Юпитер (ракета)

PGM-19 Jupiter
B-78, Chrysler SM-78
транспортируемая БРСД PGM-19 Jupiter
Тип	БРСД
Статус	снята с вооружения в 1963
Разработчик	Army's Ballistic Missile Agency
Главный конструктор	Вернер фон Браун
Годы разработки	1955-1960 гг.
Начало испытаний	сентябрь 1955 - февраль 1960 гг.
Принятие на вооружение	1958 г.
Производитель	Chrysler
Годы производства	август 1958 - декабрь 1960
Единиц произведено	100
Годы эксплуатации	1960-1963 гг.
Основные эксплуатанты	ВВС США
Основные технические характеристики Дальность: 2400 км Точность (КВО): 1,5 км Тип БЧ: моноблочная термоядерная W49 - 1,44 Мт
↓Все технические характеристики
Изображения на Викискладе

PGM-19 Юпитер (англ. PGM-19 Jupiter, до 1962 года носила обозначения B-78 и SM-78) — одноступенчатая баллистическая ракета средней дальности, разработанная в Соединённых Штатах во второй половине 1950-х годов, вторая после PGM-17 «Тор» БРСД в истории США. Считается, что размещение этих ракет в Италии и Турции в начале 1960-х годов, вызвали ответную реакцию СССР, приведшую к Карибскому кризису.

История

Армейская программа

Разработка баллистической ракеты среднего радиуса действия, способной доставить ядерный заряд на расстояние до 1600 км была начата Редстоунским ракетным арсеналом Армии США по инициативе Вернера фон Брауна в 1954 году. Ракета рассматривалась как дальнейшее развитие баллистической ракеты малого радиуса действия PGM-11 Redstone в линейке армейских баллистических ракет и предназначалась для применения в масштабах театра военных действий с целью поражения стратегических тылов противника.

Начало разработки в 1955 году собственной БРСД ВВС США PGM-17 Thor повлияло на ход армейской программы. Армия, опасаясь, что все ракеты дальнего действия будут в итоге организационно переподчинены ВВС, объединила свою ракетную программу с флотом. В рамках проекта «Юпитер» предполагалось создать единую баллистическую ракету для корабельных и наземных пусковых установок. В результате, были установлены жёсткие требования по габаритам будущей ракеты.

В ноябре 1956 года, ВМФ США принял решение отказаться от совместной программы «Юпитер». Жидкостные ракеты, после тщательного анализа, были сочтены слишком неудобными и опасными для базирования на кораблях. Вместо них, ВМФ инициировал работы по программе «Jupiter S» (создания твердотопливной ракеты на основе «Jupiter»), впоследствии ставшей БРПЛ «Поларис». Лишившись поддержки ВМФ, Армия сдала позиции: в конце ноября 1956 года, решением министра обороны армии было запрещено разрабатывать ракетное оружие радиусом действия более 320 километров. Дальнобойные ракеты были переведены в подчинение ВВС.

Программа ВВС

Несмотря на все перипетии с переподчинением, работы по программе шли полным ходом. В ноябре 1955 года был собран и успешно испытан ключевой элемент проекта — кислородно-керосиновый ракетный двигатель Rocketdyne S-3D. С целью отработки программы, её отдельные элементы испытывались при пусках экспериментальных ракет на базе «Redstone».

В марте 1956 года, корпорация «Крайслер» получила официальный контракт на всю линию ракет «Jupiter». Первый прототип «Jupiter-A» — поднялся в воздух в марте 1956 года. Её быстро сменила новая, более совершенная экспериментальная ракета «Юпитер-С» На ней отрабатывались такие элементы конструкции, как отделяемая головная часть и тепловая защита входящей в атмосферу боеголовки, для чего «Юпитер-С» был сделан трёхступенчатым: его головная часть имела несколько небольших твердотопливных двигателей для имитации динамических условий входа головной части боевой ракеты в атмосферу.

