Юнаков, Николай Леонтьевич

Николай Леонтьевич Юнаков
Псевдоним	Мыкола Юнакив
Дата рождения	6 декабря 1871(1871-12-06)
Место рождения	Чугуев, ныне Харьковская область, Украина
Дата смерти	11 августа 1931(1931-08-11) (59 лет)
Место смерти	Тарнов, Малопольское воеводство, Польша
Принадлежность	Российская империя Российская империя Украинская Держава, УНР
Род войск	инфантерия (пехота)
Годы службы	1891—1917 1918—1923
Звание	(1916) генерал-полковник
Командовал	7-м армейским корпусом, 8-й армией (1917) начштаба армии УНР (1919)
Сражения/войны	Первая мировая война Гражданская война
Награды и премии
В отставке	Председатель Украинского военно-исторического общества

Внешние изображения
	[www.grwar.ru/data/persons/1000/970.jpg Юнаков Николай Леонтьевич]

Никола́й Лео́нтьевич Юнако́в (Мыкола Юнакив) (род. 6 декабря 1871, Чугуев — 1 (или 11) августа 1931, Тарнов, Польша) — офицер, с 1912 — генерал Русской императорской армии; генерал-полковник армии Украинской народной республики (УНР); русский военный историк.

Семья и образование

Выходец из дворян Рязанской губернии, сын генерала от инфантерии Леонтия Авксентьевича Юнакова (1838—1905), православный. Окончил Орловский Бахтина кадетский корпус в 1889, Павловское военное училище в 1891 и Академию Генерального штаба в 1897.

Служба в русской армии

Служил в лейб-гвардии Семёновском полку, с 1891 — гвардии подпоручик, с 1895 — гвардии поручик. В 1897 произведён в гвардии штабс-капитаны с переименованием в капитаны Генерального штаба. В 1897-1898 состоял при штабе Санкт-Петербургского военного округа, в октябре-декабре 1898 — старший адъютант штаба 37-й пехотной дивизии. В 1898—1904 — правитель дел по учебной части Офицерской стрелковой школы. Цензовое командование ротой (в октябре 1899 — октябре 1900) и батальоном (май-сентябрь 1903) отбывал в 147-м пехотном Самарском полку. С 1901 — подполковник. В 1904—1905 — штаб-офицер при управлении 53-й резервной пехотной бригады. В 1905-1907 — начальник штаба 1-го округа отдельного корпуса Пограничной стражи. С 1906 — полковник.

В 1907—1910 — штаб-офицер, заведующий обучающимися в Николаевской военной академии офицерами. С 1910 — экстраординарный профессор (диссертация о походе Карла XII на Украину), с 1911 — ординарный профессор (диссертация о русско-японской войне) Николаевской военной академии по военной истории. В своих исторических работах Юнаков выступал последователем Д. Ф. Масловского. Его работы по истории Северной войны благодаря богатому фактическому материалу и основательной документальной базе до сих пор не утратили своего значения. С 1912 — генерал-майор. В 1914 командовал 1-й бригадой 37-й пехотной дивизии.

Участник Первой мировой войны, с ноября 1914 был начальником штаба 25-го армейского корпуса, с марта 1915 — начальник штаба 4-й армии. В 1916 году произведён в генерал-лейтенанты. В апреле-августе 1917 — командир 7-го армейского корпуса, в октябре-декабре 1917 — командующий 8-й армией.

Служба в армии УНР

В 1918 году служил в украинской армии гетмана П. П. Скоропадского, был начальником Главного военно-учебного управления при гетмане и председателем комиссии по созданию военных школ, начальником Военной академии. В конце 1918 вступил в армию УНР, в которой был помощником главного инспектора, помощником начальника Главного геодезического управления Генерального штаба, с 7 августа 1919 — начальником штаба главного атамана Симона Петлюры. В 1920 — военный советник дипломатической миссии УНР в Польше. В июле-сентябре 1920 — военный министр УНР. Был произведён в генерал-полковники УНР. В 1921—1923 был главой Высшей войсковой рады УНР. Председатель Украинского военно-исторического общества. В 1927 отошёл от активной деятельности по состоянию здоровья.

