Дроздов, Юрий Иванович

Юрий Иванович Дроздов
Дата рождения	19 сентября 1925(1925-09-19) (98 лет)
Место рождения	Минск, БССР
Принадлежность	СССР СССР
Годы службы	1944—1991
Звание	в отставке
Командовал	Управление «С»
Сражения/войны	Великая Отечественная война Штурм Берлина (1945) Афганская война (1979—1989)
Награды и премии	Иностранные награды:

Юрий Иванович Дроздо́в (род. 19 сентября 1925 года, Минск) — советский разведчик, генерал-майор КГБ СССР в отставке.

Биография

Родился в семье военнослужащего. Отец — офицер царской армии, в революцию встал на сторону большевиков.

В 1944 году закончил 1-е Ленинградское артиллерийское училище, эвакуированное в г. Энгельс. Участник Великой Отечественной войны. Участник штурма Берлина весной 1945-го. Закончил войну в звании лейтенанта.

В 1956 году закончил Военный институт иностранных языков и был переведён в Комитет государственной безопасности (КГБ). Начинал свою оперативную карьеру в официальном представительстве КГБ СССР при «Штази» — МГБ ГДР в Берлине (с августа 1957 года). Участвовал в операции по обмену советского разведчика-нелегала Рудольфа Абеля (под псевдонимом «Юрген Дривс» играл роль немецкого кузена Абеля) на американского лётчика-шпиона Пауэрса.

В 1963 году после завершения служебной командировки в Германию направлен на курсы усовершенствования оперативного состава. В период с августа 1964 по 1968 год — резидент внешней разведки КГБ СССР в Китае. В 1968—1975 годах работал в центральном аппарате ПГУ, являлся заместителем начальника Управления «С».

В 1975 году назначен резидентом внешней разведки в США, Нью-Йорк (сменил Б. А. Соломатина), где находился до 1979 года под прикрытием заместителя постоянного представителя СССР при ООН. Руководил резидентурой разведки в Нью-Йорке с августа 1975 по октябрь 1979 года.

В ноябре 1979—1991 году занимал должность заместителя начальника ПГУ КГБ СССР и возглавлял управление нелегальной разведки ПГУ КГБ СССР (Управление «С»).

Один из руководителей штурма дворца Амина 27 декабря 1979 г., участник афганской войны. Инициатор создания и вышестоящий руководитель подразделения специального назначения «Вымпел».

В совершенстве владеет немецким языком.

С июня 1991 года в отставке. Генерал-майор. Возглавляет аналитический центр НАМАКОН. Является почётным Президентом Ассоциации ветеранов подразделений специального назначения и спецслужб «Вымпел-Союз».

Семья

Отец — Дроздов Иван Дмитриевич (1894—1978), офицер русской армии, участвовал в Первой мировой войне, сражался на Юго-Западном фронте, за храбрость получил Георгиевский крест.

Мать — Дроздова (Панкевич) Анастасия Кузьминична (1898—1987), родилась под Лепелем в Белоруссии. Её отец работал садовником помещичьего сада, и вдовец-помещик помог ей окончить гимназию, секретарские курсы, а впоследствии устроил машинисткой на английскую бумажную фабрику в Переславле-Залесском.

Дед Юрия, Кузьма Панкевич, после революции служил сторожем на Лепельском кладбище, прожил более 90 лет — во время войны ушёл в партизанский отряд, а зимой 1943 года заболел и умер недалеко от своей избушки.

Супруга — Дроздова (Юденич) Людмила Александровна (1925 г. рожд.).

Сыновья: Дроздов Юрий Юрьевич (1946 г. рожд.); Дроздов Александр Юрьевич (1950 г. рожд.). Имеет одного внука, двух внучек и трёх правнуков.

Награды

• орден Ленина (1981)
• орден Октябрьской Революции (28.04.1980)
• орден Красного Знамени (1978)
• орден Отечественной войны I степени (06.04.1985)
• орден Трудового Красного Знамени (1966)
• орден Красной Звезды (13.06.1945)
• нагрудными знаками «Почётный сотрудник госбезопасности» и «За службу в разведке»
• а также многими медалями

Имеет правительственные награды ГДР, Польши, Кубы, Афганистана.