Баллистическая ракета

Параллельно с созданием космического носителя, продолжались работы над боевой ракетой. Хотя ВВС США не относились особенно внимательно к армейской программе «Юпитер», отдавая явное предпочтение полностью собственной PGM-17 Thor («Тор»), тем не менее, работы над проектом было решено продолжить. В октябре 1957 года состоялся первый пуск прототипа боевой ракеты с обозначением SM-78. Испытания ракеты прошли сравнительно удачно, с малым числом аварий, что контрастировало с не слишком удачными первыми испытаниями «Тора».

В результате, 20 ноября 1957 года, ВВС США официально решили принять на вооружение обе ракеты. Хотя в 1957 году ограничения на разработку дальнобойных ракет с Армии были сняты, тем не менее армейское командование не стало настаивать на возвращении ракет «Юпитер» под свою юрисдикцию. Серия успешных испытаний прошла в 1958—1959 годах, но ряд сложностей политического характера задержал развёртывание ракет почти на два года.

Конструкция

«Юпитер» была одноступенчатой жидкостной ракетой, с единственным двигателем, работающим на керосине и жидком кислороде. Управление ракетой осуществлялось с помощью инерциальной системы ST-90, разработанной фирмой «Ford».

Боевой блок Mk 3 снаряжённый термоядерным зарядом типа W49 мощностью 1,44 Мт, был первой американской боеголовкой с абляционной тепловой защитой. За счёт этого, ракета могла входить в атмосферу под большим углом, что существенно улучшало её точность.

Важным преимуществом ракеты «Юпитер» была её, по крайней мере относительная, мобильность. В отличие от «Тора», стартовавшего только с заранее подготовленных позиций, «Юпитер» запускался с мобильной пусковой установки. Батарея ракет «Юпитер» включала три боевые ракеты и состояла из примерно 20 тяжёлых грузовиков, включая цистерны с керосином и жидким кислородом.

Ракета транспортировалась горизонтально, на специальной машине. Прибыв на место развёртывания, батарея устанавливала ракеты вертикально и возводила вокруг основания каждой ракеты «навес» из алюминиевых листов, укрывавший работающий над подготовкой к старту персонал и позволяющий обслуживать ракеты при любых погодных условиях. После установки, ракета требовала приблизительно 15 минут для заправки после чего была готова к запуску.

Развёртывание

В апреле 1958 года, после успешного завершения испытаний, Министерство обороны США объявило о намерении расположить три эскадрильи новых баллистических ракет во Франции. Предполагалось, что ракеты дополнят уже развёртываемый в Великобритании арсенал из 60 баллистических ракет «Тор». Ухудшение отношений между США и Францией в июне 1958 года привели к тому, что президент де Голль отказался рассматривать вопрос о размещении американских баллистических ракет во Франции.

Планировавшееся развёртывание ракет пришлось отложить. В поисках альтернативы ВВС США обратили внимание на южных союзников по НАТО — Италию и Турцию. С военной точки зрения обе эти страны представляли собой даже более удобные позиции для передового развёртывания ракет, чем Франция: базируясь в Италии, «Юпитеры», с их трёхтысячекилометровой дальностью, могли бы держать под прицелом стратегические объекты не только на территории союзников СССР по Варшавскому договору, но и в СССР.

В 1959 году было достигнуто соглашение с правительством Италии о размещении на территории страны двух эскадрилий — 865-й и 866-й, ранее базировавшихся на военной базе «Редстоунский арсенал» (Хантсвилл, США). Для размещения ракет была выбрана авиабаза «Джиойя дель Колле» в южной Италии. Два эскадрона, каждый в составе 15 ракет, были направлены в Италию в 1959 году.

В состав каждой эскадрильи входило 15 боевых ракет, разделённых на пять стартовых батарей — примерно 500 человек персонала и 20 машин оснащения на каждую ракету. Десять батарей были развёрнуты на расстоянии в 50 км друг от друга в 1961 году. Ракеты находились под официальной юрисдикцией итальянских ВВС и обслуживались итальянским персоналом, хотя контроль за ядерными боеголовками и их снаряжение осуществляли американские офицеры. Ракетные батареи регулярно меняли места дислокации. Для каждой из них в 10 находившихся поблизости деревнях были подготовлены склады горючего и жидкого кислорода, регулярно пополняемые и обслуживаемые.

