Урбшис, Юозас

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Юозас Урбшис»)
Перейти к: навигация, поиск
Юозас Урбшис
Juozas Urbšys
 
Рождение: 29 февраля 1896(1896-02-29)
деревня Шятяняй (ныне Кедайнский район Литвы)
Смерть: 30 апреля 1991(1991-04-30) (95 лет)
Каунас
Супруг: Мария Урбшене
 
Награды:

Юо́зас Урбши́с (лит. Juozas Urbšys; 29 февраля 1896, деревня Шятяняй (ныне в Кедайнском районе) — 30 апреля 1991, Каунас) — литовский дипломат, министр иностранных дел Литвы в 19381940 гг., переводчик.





Биография

В 19051907 годах жил в Зарасай. Учился в Паневежской реальной гимназии (19071914), затем в Рижском политехническом институте, эвакуированном во время Первой мировой войны в Москву. В 1916 году был мобилизован. Учился в Чугуевском военном училище, принимал участие в боевых действиях. Осенью 1918 года вернулся в Литву. В 19191922 годах служил в Литовской армии. Уйдя в запас, служил в Министерстве иностранных дел, заведовал консульским отделом в Берлине (19221927), первым секретарём и советником посольства Литвы в Париже (19271933), чрезвычайным и полномочным послом в Латвии (19331934). С 1934 года был директором политического департамента Министерства иностранных дел, с 1936 года — генеральный директор министерства, с 5 декабря 1938 года до 15 июня 1940 года занимал должность министра иностранных дел.

17 июля 1940 года вместе с женой Марией Урбшене был арестован и выслан в Тамбов. Содержался в тюрьмах в Тамбове, Саратове, Москве, Кирове, Горьком, Иванове, Владимире. В 1954 году был освобождён из заключения без права возвращения на родину. Работал в бане в Вязниках Владимирской области. В 1956 году вернулся в Литву, жил в Каунасе. Похоронен на Пятрашюнское кладбище в Каунасе.

Литературная деятельность

С 1921 года сотрудничал в печати. В 1930 году был издан его перевод повести Жоржа Дюамеля «Дневник Салавена». В переводах Урбшиса печатались «Женитьба Фигаро» Бомарше, «Тартюф» и другие пьесы Мольера, романы «Испорченные дети» Филиппа Эриа, «Воспитание чувств» Гюстава Флобера, «Кола Брюньон» Ромена Роллана.

Написал мемуарные книги «Воспоминания» („Atsiminimai“; 1988, 1990), «Литва в роковые 1939—1940 годы» („Lietuva lemtingaisiais 1939—1940 metais“; 1988).

Интересные факты

Первое и последнееК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4786 дней] интервью с Юозасом Урбшисом в советской прессе было опубликовано на страницах еженедельника "Собеседник" в ноябре 1989 года под заголовком "Жжет ладонь рукопожатие" (автор — Юрий Панков).

Награды и звания

Награждён орденами Великого князя Литовского Гядиминаса 2-й и 4-й степени, Витаутаса Великого 4-й степени, орденами других государств, медалями. В 1990 году Урбшису было присвоено звание почётного гражданина Кедйнского района, в 1991 — города Каунаса. В 1995 году именем Юозаса Урбшиса была названа 29-я средняя школа в Каунасе, в 1997 — одна из школ в Кедайнском районе.

Напишите отзыв о статье "Урбшис, Юозас"

Ссылки

  • [www.kedainiai.lt/index.php?-454418876 Garbės pilietis Juozas Urbšys] (лит.)
  • [www.xxiamzius.lt/numeriai/2006/03/01/atmi_01.html Laikas — bejėgis. Diplomato ir vertėjo Juozo Urbšio gimimo 110-osioms metinėms] (лит.)

Отрывок, характеризующий Урбшис, Юозас

– Вот так графиня молодая – чистое дело марш – другой такой не видывал! – сказал он, подавая одну трубку с длинным чубуком Ростову, а другой короткий, обрезанный чубук закладывая привычным жестом между трех пальцев.
– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.
Всё это было хозяйства, сбора и варенья Анисьи Федоровны. Всё это и пахло и отзывалось и имело вкус Анисьи Федоровны. Всё отзывалось сочностью, чистотой, белизной и приятной улыбкой.
– Покушайте, барышня графинюшка, – приговаривала она, подавая Наташе то то, то другое. Наташа ела все, и ей показалось, что подобных лепешек на юраге, с таким букетом варений, на меду орехов и такой курицы никогда она нигде не видала и не едала. Анисья Федоровна вышла. Ростов с дядюшкой, запивая ужин вишневой наливкой, разговаривали о прошедшей и о будущей охоте, о Ругае и Илагинских собаках. Наташа с блестящими глазами прямо сидела на диване, слушая их. Несколько раз она пыталась разбудить Петю, чтобы дать ему поесть чего нибудь, но он говорил что то непонятное, очевидно не просыпаясь. Наташе так весело было на душе, так хорошо в этой новой для нее обстановке, что она только боялась, что слишком скоро за ней приедут дрожки. После наступившего случайно молчания, как это почти всегда бывает у людей в первый раз принимающих в своем доме своих знакомых, дядюшка сказал, отвечая на мысль, которая была у его гостей:
– Так то вот и доживаю свой век… Умрешь, – чистое дело марш – ничего не останется. Что ж и грешить то!
Лицо дядюшки было очень значительно и даже красиво, когда он говорил это. Ростов невольно вспомнил при этом всё, что он хорошего слыхал от отца и соседей о дядюшке. Дядюшка во всем околотке губернии имел репутацию благороднейшего и бескорыстнейшего чудака. Его призывали судить семейные дела, его делали душеприказчиком, ему поверяли тайны, его выбирали в судьи и другие должности, но от общественной службы он упорно отказывался, осень и весну проводя в полях на своем кауром мерине, зиму сидя дома, летом лежа в своем заросшем саду.
– Что же вы не служите, дядюшка?
– Служил, да бросил. Не гожусь, чистое дело марш, я ничего не разберу. Это ваше дело, а у меня ума не хватит. Вот насчет охоты другое дело, это чистое дело марш! Отворите ка дверь то, – крикнул он. – Что ж затворили! – Дверь в конце коридора (который дядюшка называл колидор) вела в холостую охотническую: так называлась людская для охотников. Босые ноги быстро зашлепали и невидимая рука отворила дверь в охотническую. Из коридора ясно стали слышны звуки балалайки, на которой играл очевидно какой нибудь мастер этого дела. Наташа уже давно прислушивалась к этим звукам и теперь вышла в коридор, чтобы слышать их яснее.