А по просьбам иных подкомандующих к дальним старшинам в команде не исключать, а ежели по закону следует исключены быть, таковые б исключались в команды к ближайшим их жительств старшинам»Касательно защиты вотчинных прав башкир также были «Дополнения к наказам», в котором башкирские депутаты выступали против предложения, сделанного губернатором Оренбургской губернии А. А. Путятиным, о разрешении дворянам покупать земли у отдельных башкир[2]. Они доказывали, что вотчинные земли принадлежат не отдельным башкирам, а всей башкирской волости и о недопустимости захвата этих земель:
«по прежним … владениям волостями, а не по фамилиям, как в некоторых … господина губернатора учреждениях к отнятию земель и притеснения жительств наших полагается»… «пришлых из разных мест людей.., которые никакого за землю оброка не платят, перевести для поселения на те земли, которые лежат по левую сторону … Новой Московской». «Земли, расположенные по правую сторону Новой Московской дороги, никому во владение не отдавать, и на оных не селиться». Тем же, кто уже поселился на башкирских вотчинных землях, предлагалось далее своих владений не распространяться.
Участие в Крестьянской войне (1773—1775)
В конце 1773 года Базаргул Юнаев возглавил повстанческое движение башкир Зауралья, участвовал в осаде Челябинска. В апреле-мае 1774 года помогал Е. И. Пугачеву возродить войско повстанческой армии[3].
Он был возведен Пугачевым в фельдмаршалы, осадил с ним Казань. Базаргул продолжил борьбу и после поимки Пугачева[4]. В декабре 1774 года схвачен карателями, содержался в тюрьме прикованным к стене. В октябре 1775 года был лишен «депутатского достоинства» и смещен с поста старшины.
См. также Список башкирских предводителей Крестьянской войны 1773—1775 годов
Примечание
- ↑ [www.mictn.ru/samoupravlenie-u-bashkir.html Самоуправление у башкир]
- ↑ [yandex.ru/infected?text=%D1%8E%D0%BD%D0%B0%D0%B5%D0%B2%20%D0%B1%D0%B0%D0%B7%D0%B0%D1%80%D0%B3%D1%83%D0%BB&url=http%3A%2F%2Fwww.jur-portal.ru%2Fwork.pl%3Fact%3Dlaw_read%26subact%3D936175%26id%3D111795&fmode=inject&l10n=ru&mime=html Юридический портал]
- ↑ [encycl.bash-portal.ru/bazargul.htm Базаргул Юнаев в Башкортостан: Краткая энциклопедия]
- ↑ [www.vatandash.ru/index.php?article=1645 Народный герой и национальная идея]
Напишите отзыв о статье "Базаргул Юнаев"
Литература
- Валеев Д. Ж. Наказ башкир Исетской провинции в Уложенную комиссию, представленный Базаргулом Юнаевым, как важный источник общественно-политической мысли //Письменные памятники Башкирии. Уфа, 1982;
- Валеев Д. Ж. Пугачевский фельдмаршал //Сохраним выцветшие строки. Уфа, 1988;
- Әсфәндиәров Ә.З. Пугачев полковниктары //Ағиҙел, 1973, № 11;
- Хусаинов Г. Б. Фельдмаршал Пугачева. Уфа, 1993.
Ссылки
- [encycl.bash-portal.ru/bazargul.htm Базаргул Юнаев в Башкортостан: Краткая энциклопедия]
Отрывок, характеризующий Базаргул Юнаев
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