Планы развёртывания предусматривали передовое базирование 45 ракет. Позиция для последней, третьей эскадрильи была выбрана лишь в октябре 1959 года. Правительство Турции, опасаясь советских претензий на проливы, поддержало американскую инициативу по размещению ядерного оружия США в стране. 15 ракет были расположены на 5 позициях вокруг Измира в 1961 году. Так же, как и в Италии, турецкий персонал осуществлял обслуживание ракет, но ядерные заряды контролировались и снаряжались офицерами США.

Развёртывание ракет в Турции вызвало сильное беспокойство правительства СССР. Имея сравнительно небольшое время подготовки к пуску (порядка 15 минут) и высокую по тем временам мобильность, ракеты могли нанести тяжелейший удар по стратегическому тылу СССР в случае начала военных действий. Стремление СССР парировать развёртывание американских ракет в итоге привело к идее размещения ракет на Кубе и началу событий, известных как Карибский кризис.

В 1963 году, спустя очень короткое время после постановки на боевое дежурство, ракеты были сняты с вооружения в ответ на демонтаж советских ракет на Кубе. ВВС США не возражали против списания БРСД, так как к этому моменту ВМФ США уже развернул намного более подходящие для передового базирования БРПЛ «Поларис», сделавшие «Юпитер» устаревшим.

Тактико-технические характеристики

• Длина: 18,3 м
• Диаметр: 2,67 м
• Стартовая масса = 49 353 кг
• Забрасываемый вес = 750 кг
• Дальность стрельбы: 2410 км
• Тип системы управления: автономная инерциальная
• Точность (КВО): 1500 м
• Тип ГЧ: W49 — моноблочная, термоядерная
• Мощность заряда: 1,44 Мт
• Максимальная Высота траектории: 660 км
• Максимальная скорость: 5140 м/с
• Количество ступеней: 1
• Тип горючего: керосин RP-1
• Тип окислителя: жидкий кислород
• Масса заправляемого горючего: 13 796 кг
• Масса заправляемого окислителя: 31 189 кг
• Двигательная установка: ЖРД Rocketdyne S-3D
  • Тяга ДУ на уровне моря: 67,5 т
  • Время работы основного двигателя: 2 мин 38 с
  • Время работы верньерного двигателя: 12 с

Литература

• Gibson, James N. Nuclear Weapons of the United States: An Illustrated History. — Atglen, Pennsylvania: Schiffer Publishing Ltd., 1996. — 240 p. — (Schiffer Military History). — ISBN 0-7643-0063-6.
• Gunston, Bill. The Illustrated Encyclopedia of the World's Rockets & Missiles: a comprehensive technical directory and history of the military guided missile systems of the 20th century. — Salamander Books, 1979. — 264 p. — ISBN 0861010299.

Ссылки

• [rbase.new-factoria.ru/missile/wobb/jupiter/jupiter.shtml Баллистическая ракета среднего радиуса действия SM-78/PGM-19A «Jupiter»] ИС «Ракетная техника» БГТУ
•  (англ.) [www.nationalmuseum.af.mil/factsheets/factsheet.asp?id=534 CHRYSLER SM-78/PGM-19A JUPITER] National Museum of the US Air Force

Отрывок, характеризующий Юпитер (ракета)

«Теперь уж поздно, всё кончено; да и я люблю ее», подумал Пьер.
– Je vous aime! [Я вас люблю!] – сказал он, вспомнив то, что нужно было говорить в этих случаях; но слова эти прозвучали так бедно, что ему стало стыдно за себя.
Через полтора месяца он был обвенчан и поселился, как говорили, счастливым обладателем красавицы жены и миллионов, в большом петербургском заново отделанном доме графов Безухих.


