Граф, Юрген
Поделись знанием:
Барский двор состоял из гумна, надворных построек, конюшень, бани, флигеля и большого каменного дома с полукруглым фронтоном, который еще строился. Вокруг дома был рассажен молодой сад. Ограды и ворота были прочные и новые; под навесом стояли две пожарные трубы и бочка, выкрашенная зеленой краской; дороги были прямые, мосты были крепкие с перилами. На всем лежал отпечаток аккуратности и хозяйственности. Встретившиеся дворовые, на вопрос, где живет князь, указали на небольшой, новый флигелек, стоящий у самого края пруда. Старый дядька князя Андрея, Антон, высадил Пьера из коляски, сказал, что князь дома, и проводил его в чистую, маленькую прихожую.
Пьера поразила скромность маленького, хотя и чистенького домика после тех блестящих условий, в которых последний раз он видел своего друга в Петербурге. Он поспешно вошел в пахнущую еще сосной, не отштукатуренную, маленькую залу и хотел итти дальше, но Антон на цыпочках пробежал вперед и постучался в дверь.
– Ну, что там? – послышался резкий, неприятный голос.
– Гость, – отвечал Антон.
– Проси подождать, – и послышался отодвинутый стул. Пьер быстрыми шагами подошел к двери и столкнулся лицом к лицу с выходившим к нему, нахмуренным и постаревшим, князем Андреем. Пьер обнял его и, подняв очки, целовал его в щеки и близко смотрел на него.
– Вот не ждал, очень рад, – сказал князь Андрей. Пьер ничего не говорил; он удивленно, не спуская глаз, смотрел на своего друга. Его поразила происшедшая перемена в князе Андрее. Слова были ласковы, улыбка была на губах и лице князя Андрея, но взгляд был потухший, мертвый, которому, несмотря на видимое желание, князь Андрей не мог придать радостного и веселого блеска. Не то, что похудел, побледнел, возмужал его друг; но взгляд этот и морщинка на лбу, выражавшие долгое сосредоточение на чем то одном, поражали и отчуждали Пьера, пока он не привык к ним.
При свидании после долгой разлуки, как это всегда бывает, разговор долго не мог остановиться; они спрашивали и отвечали коротко о таких вещах, о которых они сами знали, что надо было говорить долго. Наконец разговор стал понемногу останавливаться на прежде отрывочно сказанном, на вопросах о прошедшей жизни, о планах на будущее, о путешествии Пьера, о его занятиях, о войне и т. д. Та сосредоточенность и убитость, которую заметил Пьер во взгляде князя Андрея, теперь выражалась еще сильнее в улыбке, с которою он слушал Пьера, в особенности тогда, когда Пьер говорил с одушевлением радости о прошедшем или будущем. Как будто князь Андрей и желал бы, но не мог принимать участия в том, что он говорил. Пьер начинал чувствовать, что перед князем Андреем восторженность, мечты, надежды на счастие и на добро не приличны. Ему совестно было высказывать все свои новые, масонские мысли, в особенности подновленные и возбужденные в нем его последним путешествием. Он сдерживал себя, боялся быть наивным; вместе с тем ему неудержимо хотелось поскорей показать своему другу, что он был теперь совсем другой, лучший Пьер, чем тот, который был в Петербурге.
– Я не могу вам сказать, как много я пережил за это время. Я сам бы не узнал себя.
– Да, много, много мы изменились с тех пор, – сказал князь Андрей.
– Ну а вы? – спрашивал Пьер, – какие ваши планы?
– Планы? – иронически повторил князь Андрей. – Мои планы? – повторил он, как бы удивляясь значению такого слова. – Да вот видишь, строюсь, хочу к будущему году переехать совсем…
Пьер молча, пристально вглядывался в состаревшееся лицо (князя) Андрея.
– Нет, я спрашиваю, – сказал Пьер, – но князь Андрей перебил его:
– Да что про меня говорить…. расскажи же, расскажи про свое путешествие, про всё, что ты там наделал в своих именьях?
