Юпатов, Иван Ферапонтович

Иван Юпатов
Имя при рождении:	Иван Ферапонтович Юпатов
Дата рождения:	16 февраля (1 марта) 1865(1865-03-01)
Место рождения:	Рига, Лифляндская губерния, Российская империя
Гражданство:	Российская империя Российская империя → СССР СССР
Дата смерти:	1944(1944)
Место смерти:	Рига, СССР
Отец:	Ферапонт Лукянович
Мать:	Марфа Ивановна
Награды и премии:

Ива́н Ферапо́нтович Юпа́тов (1865—1944) — профессор, русский учёный и государственный деятель.

Биография

Родился 16 февраля (1 марта) 1865 года в Риге (тогда на территории Российской империи) в старообрядческой семье рижского мещанина Ферапонта Лукяновича и Марфы Ивановны Юпатовых. Кроме Ивана, у них были ещё два сына: Ларион (Илларион, род. 1860) и Парфирий (Порфирий, род. 1868).

Окончил Русское уездное Екатерининское училище в Риге. Учился в Петербургском университете, затем из студентов университета поступил в сентябре 1884 года в Императорский Новороссийский университет в Одессе на физико-математический факультет по отделению математических наук, в котором в 1888 году окончил полный курс наук и по одобрению факультетом диссертацию под заглавием: «Определение времени по соответствующим высотам различных звёзд (способ Цингера)», удостоен Советом университета степени кандидата.

В 1893 году окончил курс механического отделения Петербургского технологического института со званием инженер-технолог. Позже командирован за границу на два года для подготовки к преподавательской деятельности. В 1896 году назначен преподавателем Петербургского технологического института. С 1 июля 1900 года переведён на службу в Варшавский политехнический институт экстраординарным профессором.

В 1907−1908 годах — директор Варшавского политехнического института. В июне 1910 года был откомандирован сроком на 4 года на должность ректора Донского политехнического института с сохранением всех привилегий, связанных со службой в Царстве Польском. Назначен председателем строительной комиссии по постройке здания Донского политехнического института. С июня 1914 года служил чиновником по особым поручениям 4 класса при Министерстве торговли и промышленности, совмещая службу с должностями ординарного профессора Варшавского политехнического института и и. о. ректора Донского политехнического института.

В период Первой мировой войны и в 1920-е годы Юпатов занимался, наряду с исполнением особых поручений, научной деятельностью.

Весной 1922 года решил вернуться на родину в Ригу. После Октябрьской революции находился в эмиграции в Латвии в связи с изменением государственных границ. Принимал активное участие в религиозно-общественной жизни старообрядцев Латвии. Участник старообрядческих съездов и совещаний. На выборах во II Сейм (3−4 октября 1925 года) по старообрядческому списку избран депутатом Сейма, где вместе с представителями фракций левого крыла занимался актуальными проблемами русского языка, образования, национальных меньшинств. В конце 1920-х годах был сторонником политической группы так называемых «правых» старообрядцев.

В 1928 г. избран депутатом Рижской думы.

В 1930-е годы работал в Министерстве образования Латвии.

Скончался в 1944 году в Риге. Похоронен на Ивановском кладбище города.

Награды

• Награждён орденами Св. Анны 3-й степени (1903), Св. Анны 2-й степени (1906).
• Награждён юбилейным знаком в память 300-летия Дома Романовых (1913).

Ссылки

• [zarubezhje.narod.ru/tya/Yu_015.htm Юпатов Иван Ферапонтович (1865—1944)]
• [www.d-pils.lv/news/2/361321 Одиссея профессора Юпатова]
• [web.archive.org/web/20071031211139/kopajglubze.boom.ru/slovar/ju.htm Юпатов Иван Ферапонтович]
• [www.russkije.lv/ru/lib/read/ivan-yupatov.html Иван Юпатов]

Отрывок, характеризующий Юпатов, Иван Ферапонтович

– Как здоровье…
Он замялся, не зная, прилично ли назвать умирающего графом; назвать же отцом ему было совестно.
– Il a eu encore un coup, il y a une demi heure. Еще был удар. Courage, mon аmi… [Полчаса назад у него был еще удар. Не унывать, мой друг…]
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:
– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.


Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.
Сзади его стоял адъютант, доктора и мужская прислуга; как бы в церкви, мужчины и женщины разделились. Всё молчало, крестилось, только слышны были церковное чтение, сдержанное, густое басовое пение и в минуты молчания перестановка ног и вздохи. Анна Михайловна, с тем значительным видом, который показывал, что она знает, что делает, перешла через всю комнату к Пьеру и подала ему свечу. Он зажег ее и, развлеченный наблюдениями над окружающими, стал креститься тою же рукой, в которой была свеча.
Младшая, румяная и смешливая княжна Софи, с родинкою, смотрела на него. Она улыбнулась, спрятала свое лицо в платок и долго не открывала его; но, посмотрев на Пьера, опять засмеялась. Она, видимо, чувствовала себя не в силах глядеть на него без смеха, но не могла удержаться, чтобы не смотреть на него, и во избежание искушений тихо перешла за колонну. В середине службы голоса духовенства вдруг замолкли; духовные лица шопотом сказали что то друг другу; старый слуга, державший руку графа, поднялся и обратился к дамам. Анна Михайловна выступила вперед и, нагнувшись над больным, из за спины пальцем поманила к себе Лоррена. Француз доктор, – стоявший без зажженной свечи, прислонившись к колонне, в той почтительной позе иностранца, которая показывает, что, несмотря на различие веры, он понимает всю важность совершающегося обряда и даже одобряет его, – неслышными шагами человека во всей силе возраста подошел к больному, взял своими белыми тонкими пальцами его свободную руку с зеленого одеяла и, отвернувшись, стал щупать пульс и задумался. Больному дали чего то выпить, зашевелились около него, потом опять расступились по местам, и богослужение возобновилось. Во время этого перерыва Пьер заметил, что князь Василий вышел из за своей спинки стула и, с тем же видом, который показывал, что он знает, что делает, и что тем хуже для других, ежели они не понимают его, не подошел к больному, а, пройдя мимо его, присоединился к старшей княжне и с нею вместе направился в глубь спальни, к высокой кровати под шелковыми занавесами. От кровати и князь и княжна оба скрылись в заднюю дверь, но перед концом службы один за другим возвратились на свои места. Пьер обратил на это обстоятельство не более внимания, как и на все другие, раз навсегда решив в своем уме, что всё, что совершалось перед ним нынешний вечер, было так необходимо нужно.