Куолялис, Юозас

Юозас Куолялис Juozas Kuolelis
Членом ЦК КПСС
1956  — август 1991
Секретарь ЦК КП Литвы
23 декабря 1989 — август 1991
Рождение:	1 августа 1930(1930-08-01) (93 года) Игналинский район, Литва
Партия:	КПСС КПЛ КПРФ
Образование:	Вильнюсский университет

Юозас Куолялис (лит. Juozas Kuolelis; р. 1 августа. 1930, Игналинский район Литвы) — советский литовский политический деятель. Был секретарём ЦК компартии Литвы (на платформе КПСС) в 1990—1991 годах. В 1999 году был осуждён за участие в попытке государственного переворота во время январских событиях 1991 года.

Биография

В 1954 году окончил Вильнюсский государственный университет. В 1956 году стал членом ЦК КПСС.

• 1964—1969 гг. — заместитель председателя Государственного комитета Литовской ССР по телевидению и радиовещанию.
• 1969—1972 гг. — инструктор ЦК КПСС.
• 1975—1990 гг. — депутат Верховного Совета Литовской ССР.

Был противником независимости Литвы. Уже в апреле 1990 года стал членом Комитета национального спасения Литовской ССР. Год спустя Куолялис участвовал в вильнюсских событий января 1991 года когда во время штурма вильнюсской телебашне советскими войсками погибло 14 человек и около 140 человек было ранено. После августовских событий в Москве 1991 года, Куолялис был задержан и отправлен в следственный изолятор. Хотя его сразу не посадили, он получил запрещение на выезд из страны, поскольку обвинялся в участии в государственном перевороте.

Пять лет спустя стал одним из фигурантов процесса по делу «О государственном перевороте 13 января 1991 года». Процесс начался в конце октября 1996 года и завершился в августе 1999 года. Куолялиса обвиняли по статьям 68 (публичные призывы насильственно нарушить суверенитет Литовской Республики, исполняя задание другого государства) и 70 (создание антигосударственных организаций и активная деятельность в них). За участие в попытке государственного переворота, Куолялис был приговорен к 6 годам лишения свободы в колонии строгого режима.

В 2004 году вышел на свободу.

Награды

• 1980 г. — Заслуженный работник культуры Литовской ССР

Отрывок, характеризующий Куолялис, Юозас

– Помню, – поспешно отвечал князь Андрей, – я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить. Я не могу.
– Разве можно это сравнивать?… – сказал Пьер. Князь Андрей перебил его. Он резко закричал:
– Да, опять просить ее руки, быть великодушным, и тому подобное?… Да, это очень благородно, но я не способен итти sur les brisees de monsieur [итти по стопам этого господина]. – Ежели ты хочешь быть моим другом, не говори со мною никогда про эту… про всё это. Ну, прощай. Так ты передашь…
Пьер вышел и пошел к старому князю и княжне Марье.
Старик казался оживленнее обыкновенного. Княжна Марья была такая же, как и всегда, но из за сочувствия к брату, Пьер видел в ней радость к тому, что свадьба ее брата расстроилась. Глядя на них, Пьер понял, какое презрение и злобу они имели все против Ростовых, понял, что нельзя было при них даже и упоминать имя той, которая могла на кого бы то ни было променять князя Андрея.
За обедом речь зашла о войне, приближение которой уже становилось очевидно. Князь Андрей не умолкая говорил и спорил то с отцом, то с Десалем, швейцарцем воспитателем, и казался оживленнее обыкновенного, тем оживлением, которого нравственную причину так хорошо знал Пьер.


В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
– Да как же, к ней что ль его свести? Там у вас не прибрано, – сказала Марья Дмитриевна.
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.