Пьер стал рассказывать о том, что он сделал в своих имениях, стараясь как можно более скрыть свое участие в улучшениях, сделанных им. Князь Андрей несколько раз подсказывал Пьеру вперед то, что он рассказывал, как будто всё то, что сделал Пьер, была давно известная история, и слушал не только не с интересом, но даже как будто стыдясь за то, что рассказывал Пьер.
Пьеру стало неловко и даже тяжело в обществе своего друга. Он замолчал.
– А вот что, душа моя, – сказал князь Андрей, которому очевидно было тоже тяжело и стеснительно с гостем, – я здесь на биваках, и приехал только посмотреть. Я нынче еду опять к сестре. Я тебя познакомлю с ними. Да ты, кажется, знаком, – сказал он, очевидно занимая гостя, с которым он не чувствовал теперь ничего общего. – Мы поедем после обеда. А теперь хочешь посмотреть мою усадьбу? – Они вышли и проходили до обеда, разговаривая о политических новостях и общих знакомых, как люди мало близкие друг к другу. С некоторым оживлением и интересом князь Андрей говорил только об устраиваемой им новой усадьбе и постройке, но и тут в середине разговора, на подмостках, когда князь Андрей описывал Пьеру будущее расположение дома, он вдруг остановился. – Впрочем тут нет ничего интересного, пойдем обедать и поедем. – За обедом зашел разговор о женитьбе Пьера.
– Я очень удивился, когда услышал об этом, – сказал князь Андрей.
Пьер покраснел так же, как он краснел всегда при этом, и торопливо сказал:
– Я вам расскажу когда нибудь, как это всё случилось. Но вы знаете, что всё это кончено и навсегда.
– Навсегда? – сказал князь Андрей. – Навсегда ничего не бывает.
– Но вы знаете, как это всё кончилось? Слышали про дуэль?
– Да, ты прошел и через это.
– Одно, за что я благодарю Бога, это за то, что я не убил этого человека, – сказал Пьер.
– Отчего же? – сказал князь Андрей. – Убить злую собаку даже очень хорошо.
– Нет, убить человека не хорошо, несправедливо…
– Отчего же несправедливо? – повторил князь Андрей; то, что справедливо и несправедливо – не дано судить людям. Люди вечно заблуждались и будут заблуждаться, и ни в чем больше, как в том, что они считают справедливым и несправедливым.
– Несправедливо то, что есть зло для другого человека, – сказал Пьер, с удовольствием чувствуя, что в первый раз со времени его приезда князь Андрей оживлялся и начинал говорить и хотел высказать всё то, что сделало его таким, каким он был теперь.
– А кто тебе сказал, что такое зло для другого человека? – спросил он.
– Зло? Зло? – сказал Пьер, – мы все знаем, что такое зло для себя.
– Да мы знаем, но то зло, которое я знаю для себя, я не могу сделать другому человеку, – всё более и более оживляясь говорил князь Андрей, видимо желая высказать Пьеру свой новый взгляд на вещи. Он говорил по французски. Je ne connais l dans la vie que deux maux bien reels: c'est le remord et la maladie. II n'est de bien que l'absence de ces maux. [Я знаю в жизни только два настоящих несчастья: это угрызение совести и болезнь. И единственное благо есть отсутствие этих зол.] Жить для себя, избегая только этих двух зол: вот вся моя мудрость теперь.
(перенаправлено с «Юрген Граф»)
| Юрген Граф | |
| Jürgen Graf | |
| Имя при рождении: |
Jürgen Graf |
|---|---|
| Дата рождения: |
15 августа 1951 (72 года) |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Род деятельности: |
писатель-публицист, филолог, преподаватель |
| Годы творчества: |
1990-е — наши дни |
| Направление: |
история Холокоста, отрицание Холокоста |
| [juergen-graf.vho.org/ Die persönliche Seite von Jürgen Graf] | |
| Цитаты в Викицитатнике | |
Ю́рген Граф (род. 15 августа 1951, Базель, Швейцария) — швейцарский публицист, автор ряда произведений, в которых отрицает общепринятую концепцию Холокоста.