Старый князь Николай Андреич Болконский в декабре 1805 года получил письмо от князя Василия, извещавшего его о своем приезде вместе с сыном. («Я еду на ревизию, и, разумеется, мне 100 верст не крюк, чтобы посетить вас, многоуважаемый благодетель, – писал он, – и Анатоль мой провожает меня и едет в армию; и я надеюсь, что вы позволите ему лично выразить вам то глубокое уважение, которое он, подражая отцу, питает к вам».)
– Вот Мари и вывозить не нужно: женихи сами к нам едут, – неосторожно сказала маленькая княгиня, услыхав про это.
Князь Николай Андреич поморщился и ничего не сказал.
Через две недели после получения письма, вечером, приехали вперед люди князя Василья, а на другой день приехал и он сам с сыном.
Старик Болконский всегда был невысокого мнения о характере князя Василья, и тем более в последнее время, когда князь Василий в новые царствования при Павле и Александре далеко пошел в чинах и почестях. Теперь же, по намекам письма и маленькой княгини, он понял, в чем дело, и невысокое мнение о князе Василье перешло в душе князя Николая Андреича в чувство недоброжелательного презрения. Он постоянно фыркал, говоря про него. В тот день, как приехать князю Василью, князь Николай Андреич был особенно недоволен и не в духе. Оттого ли он был не в духе, что приезжал князь Василий, или оттого он был особенно недоволен приездом князя Василья, что был не в духе; но он был не в духе, и Тихон еще утром отсоветывал архитектору входить с докладом к князю.
– Слышите, как ходит, – сказал Тихон, обращая внимание архитектора на звуки шагов князя. – На всю пятку ступает – уж мы знаем…
Однако, как обыкновенно, в 9 м часу князь вышел гулять в своей бархатной шубке с собольим воротником и такой же шапке. Накануне выпал снег. Дорожка, по которой хаживал князь Николай Андреич к оранжерее, была расчищена, следы метлы виднелись на разметанном снегу, и лопата была воткнута в рыхлую насыпь снега, шедшую с обеих сторон дорожки. Князь прошел по оранжереям, по дворне и постройкам, нахмуренный и молчаливый.
– А проехать в санях можно? – спросил он провожавшего его до дома почтенного, похожего лицом и манерами на хозяина, управляющего.
– Глубок снег, ваше сиятельство. Я уже по прешпекту разметать велел.
Князь наклонил голову и подошел к крыльцу. «Слава тебе, Господи, – подумал управляющий, – пронеслась туча!»
– Проехать трудно было, ваше сиятельство, – прибавил управляющий. – Как слышно было, ваше сиятельство, что министр пожалует к вашему сиятельству?
Князь повернулся к управляющему и нахмуренными глазами уставился на него.
– Что? Министр? Какой министр? Кто велел? – заговорил он своим пронзительным, жестким голосом. – Для княжны, моей дочери, не расчистили, а для министра! У меня нет министров!
– Ваше сиятельство, я полагал…
– Ты полагал! – закричал князь, всё поспешнее и несвязнее выговаривая слова. – Ты полагал… Разбойники! прохвосты! Я тебя научу полагать, – и, подняв палку, он замахнулся ею на Алпатыча и ударил бы, ежели бы управляющий невольно не отклонился от удара. – Полагал! Прохвосты! – торопливо кричал он. Но, несмотря на то, что Алпатыч, сам испугавшийся своей дерзости – отклониться от удара, приблизился к князю, опустив перед ним покорно свою плешивую голову, или, может быть, именно от этого князь, продолжая кричать: «прохвосты! закидать дорогу!» не поднял другой раз палки и вбежал в комнаты.
Перед обедом княжна и m lle Bourienne, знавшие, что князь не в духе, стояли, ожидая его: m lle Bourienne с сияющим лицом, которое говорило: «Я ничего не знаю, я такая же, как и всегда», и княжна Марья – бледная, испуганная, с опущенными глазами. Тяжелее всего для княжны Марьи было то, что она знала, что в этих случаях надо поступать, как m lle Bourime, но не могла этого сделать. Ей казалось: «сделаю я так, как будто не замечаю, он подумает, что у меня нет к нему сочувствия; сделаю я так, что я сама скучна и не в духе, он скажет (как это и бывало), что я нос повесила», и т. п.
