Янкус, Юозас Юргисович

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Юозас Янкус
Juozas Jankus
Имя при рождении:	Юозас Юргисович Янкус
Дата рождения:	20 февраля (4 марта) 1912(1912-03-04)
Место рождения:	Ковенская губерния, Российская империя ныне Литва
Дата смерти:	5 января 1999(1999-01-05) (86 лет)
Место смерти:	Вильнюс, Литва
Профессия:	сценограф
Гражданство:	Литва Литва → СССР СССР
Награды:

Юозас Юргисович (Юргевич) Янкус (1912—1999) — советский литовский художник театра. Народный художник Литовской ССР (1957). Лауреат Сталинской премии третьей степени (1952).

Биография

Ю. Ю. Янкус родился 20 февраля (4 марта) 1912 года. В 1936 году окончил художественную школу в Каунасе. В 1936—1940 годах работал учителем гимназии в Шяуляе. В 1942—1953 годах работал художником в драматических театрах Шяуляя, Клайпеды, Вильнюса. В 1953—1975 годах главный художник ЛитАТОБ. С 1936 года участвовал в художественных выставках. Ю. Ю. Янкус умер 5 января 1999 года в Вильнюсе.

Работы мастера хранятся в Литовском художественном музее, Литовском музее театра, музыки и кино.

Театральные работы

Литовский национальный драматический театр

• 1951 — «Незабываемый 1919-й» В. В. Вишневского
• 1959 — «Гамлет» Шекспира
• 1965 — «Фауст» И.-В. Гёте

Каунасский государственный драматический театр

• 1957 — «Геркус Мантас» Ю. Грушаса

Литовский национальный театр оперы и балета

• 1956 — опера «Пиленай» В. Ю. Кловы
• 1957 — балет «Аудроне» Ю. С. Индры
• 1960 — балет «Эгле — королева ужей» Э. Бальсиса
• 1962 — балет «Эсмеральда» Ц. Пуни
• 1963 — опера «Любовь к трём апельсинам» С. С. Прокофьева
• 1965 — опера «Город солнца» А. Й. Рачюнаса
• 1972 — опера «Галька» С. Монюшко
• 1975 — балет «На берегу моря» Ю. А. Юзелюнаса

Награды и премии

• народный художник Литовской ССР (1957)
• заслуженный деятель искусств Литовской ССР (1954)
• Сталинская премия третьей степени (1952) — за оформление спектакля «Незабыаемый 1919-й» на сцене ГТД Литовской ССР

Отрывок, характеризующий Янкус, Юозас Юргисович

– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.