Содержание
Биография
Родился в семье служащего. По образованию филолог. Работал преподавателем в Швейцарии и за границей. В начале 1990-х годов издал три книги по вопросу отрицания Холокоста[1]. В 1993 году после выхода книги «Холокост на испытательном стенде» Граф был уволен с работы в школе, где преподавал латынь и французский язык[2].
В 1998 году на Юргена Графа и на издательство, опубликовавшее его книги, подали в суд. Юрген Граф был приговорён к штрафу и 15 месяцам тюремного заключения[3][4]. После этого эмигрировал в Белоруссию, через некоторое время переехал в Россию. В настоящее время проживает в Москве и работает переводчиком. За отрицание Холокоста не понес никакой ответственности, несмотря на то, что данная деятельность попадает в разряд уголовных преступлений на территории Российской Федерации.
Мария Альтман в книге «Отрицание Холокоста: история и современные тенденции» пишет, что Граф занимается пропагандой национал-социализма и ксенофобии, в том числе через свой интернет-сайт[2].
Юрген Граф о себе
Юрген Граф в одном из интервью[5] рассказал, что стал ревизионистом в 1991 году, когда учитель математики Артур Вогт дал ему некоторые книги. Граф решил исследовать этот вопрос — что стало, по его словам, для него интеллектуальным приключением. На вопрос журналиста не разжигают ли его книги антисемитизм, Граф ответил, что точно так же можно утверждать, что официальная версия Холокоста разжигает антигерманизм. Он заявил, что не относится к ревизионистам, для которых политические последствия являются главными. Юрген Граф считает, что государство Израиль не имеет права на существование, однако он не знает что делать с евреями Израиля.
Юрген Граф рассказал, что обожает Ницше,[5] хотя тот и атеист (сам Граф католик). Ему также близки Фома Аквинский и Освальд Шпенглер, а любимый писатель Графа — Достоевский.
Библиография
- «Holocaust on the Test Stand» (рус. «Холокост на испытательном стенде»). Книга вышла также на немецком, французском, испанском, голландском, болгарском, итальянском, арабском и эстонском языках.
- «Holocaust or Hoax? — The Arguments» (рус. «Холокост или фальшивка? — Аргументы»)
- «Auschwitz: Tätergeständnisse und Augenzeugen des Holocaust» (рус. «Освенцим: Преступные признания и очевидцы Холокоста»)
- «Auferlegung eines Schuldkomplexes: Die sozialen und politischen Auswirkungen der Holocaust-Kampagne» (рус. «Возлагание комплекса вины: Социальные и политические воздействия кампании Холокоста»)
- «Todesursache: Zeitgeschichtsforschung» (рус. «Причина смерти: исследование современной истории»)
- «Work in the Moscow Archives» (рус. «Работа в московских архивах»)
- «Wunder am Fliessband» (рус. «Чудо на конвейере»)
- «Auschwitz und die Auschwitz-Lüge» (рус. «Освенцим и ложь Освенцима»)
- «Garaudy: In Europa verdammt, in der arabischen Welt gepriesen» (рус. Гароди: В Европе осуждает, в арабском мире хвалит)
- «Die Hintergründe der gegenwärtigen Nahostkrise» (рус. «Скрытые планы современного ближневосточного кризиса»)
- «Die Protokolle der Weisen von Zion» (рус. Протоколы сионских мудрецов)
- Jürgen Graf, Carlo Mattogno. [www.vho.org/D/Majdanek/ «KL Majdanek. Eine historische und technische Studie»] = «Концлагерь Майданек. Историческое и техническое изучение». — Hastings (East Sussex): Castle Hill Publishers, 2004. — ISBN 1-902619-06-4.
- «Erntefest. Der angebliche Massenmord vom 3. November 1943» (рус. «Праздник урожая. Мнимое массовое убийство 3 ноября 1943 г.»)