Библиография

• Дроздов Ю. И. Нужная работа. М.: ВлаДар, 1994. С. 196.
• Дроздов Ю. И. Вымысел исключён (Записки начальника нелегальной разведки). М.: Альманах «Вымпел», 1996. С. 352.
• Ю. Дроздов, В. Курилов. Операция Шторм - 333. Альманах `Вымпел`, №3, 1999. — Вымпел, 1999. — 382 с.
• Ю. И. Дроздов. Записки начальника нелегальной разведки. — М.: ОЛМА-Пресс, 2000. — 416 с. — (Досье). — 9000 экз. — ISBN 5-224-00750-0.
• Юрий Дроздов, Василий Фартышев. Юрий Андропов и Владимир Путин. На пути к возрождению. — ОЛМА-ПРЕСС, 2001. — 352 с. — (Досье). — 10 000 экз. — ISBN 5-224-01933-8.
• Дроздов Ю. И., Егозарьян В. [archive.is/20130108163615/www.fsb.ru/fsb/smi/overview/single.htm!id%3D10342378@fsbSmi.html Мировая террористическая.] М.: Бумажная Галерея. 2004. 1 500 экз. ISBN 5-900504-34-4
• Ю. И. Дроздов. Вымысел исключен. Записки начальника разведки. — Артстиль-полиграфия, 2005. — 608 с. — 3000 экз. — ISBN 5-9900610-1-3.
• Ю. И. Дроздов, С. И. Илларионов. Россия и мир. Куда держим курс? — Артстиль-полиграфия, 2007. — 352 с. — 1000 экз. — ISBN 978-5-9900610-2-6.
• Ю. И. Дроздов, А. Г. Маркин. Наглый орел - 2007. (Разведка и война в системе США). — Артстиль-полиграфия, 2007. — 416 с. — 2000 экз. — ISBN 978-5-9900610-3-3.
• Ю. И. Дроздов. Вымысел исключен. Записки начальника нелегальной разведки. Части 1, 2. — Артстиль-полиграфия, 2009. — 608 с. — 1000 экз. — ISBN 978-5-9900610-7-1.
• Ю. И. Дроздов, А. Г. Маркин. Наглый орел - 2007. (Разведка и война в системе США). — Артстиль-полиграфия, 2009. — 416 с. — 1000 экз. — ISBN 978-5-9900610-8-8.
• Ю. И. Дроздов, С. И. Илларионов. Россия и мир. Куда держим курс? — Артстиль-полиграфия, 2009. — 352 с. — 1000 экз. — ISBN 978-5-9900610-6-4.
• Ю. И. Дроздов, С. И. Илларионов. На рубеже эпох. О современных геополитических потрясениях. — Артстиль-полиграфия, 2009. — 208 с. — 1000 экз. — ISBN 978-5-9900610-5-7.
• Ю. И. Дроздов, С. И. Илларионов. Россия и глобализация. — Артстиль-полиграфия, 2010. — 460 с. — 500 экз. — ISBN 978-5-9902343-1-4.
• Ю. И. Дроздов, А. Г. Маркин. Операция "Президент". От "холодной войны" до "перезагрузки". — Артстиль-полиграфия, 2010. — 348 с. — 1000 экз. — ISBN 978-5-9900610-9-5.

См. также

• Нелегальная разведка
• Нелегальная разведка КГБ СССР
• Первое главное управление КГБ СССР

Ссылки

• [www.svr.gov.ru/history/drozdov.htm Официальная биография Ю. И. Дроздова на сайте СВР]
• [web.archive.org/web/20140606194226/www.namakon.ru/ Сайт фирмы «Намакон»]
• [www.lib.ru/MEMUARY/DROZDOW/ Страница мемуаров Ю. И. Дроздова в электронной библиотеке Максима Мошкова]
• [www.rg.ru/2007/08/31/drozdov.html «Я принимал у агента присягу на верность фюреру»] Б. Кротков. «Российская газета». Неделя № 4454 от 31 августа 2007 г.
• [news.mail.ru/society/4458268/ Легендарный разведчик Юрий Дроздов отмечает 85-летие]
• [news.mail.ru/society/4459732/ Легендарный разведчик рассказал об ошибках резидентов]

Отрывок, характеризующий Дроздов, Юрий Иванович

Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.

Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.


Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.


В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».