Награды

Ордена Российской империи:

• Св. Станислава 3-й ст. (1898);
• Св. Анны 3-й ст. (1902);
• Св. Станислава 2-й ст. (1905);
• Св. Анны 2-й ст. (1906);
• Св. Владимира 4-й ст (06.12.1910);
• Св. Станислава 1-й ст. с мечами (ВП 14.01.1915);
• Св. Владимира 3-й ст. с мечами (ВП 14.01.1915).

Ордена УНР:

• орден Симона Петлюры

Сочинения

• «Северная война.кампания 1708—1709 гг. Военные действия на левом берегу Днепра», т.т.1-2, СПБ 1909
• «Балканская война 1912 года. Стратегический очерк», СПБ 1913
• «Записки по истории русско-японской войны 1904—1905», СПБ 1914.

Библиография

• Залесский К. А. Кто был кто в Первой мировой войне. — М.: АСТ, 2003. — 896 с. — 5000 экз. — ISBN 5-271-06895-1.
• Тинченко Я. Офiцерський корпус Армiї Української Народної Республiки (1917—1921). Кн. 1. Киев, 2007. С. 504—505.

Ссылки

• [www.hrono.ru/biograf/bio_yu/yunakov.html Биография Юнакова Н. Л. на сайте «Хронос»]
• [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=970 Юнаков, Николай Леонтьевич] на сайте «[www.grwar.ru/ Русская армия в Великой войне]»
• Муштай Н. А. [colovrat.at.ua/publ/8-1-0-266 Николай Леонтьевич Юнаков (1871–1931)] / Н. А. Муштай // История Змиевского края. – Змиев. – 19.12.2012.

Отрывок, характеризующий Юнаков, Николай Леонтьевич

– Простите…
– Что простить? – спросил князь Андрей.
– Простите меня за то, что я сделала, – чуть слышным, прерывным шепотом проговорила Наташа и чаще стала, чуть дотрогиваясь губами, целовать руку.
– Я люблю тебя больше, лучше, чем прежде, – сказал князь Андрей, поднимая рукой ее лицо так, чтобы он мог глядеть в ее глаза.
Глаза эти, налитые счастливыми слезами, робко, сострадательно и радостно любовно смотрели на него. Худое и бледное лицо Наташи с распухшими губами было более чем некрасиво, оно было страшно. Но князь Андрей не видел этого лица, он видел сияющие глаза, которые были прекрасны. Сзади их послышался говор.
Петр камердинер, теперь совсем очнувшийся от сна, разбудил доктора. Тимохин, не спавший все время от боли в ноге, давно уже видел все, что делалось, и, старательно закрывая простыней свое неодетое тело, ежился на лавке.
– Это что такое? – сказал доктор, приподнявшись с своего ложа. – Извольте идти, сударыня.
В это же время в дверь стучалась девушка, посланная графиней, хватившейся дочери.
Как сомнамбулка, которую разбудили в середине ее сна, Наташа вышла из комнаты и, вернувшись в свою избу, рыдая упала на свою постель.

С этого дня, во время всего дальнейшего путешествия Ростовых, на всех отдыхах и ночлегах, Наташа не отходила от раненого Болконского, и доктор должен был признаться, что он не ожидал от девицы ни такой твердости, ни такого искусства ходить за раненым.
Как ни страшна казалась для графини мысль, что князь Андрей мог (весьма вероятно, по словам доктора) умереть во время дороги на руках ее дочери, она не могла противиться Наташе. Хотя вследствие теперь установившегося сближения между раненым князем Андреем и Наташей приходило в голову, что в случае выздоровления прежние отношения жениха и невесты будут возобновлены, никто, еще менее Наташа и князь Андрей, не говорил об этом: нерешенный, висящий вопрос жизни или смерти не только над Болконским, но над Россией заслонял все другие предположения.