- «Eine Rede und ihre Folgen» (рус. «Речь и её последствия»)
- «Wird 1999 zum Schicksalsjahr für unser Land und die Welt?» (рус. «Будет ли в 1999 годом судьбы для нашей страны и мира?»)
- «Naht die Herrschaft des Antichristen auf Erden?» (рус. «Приблизилось ли господство Антихриста на Земле?»)
- «Der Schwindel mit den reinkarnierten Holocaust-Opfern» (рус. Обман с реинкарнировавшими жертвами Холокоста)
- [juergen-graf.vho.org/pdf/graf-krach-mirovogo-poryadka.pdf «Крах мирового порядка»]. — М.: Алгоритм, 2008. — 496 с. — 2000 экз. — ISBN 978-5-9265-0438-2.
- [juergen-graf.vho.org/pdf/graf-die-neue-weltordnung-und-der-holocaust.pdf «Die neue Weltordnung und der Holocaust»] = «Новый мировой порядок и Холокост». (рус. «Новый мировой порядок и Холокост»)
- [vho.org/D/Riese/ «Riese auf tönernen Füßen»] = «Колосс на глиняных ногах». — Castle Hill Publishers, 1999. — ISBN 1-902619-02-1.
- [www.vho.org/D/Stutthof/ «Das Konzentrationslager Stutthof und seine Funktion in der nationalsozialistischen Judenpolitik»] = «Концентрационный лагерь Штудтхоф и его роль в национал-социалистической еврейской политике». — Castle Hill Publishers, 1999. — ISBN 1-902619-01-3.
- [www.vho.org/D/Treblinka/ «Треблинка: лагерь смерти или пересыльный лагерь?»] = «Treblinka Vernichtungslager oder Durchgangslager?». — Castle Hill Publishers, 2002. — ISBN 1-902619-05-6.
- «Миф о холокосте. Правда о судьбе евреев во второй мировой войне». М.: 2001. ISBN 5-86503-055-7 (ошибоч.)
Запрет сочинений в РФ
На основании решения Мещанского районного суда г. Москвы от 03.12.2008 книга «Миф о холокосте. Правда о судьбе евреев во второй мировой войне» была внесена в Федеральный список экстремистских материалов под номером 973.
Напишите отзыв о статье "Граф, Юрген"
Примечания
- ↑ [www.revisionisthistory.org/revisionist12.html Persecuted Swiss Revisionist Scholar Finds Refuge in Iran]
- ↑ 1 2 М. Альтман, 2001, с. 17.
- ↑ [www.ihr.org/conference/beirutconf/background.html Swiss Revisionist Forced into Exile for 'Thought Crime']
- ↑ [www.radioislam.org/historia/ihr/01.htm Prosecutor Threatens Defense Witness]
- ↑ 1 2 [www.svenlib.sandy.ru/pugovichki/vesti/graf.htm «Обыкновенный ревизионизм» — интервью с Юргеном Графом]
Литература
Ссылки
- [juergen-graf.vho.org/ Персональная страница]
- [www.svenlib.sandy.ru/pugovichki/vesti/graf.htm Интервью с Юргеном Графом].
- [www.lib.com.ua/books/6/524n1.html Юрген Граф. Миф о холокосте].
- [www.zaistinu.ru/old/news/global/graf250102.shtml Юрген Граф. Треблинка: критический анализ официальной версии].
- [web.archive.org/web/20070311095746/www.ety.com/tell/books/jglife/01.htm Автобиография] (англ.).
- [www.youtube.com/watch?v=zPWr7JqyCzM Запись видеоконференции Юргена Графа] (итал.).
- [www.skeptik.net/history/ Критика книг и статей Юргена Графа на сайте «Клуб скептиков»]
- Baur A. [www.weltwoche.ch/ausgaben/2005-29/artikel-2005-29-heil-in-moskau.html Heil in Moskau] «Die Weltwoche» (нем.)