Князь взглянул на испуганное лицо дочери и фыркнул.
– Др… или дура!… – проговорил он.
«И той нет! уж и ей насплетничали», подумал он про маленькую княгиню, которой не было в столовой.
– А княгиня где? – спросил он. – Прячется?…
– Она не совсем здорова, – весело улыбаясь, сказала m llе Bourienne, – она не выйдет. Это так понятно в ее положении.
– Гм! гм! кх! кх! – проговорил князь и сел за стол.
Тарелка ему показалась не чиста; он указал на пятно и бросил ее. Тихон подхватил ее и передал буфетчику. Маленькая княгиня не была нездорова; но она до такой степени непреодолимо боялась князя, что, услыхав о том, как он не в духе, она решилась не выходить.
– Я боюсь за ребенка, – говорила она m lle Bourienne, – Бог знает, что может сделаться от испуга.
Вообще маленькая княгиня жила в Лысых Горах постоянно под чувством страха и антипатии к старому князю, которой она не сознавала, потому что страх так преобладал, что она не могла чувствовать ее. Со стороны князя была тоже антипатия, но она заглушалась презрением. Княгиня, обжившись в Лысых Горах, особенно полюбила m lle Bourienne, проводила с нею дни, просила ее ночевать с собой и с нею часто говорила о свекоре и судила его.
– Il nous arrive du monde, mon prince, [К нам едут гости, князь.] – сказала m lle Bourienne, своими розовенькими руками развертывая белую салфетку. – Son excellence le рrince Kouraguine avec son fils, a ce que j'ai entendu dire? [Его сиятельство князь Курагин с сыном, сколько я слышала?] – вопросительно сказала она.
– Гм… эта excellence мальчишка… я его определил в коллегию, – оскорбленно сказал князь. – А сын зачем, не могу понять. Княгиня Лизавета Карловна и княжна Марья, может, знают; я не знаю, к чему он везет этого сына сюда. Мне не нужно. – И он посмотрел на покрасневшую дочь.
– Нездорова, что ли? От страха министра, как нынче этот болван Алпатыч сказал.
– Нет, mon pere. [батюшка.]
Как ни неудачно попала m lle Bourienne на предмет разговора, она не остановилась и болтала об оранжереях, о красоте нового распустившегося цветка, и князь после супа смягчился.
После обеда он прошел к невестке. Маленькая княгиня сидела за маленьким столиком и болтала с Машей, горничной. Она побледнела, увидав свекора.
Маленькая княгиня очень переменилась. Она скорее была дурна, нежели хороша, теперь. Щеки опустились, губа поднялась кверху, глаза были обтянуты книзу.
– Да, тяжесть какая то, – отвечала она на вопрос князя, что она чувствует.
– Не нужно ли чего?
– Нет, merci, mon pere. [благодарю, батюшка.]
– Ну, хорошо, хорошо.
Он вышел и дошел до официантской. Алпатыч, нагнув голову, стоял в официантской.
– Закидана дорога?
– Закидана, ваше сиятельство; простите, ради Бога, по одной глупости.
Князь перебил его и засмеялся своим неестественным смехом.
– Ну, хорошо, хорошо.
Он протянул руку, которую поцеловал Алпатыч, и прошел в кабинет.
Вечером приехал князь Василий. Его встретили на прешпекте (так назывался проспект) кучера и официанты, с криком провезли его возки и сани к флигелю по нарочно засыпанной снегом дороге.
Князю Василью и Анатолю были отведены отдельные комнаты.
Анатоль сидел, сняв камзол и подпершись руками в бока, перед столом, на угол которого он, улыбаясь, пристально и рассеянно устремил свои прекрасные большие глаза. На всю жизнь свою он смотрел как на непрерывное увеселение, которое кто то такой почему то обязался устроить для него. Так же и теперь он смотрел на свою поездку к злому старику и к богатой уродливой наследнице. Всё это могло выйти, по его предположению, очень хорошо и забавно. А отчего же не жениться, коли она очень богата? Это никогда не мешает, думал Анатоль.
