Дерваль, Юпп

Юпп Дерваль
Общая информация
Полное имя	Йозеф Дерваль
Родился	10 марта 1927(1927-03-10) Вюрзелен, Германия
Умер	26 июня 2007(2007-06-26) (80 лет) Санкт-Ингберт, Германия
Гражданство	Германия Германия
Позиция	нападающий
Карьера
Клубная карьера*
1949—1953	Алемания
1953—1959	Фортуна (Дюссельдорф)
1959—1960	Биль
1960—1962	Шаффхаузен
Национальная сборная**
1954	Германия	2 (0)
Тренерская карьера
1959—1960	Биль	играющий тренер
1960—1962	Шаффхаузен	играющий тренер
1962—1963	Фортуна (Дюссельдорф)
1978—1984	Германия
1984—1987	Галатасарай
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Йо́зеф (Юпп) Де́рваль (нем. Josef "Jupp" Derwall; 10 марта 1927 года, Вюрзелен, Германия — 26 июня 2007 года, Санкт-Ингберт, Германия) — немецкий футболист и тренер.

Тренер сборной ФРГ по футболу. По образованию — врач. Четвёртый тренер сборной за всю её историю. Получил мировое признание после больших успехов немецкой сборной в 1980-е годы. В 1980 году он выиграл чемпионат Европы, а через два года завоевал серебро на чемпионате мира 1982 года в Испании. Сборная под руководством Дерваля провела 67 матчей (45 побед, 11 ничьих, 11 поражений). На чемпионате Европы 1984 года во Франции немцы не смогли выйти из группы, после чего Дерваль оставил сборную и встал у руля «Галатасарая». В 1987 он привел стамбульский клуб к титулу чемпиона Турции, после чего ушёл на пенсию.

Ссылки

• [www.lastingtribute.co.uk/famousperson/derwall/2591577 Юпп Дерваль]

Отрывок, характеризующий Дерваль, Юпп

– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.