Юргелионис, Кляопас

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Юргелионис К.»)
Перейти к: навигация, поиск
Кляопас Юргялионис
Kleopas Jurgelionis
Псевдонимы:

Kalėdų Kaukė; J., J-is, J-unas, Jasiunas, Juras, Jurgis, K., K. J., K. K., K. Kaukė, Kl. J., Kl. J-is, Kl. J-nis, Kl. Jurg-inis, Kl. Jurg-is, Ožis Mikitonis, Parapijonys, Pl. Motečius, Pr. Motiečius, Šiaulių Jurgis, V. Jasiunas

Дата рождения:

1 января 1886(1886-01-01)

Место рождения:

хутор Вирбалишки Купишкского района

Дата смерти:

24 декабря 1963(1963-12-24) (77 лет)

Место смерти:

Риверсайд (Калифорния)

Род деятельности:

поэт, прозаик, переводчик, литературный критик, публицист

Жанр:

стихотворение

Язык произведений:

литовский

Кляо́пас Юргелио́нис (Клеопас Юргелионис, Кляопас Юргялёнис, Клеофас Юргялионис; лит. Kleopas Jurgelionis; 1 января 1886, хутор Вирбалишки, ныне Купишкский район — 24 декабря 1963, Риверсайд, штат Калифорния) — литовский поэт, литературный критик, публицист, прозаик, переводчик.





Биография

В 1896 году вместе с родителями переехал в Санкт-Петербург. Окончил прогимназию (1903), участвовал в литовской самодеятельности. За участие в событиях революции 1905—1907 годов в Санкт-Петербурге, Вильне и Шавлях был заключён в тюрьму (1907). Бежал из тюрьмы и через Санкт-Петербург и Париж уехал в Шотландию. Редактировал литовскую газету «Ранкпельнис» (Rankpelnys, «Наёмный рабочий»). В 1908 году поступил учиться в Ягеллонский университет в Кракове. В 1909 году эмигрировал в США. Работал в типографии, в редакции газеты; после Первой мировой войны отошёл от революционного движения[1].

Окончил Чикагский университет (1919), занимался адвокатской практикой и журналистской работой. Администратор газеты «Науенос» (Naujienos, «Новости»; 19191923), редактор газеты «Тевине» (Tėvynė, «Отчизна»; 19381941). В качестве актёра и режиссёра участвовал в постановках литовских самодеятельных театров.

Творчество

Дебютировал в печати в 1904 году сценкой «Ради детей» и переводом стихотворения Адама Мицкевича[1]. Стихи начал печатать с 1906 года, подписывая их псевдонимом Kalėdų Kaukė. Пользовался также криптонимами и псевдонимами J., J-is, J-unas, Jasiunas, Juras, Jurgis, K., K. J., K. K., K. Kaukė, Kl. J., Kl. J-is, Kl. J-nis, Kl. Jurg-inis, Kl. Jurg-is, Ožis Mikitonis, Parapijonys, Pl. Motečius, Pr. Motiečius, Šiaulių Jurgis, V. Jasiunas. Выпустил сборник стихов «Грустит-таится» (Glūdi-liūdi ir kitos lyrikos eilės, Чикаго, 1916), включавший также переводы. Опубликовал стихотворную драму-сказку «Запретное желание» (Uždraustas geismas, 1917), написал цикл радиопостановок «Семья Макала» (Makalų šeimyna, 19301940), исследование о творчестве поэта А. Венажиндиса (1910), рецензии, публицистические статьи. Сотрудничал в различных периодических изданиях, выходивших в Литве («Вильняус жиниос», «Летувос укининкас» и другие) и за рубежом.

Перевёл на литовский язык стихотворения Р. Киплинга, Лонгфелло, А. Мицкевича, Р. Тагора, Омара Хайяма, Д. М. Цензора, трагедию Уильяма Шекспира «Макбет» (1915).

На русский язык стихотворения Юргялиониса переводили Е. Л. Шкляр, Б. А. Кежун, Всеволод Рождественский[2].

Издания

  • Glūdi-liūdi. — Vilnius: Vaga, 1971. 267 p.

Напишите отзыв о статье "Юргелионис, Кляопас"

Примечания

Литература

  • Литовские поэты XIX века. — Л.: Советский писатель, 1971. — С. 128—132.
  • А. Залаторюс. Литература начала ХХ века // История литовской литературы / Й. Ланкутис, ред.. — Vilnius: Vaga, 1977. — С. 212. — 959 с. — 5000 экз.
  • Kazys Inčiūra // Lietuvių rašytojai. Biobliografinis žodynas. A—J. — Vilnius: Vaga, 1979. — P. 695—700. — 774 p.

Ссылки

  • [www.tekstai.lt/tekstai/1-tekstai/550-jurgelionis-kleopas Jurgelionis Kleopas] (лит.). Tekstai.lt. Tekstai.lt. Проверено 25 января 2015.

Отрывок, характеризующий Юргелионис, Кляопас

Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.
В исторических сочинениях о 1812 м годе авторы французы очень любят говорить о том, как Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске, и приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы русские еще более любят говорить о том, как с начала кампании существовал план скифской войны заманивания Наполеона в глубь России, и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому то французу, кто Толю, кто самому императору Александру, указывая на записки, проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий. Но все эти намеки на предвидение того, что случилось, как со стороны французов так и со стороны русских выставляются теперь только потому, что событие оправдало их. Ежели бы событие не совершилось, то намеки эти были бы забыты, как забыты теперь тысячи и миллионы противоположных намеков и предположений, бывших в ходу тогда, но оказавшихся несправедливыми и потому забытых. Об исходе каждого совершающегося события всегда бывает так много предположений, что, чем бы оно ни кончилось, всегда найдутся люди, которые скажут: «Я тогда еще сказал, что это так будет», забывая совсем, что в числе бесчисленных предположений были делаемы и совершенно противоположные.
Предположения о сознании Наполеоном опасности растяжения линии и со стороны русских – о завлечении неприятеля в глубь России – принадлежат, очевидно, к этому разряду, и историки только с большой натяжкой могут приписывать такие соображения Наполеону и его маршалам и такие планы русским военачальникам. Все факты совершенно противоречат таким предположениям. Не только во все время войны со стороны русских не было желания заманить французов в глубь России, но все было делаемо для того, чтобы остановить их с первого вступления их в Россию, и не только Наполеон не боялся растяжения своей линии, но он радовался, как торжеству, каждому своему шагу вперед и очень лениво, не так, как в прежние свои кампании, искал сражения.
При самом начале кампании армии наши разрезаны, и единственная цель, к которой мы стремимся, состоит в том, чтобы соединить их, хотя для того, чтобы отступать и завлекать неприятеля в глубь страны, в соединении армий не представляется выгод. Император находится при армии для воодушевления ее в отстаивании каждого шага русской земли, а не для отступления. Устроивается громадный Дрисский лагерь по плану Пфуля и не предполагается отступать далее. Государь делает упреки главнокомандующим за каждый шаг отступления. Не только сожжение Москвы, но допущение неприятеля до Смоленска не может даже представиться воображению императора, и когда армии соединяются, то государь негодует за то, что Смоленск взят и сожжен и не дано пред стенами его генерального сражения.
Так думает государь, но русские военачальники и все русские люди еще более негодуют при мысли о том, что наши отступают в глубь страны.
Наполеон, разрезав армии, движется в глубь страны и упускает несколько случаев сражения. В августе месяце он в Смоленске и думает только о том, как бы ему идти дальше, хотя, как мы теперь видим, это движение вперед для него очевидно пагубно.