Он выбрился, надушился с тщательностью и щегольством, сделавшимися его привычкою, и с прирожденным ему добродушно победительным выражением, высоко неся красивую голову, вошел в комнату к отцу. Около князя Василья хлопотали его два камердинера, одевая его; он сам оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!»
– Нет, без шуток, батюшка, она очень уродлива? А? – спросил он, как бы продолжая разговор, не раз веденный во время путешествия.
– Полно. Глупости! Главное дело – старайся быть почтителен и благоразумен с старым князем.
– Ежели он будет браниться, я уйду, – сказал Анатоль. – Я этих стариков терпеть не могу. А?
– Помни, что для тебя от этого зависит всё.
В это время в девичьей не только был известен приезд министра с сыном, но внешний вид их обоих был уже подробно описан. Княжна Марья сидела одна в своей комнате и тщетно пыталась преодолеть свое внутреннее волнение.
«Зачем они писали, зачем Лиза говорила мне про это? Ведь этого не может быть! – говорила она себе, взглядывая в зеркало. – Как я выйду в гостиную? Ежели бы он даже мне понравился, я бы не могла быть теперь с ним сама собою». Одна мысль о взгляде ее отца приводила ее в ужас.
Маленькая княгиня и m lle Bourienne получили уже все нужные сведения от горничной Маши о том, какой румяный, чернобровый красавец был министерский сын, и о том, как папенька их насилу ноги проволок на лестницу, а он, как орел, шагая по три ступеньки, пробежал зa ним. Получив эти сведения, маленькая княгиня с m lle Bourienne,еще из коридора слышные своими оживленно переговаривавшими голосами, вошли в комнату княжны.
– Ils sont arrives, Marieie, [Они приехали, Мари,] вы знаете? – сказала маленькая княгиня, переваливаясь своим животом и тяжело опускаясь на кресло.
Она уже не была в той блузе, в которой сидела поутру, а на ней было одно из лучших ее платьев; голова ее была тщательно убрана, и на лице ее было оживление, не скрывавшее, однако, опустившихся и помертвевших очертаний лица. В том наряде, в котором она бывала обыкновенно в обществах в Петербурге, еще заметнее было, как много она подурнела. На m lle Bourienne тоже появилось уже незаметно какое то усовершенствование наряда, которое придавало ее хорошенькому, свеженькому лицу еще более привлекательности.
– Eh bien, et vous restez comme vous etes, chere princesse? – заговорила она. – On va venir annoncer, que ces messieurs sont au salon; il faudra descendre, et vous ne faites pas un petit brin de toilette! [Ну, а вы остаетесь, в чем были, княжна? Сейчас придут сказать, что они вышли. Надо будет итти вниз, а вы хоть бы чуть чуть принарядились!]
Маленькая княгиня поднялась с кресла, позвонила горничную и поспешно и весело принялась придумывать наряд для княжны Марьи и приводить его в исполнение. Княжна Марья чувствовала себя оскорбленной в чувстве собственного достоинства тем, что приезд обещанного ей жениха волновал ее, и еще более она была оскорблена тем, что обе ее подруги и не предполагали, чтобы это могло быть иначе. Сказать им, как ей совестно было за себя и за них, это значило выдать свое волнение; кроме того отказаться от наряжения, которое предлагали ей, повело бы к продолжительным шуткам и настаиваниям. Она вспыхнула, прекрасные глаза ее потухли, лицо ее покрылось пятнами и с тем некрасивым выражением жертвы, чаще всего останавливающемся на ее лице, она отдалась во власть m lle Bourienne и Лизы. Обе женщины заботились совершенно искренно о том, чтобы сделать ее красивой. Она была так дурна, что ни одной из них не могла притти мысль о соперничестве с нею; поэтому они совершенно искренно, с тем наивным и твердым убеждением женщин, что наряд может сделать лицо красивым, принялись за ее одеванье.