Пьер проснулся 3 го сентября поздно. Голова его болела, платье, в котором он спал не раздеваясь, тяготило его тело, и на душе было смутное сознание чего то постыдного, совершенного накануне; это постыдное был вчерашний разговор с капитаном Рамбалем.
Часы показывали одиннадцать, но на дворе казалось особенно пасмурно. Пьер встал, протер глаза и, увидав пистолет с вырезным ложем, который Герасим положил опять на письменный стол, Пьер вспомнил то, где он находился и что ему предстояло именно в нынешний день.
«Уж не опоздал ли я? – подумал Пьер. – Нет, вероятно, он сделает свой въезд в Москву не ранее двенадцати». Пьер не позволял себе размышлять о том, что ему предстояло, но торопился поскорее действовать.
Оправив на себе платье, Пьер взял в руки пистолет и сбирался уже идти. Но тут ему в первый раз пришла мысль о том, каким образом, не в руке же, по улице нести ему это оружие. Даже и под широким кафтаном трудно было спрятать большой пистолет. Ни за поясом, ни под мышкой нельзя было поместить его незаметным. Кроме того, пистолет был разряжен, а Пьер не успел зарядить его. «Все равно, кинжал», – сказал себе Пьер, хотя он не раз, обсуживая исполнение своего намерения, решал сам с собою, что главная ошибка студента в 1809 году состояла в том, что он хотел убить Наполеона кинжалом. Но, как будто главная цель Пьера состояла не в том, чтобы исполнить задуманное дело, а в том, чтобы показать самому себе, что не отрекается от своего намерения и делает все для исполнения его, Пьер поспешно взял купленный им у Сухаревой башни вместе с пистолетом тупой зазубренный кинжал в зеленых ножнах и спрятал его под жилет.
Подпоясав кафтан и надвинув шапку, Пьер, стараясь не шуметь и не встретить капитана, прошел по коридору и вышел на улицу.
Тот пожар, на который так равнодушно смотрел он накануне вечером, за ночь значительно увеличился. Москва горела уже с разных сторон. Горели в одно и то же время Каретный ряд, Замоскворечье, Гостиный двор, Поварская, барки на Москве реке и дровяной рынок у Дорогомиловского моста.
Путь Пьера лежал через переулки на Поварскую и оттуда на Арбат, к Николе Явленному, у которого он в воображении своем давно определил место, на котором должно быть совершено его дело. У большей части домов были заперты ворота и ставни. Улицы и переулки были пустынны. В воздухе пахло гарью и дымом. Изредка встречались русские с беспокойно робкими лицами и французы с негородским, лагерным видом, шедшие по серединам улиц. И те и другие с удивлением смотрели на Пьера. Кроме большого роста и толщины, кроме странного мрачно сосредоточенного и страдальческого выражения лица и всей фигуры, русские присматривались к Пьеру, потому что не понимали, к какому сословию мог принадлежать этот человек. Французы же с удивлением провожали его глазами, в особенности потому, что Пьер, противно всем другим русским, испуганно или любопытна смотревшим на французов, не обращал на них никакого внимания. У ворот одного дома три француза, толковавшие что то не понимавшим их русским людям, остановили Пьера, спрашивая, не знает ли он по французски?
Пьер отрицательно покачал головой и пошел дальше. В другом переулке на него крикнул часовой, стоявший у зеленого ящика, и Пьер только на повторенный грозный крик и звук ружья, взятого часовым на руку, понял, что он должен был обойти другой стороной улицы. Он ничего не слышал и не видел вокруг себя. Он, как что то страшное и чуждое ему, с поспешностью и ужасом нес в себе свое намерение, боясь – наученный опытом прошлой ночи – как нибудь растерять его. Но Пьеру не суждено было донести в целости свое настроение до того места, куда он направлялся. Кроме того, ежели бы даже он и не был ничем задержан на пути, намерение его не могло быть исполнено уже потому, что Наполеон тому назад более четырех часов проехал из Дорогомиловского предместья через Арбат в Кремль и теперь в самом мрачном расположении духа сидел в царском кабинете кремлевского дворца и отдавал подробные, обстоятельные приказания о мерах, которые немедленно должны были бытт, приняты для тушения пожара, предупреждения мародерства и успокоения жителей. Но Пьер не знал этого; он, весь поглощенный предстоящим, мучился, как мучаются люди, упрямо предпринявшие дело невозможное – не по трудностям, но по несвойственности дела с своей природой; он мучился страхом того, что он ослабеет в решительную минуту и, вследствие того, потеряет уважение к себе.