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||
 |
Статья содержит короткие («гарвардские») ссылки на публикации, не указанные или неправильно описанные в библиографическом разделе. Список неработающих ссылок: М. Альтман, 2001 Пожалуйста, исправьте ссылки согласно инструкции к шаблону {{sfn}} и дополните библиографический раздел корректными описаниями цитируемых публикаций, следуя руководствам ВП:Сноски и ВП:Ссылки на источники.
|
Отрывок, характеризующий Граф, Юрген
Богучарово лежало в некрасивой, плоской местности, покрытой полями и срубленными и несрубленными еловыми и березовыми лесами. Барский двор находился на конце прямой, по большой дороге расположенной деревни, за вновь вырытым, полно налитым прудом, с необросшими еще травой берегами, в середине молодого леса, между которым стояло несколько больших сосен.Барский двор состоял из гумна, надворных построек, конюшень, бани, флигеля и большого каменного дома с полукруглым фронтоном, который еще строился. Вокруг дома был рассажен молодой сад. Ограды и ворота были прочные и новые; под навесом стояли две пожарные трубы и бочка, выкрашенная зеленой краской; дороги были прямые, мосты были крепкие с перилами. На всем лежал отпечаток аккуратности и хозяйственности. Встретившиеся дворовые, на вопрос, где живет князь, указали на небольшой, новый флигелек, стоящий у самого края пруда. Старый дядька князя Андрея, Антон, высадил Пьера из коляски, сказал, что князь дома, и проводил его в чистую, маленькую прихожую.
Пьера поразила скромность маленького, хотя и чистенького домика после тех блестящих условий, в которых последний раз он видел своего друга в Петербурге. Он поспешно вошел в пахнущую еще сосной, не отштукатуренную, маленькую залу и хотел итти дальше, но Антон на цыпочках пробежал вперед и постучался в дверь.
– Ну, что там? – послышался резкий, неприятный голос.
– Гость, – отвечал Антон.
– Проси подождать, – и послышался отодвинутый стул. Пьер быстрыми шагами подошел к двери и столкнулся лицом к лицу с выходившим к нему, нахмуренным и постаревшим, князем Андреем. Пьер обнял его и, подняв очки, целовал его в щеки и близко смотрел на него.
– Вот не ждал, очень рад, – сказал князь Андрей. Пьер ничего не говорил; он удивленно, не спуская глаз, смотрел на своего друга. Его поразила происшедшая перемена в князе Андрее. Слова были ласковы, улыбка была на губах и лице князя Андрея, но взгляд был потухший, мертвый, которому, несмотря на видимое желание, князь Андрей не мог придать радостного и веселого блеска. Не то, что похудел, побледнел, возмужал его друг; но взгляд этот и морщинка на лбу, выражавшие долгое сосредоточение на чем то одном, поражали и отчуждали Пьера, пока он не привык к ним.
При свидании после долгой разлуки, как это всегда бывает, разговор долго не мог остановиться; они спрашивали и отвечали коротко о таких вещах, о которых они сами знали, что надо было говорить долго. Наконец разговор стал понемногу останавливаться на прежде отрывочно сказанном, на вопросах о прошедшей жизни, о планах на будущее, о путешествии Пьера, о его занятиях, о войне и т. д. Та сосредоточенность и убитость, которую заметил Пьер во взгляде князя Андрея, теперь выражалась еще сильнее в улыбке, с которою он слушал Пьера, в особенности тогда, когда Пьер говорил с одушевлением радости о прошедшем или будущем. Как будто князь Андрей и желал бы, но не мог принимать участия в том, что он говорил. Пьер начинал чувствовать, что перед князем Андреем восторженность, мечты, надежды на счастие и на добро не приличны. Ему совестно было высказывать все свои новые, масонские мысли, в особенности подновленные и возбужденные в нем его последним путешествием. Он сдерживал себя, боялся быть наивным; вместе с тем ему неудержимо хотелось поскорей показать своему другу, что он был теперь совсем другой, лучший Пьер, чем тот, который был в Петербурге.
– Я не могу вам сказать, как много я пережил за это время. Я сам бы не узнал себя.
– Да, много, много мы изменились с тех пор, – сказал князь Андрей.
– Ну а вы? – спрашивал Пьер, – какие ваши планы?
– Планы? – иронически повторил князь Андрей. – Мои планы? – повторил он, как бы удивляясь значению такого слова. – Да вот видишь, строюсь, хочу к будущему году переехать совсем…
Пьер молча, пристально вглядывался в состаревшееся лицо (князя) Андрея.
– Нет, я спрашиваю, – сказал Пьер, – но князь Андрей перебил его:
– Да что про меня говорить…. расскажи же, расскажи про свое путешествие, про всё, что ты там наделал в своих именьях?
Пьер стал рассказывать о том, что он сделал в своих имениях, стараясь как можно более скрыть свое участие в улучшениях, сделанных им. Князь Андрей несколько раз подсказывал Пьеру вперед то, что он рассказывал, как будто всё то, что сделал Пьер, была давно известная история, и слушал не только не с интересом, но даже как будто стыдясь за то, что рассказывал Пьер.
Пьеру стало неловко и даже тяжело в обществе своего друга. Он замолчал.
– А вот что, душа моя, – сказал князь Андрей, которому очевидно было тоже тяжело и стеснительно с гостем, – я здесь на биваках, и приехал только посмотреть. Я нынче еду опять к сестре. Я тебя познакомлю с ними. Да ты, кажется, знаком, – сказал он, очевидно занимая гостя, с которым он не чувствовал теперь ничего общего. – Мы поедем после обеда. А теперь хочешь посмотреть мою усадьбу? – Они вышли и проходили до обеда, разговаривая о политических новостях и общих знакомых, как люди мало близкие друг к другу. С некоторым оживлением и интересом князь Андрей говорил только об устраиваемой им новой усадьбе и постройке, но и тут в середине разговора, на подмостках, когда князь Андрей описывал Пьеру будущее расположение дома, он вдруг остановился. – Впрочем тут нет ничего интересного, пойдем обедать и поедем. – За обедом зашел разговор о женитьбе Пьера.
– Я очень удивился, когда услышал об этом, – сказал князь Андрей.
Пьер покраснел так же, как он краснел всегда при этом, и торопливо сказал:
– Я вам расскажу когда нибудь, как это всё случилось. Но вы знаете, что всё это кончено и навсегда.
– Навсегда? – сказал князь Андрей. – Навсегда ничего не бывает.
– Но вы знаете, как это всё кончилось? Слышали про дуэль?
– Да, ты прошел и через это.
– Одно, за что я благодарю Бога, это за то, что я не убил этого человека, – сказал Пьер.
– Отчего же? – сказал князь Андрей. – Убить злую собаку даже очень хорошо.
– Нет, убить человека не хорошо, несправедливо…
– Отчего же несправедливо? – повторил князь Андрей; то, что справедливо и несправедливо – не дано судить людям. Люди вечно заблуждались и будут заблуждаться, и ни в чем больше, как в том, что они считают справедливым и несправедливым.
– Несправедливо то, что есть зло для другого человека, – сказал Пьер, с удовольствием чувствуя, что в первый раз со времени его приезда князь Андрей оживлялся и начинал говорить и хотел высказать всё то, что сделало его таким, каким он был теперь.
– А кто тебе сказал, что такое зло для другого человека? – спросил он.
– Зло? Зло? – сказал Пьер, – мы все знаем, что такое зло для себя.
– Да мы знаем, но то зло, которое я знаю для себя, я не могу сделать другому человеку, – всё более и более оживляясь говорил князь Андрей, видимо желая высказать Пьеру свой новый взгляд на вещи. Он говорил по французски. Je ne connais l dans la vie que deux maux bien reels: c'est le remord et la maladie. II n'est de bien que l'absence de ces maux. [Я знаю в жизни только два настоящих несчастья: это угрызение совести и болезнь. И единственное благо есть отсутствие этих зол.] Жить для себя, избегая только этих двух зол: вот вся моя мудрость теперь.
