Юревич, Михаил Валериевич

Михаил Валериевич Юревич<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
3-й Губернатор Челябинской области
22 апреля 2010 — 15 января 2014
Предшественник:	Пётр Иванович Сумин
Преемник:	Борис Александрович Дубровский
Глава Челябинска
20 марта 2005 — 22 апреля 2010
Предшественник:	Вячеслав Михайлович Тарасов
Преемник:	Сергей Викторович Давыдов (и.о.)
Рождение:	13 февраля 1969(1969-02-13) (55 лет) Челябинск, СССР
Профессия:	инженер-строитель
Награды:

Михаи́л Вале́риевич Юре́вич (13 февраля 1969, Челябинск) — российский политик и предприниматель. Депутат Государственной думы России III, IV и VI созывов. С 2005 по апрель 2010 — глава города Челябинска. С 22 апреля 2010 по 15 января 2014 — губернатор Челябинской области.

Биография

Родился 13 февраля 1969 года в Челябинске. Учился в средней общеобразовательной школе № 138 центрального района города Челябинска. Окончил инженерно-строительный факультет Челябинского государственного технического университета по специальности «инженер-строитель» (1992).

Ещё будучи студентом, организовал фирму «Темп», занимавшуюся оптовой торговлей продуктами. В 1993 стал директором «Хлебокомбината № 1». Провёл реконструкцию и модернизацию производства, организовал торговую сеть.

Создал ассоциацию предприятий «Агропромышленное объединение „Макфа“». В 1997 году признан «Человеком года» как лучший организатор промышленного производства в городе Челябинске.

В 1995—2000 — председатель советов директоров АО «Макфа» — аграрно-промышленного холдинга, в состав которого вошли фабрика «Макфа», «Хлебокомбинат № 1», «Сосновский комбинат хлебопродуктов», АТП «Темп-Автотех» и другие предприятия.

Депутат Государственной думы (1999—2005)

19 декабря 1999 был избран в Государственную думу третьего созыва. С 26 января 2000 — заместитель председателя Комитета по энергетике, транспорту и связи. Член депутатской группы «Народный депутат».

7 декабря 2003 избран в Государственную думу четвёртого созыва. Член Комитета по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству. Член фракции «Единая Россия».

В период с 1999 по 2005 год подготовил и реализовал в своём избирательном округе на территории города Челябинска ряд значимых социальных и благотворительных программ. Наиболее известный проект — молодёжные трудовые отряды «Макфа», занимающиеся благоустройством Челябинска.

Глава Челябинска (2005—2010)

Победил на выборах мэра Челябинска 20 марта 2005 года и стал мэром Челябинска.

С 2006 года является президентом Ассоциации муниципальных образований «Города Урала». Входит также в Клуб мэров России, созданный на базе Всероссийского совета местного самоуправления по инициативе партии «Единая Россия».

В феврале 2006 журнал «Финанс» оценил состояние Юревича в 85 миллионов долларов (382-е место в России).

1 марта 2009 года снова победил на выборах мэра Челябинска с результатом 57,53 %.

15 марта 2010 года кандидатура Юревича на пост губернатора Челябинской области была внесена на рассмотрение в Законодательное собрание области.

В качестве президента Ассоциации «Города Урала» активно участвует в расширении каналов взаимодействия с органами государственной власти всех уровней, отстаивании интересов муниципальных образований и их жителей, обмене опытом.

Выступил одним из основных организаторов создания Клуба мэров при Всероссийском совете местного самоуправления, который объединил глав крупных российских городов, став площадкой для представления консолидированной позиции муниципального сообщества в диалоге с государством.

Среди приоритетных направлений в работе муниципальной власти Юревич выделяет ремонт и реконструкцию дорог, развитие системы энерго- и теплоснабжения, восстановление наружного освещения в отдаленных от центра районах, жёсткий контроль за экологической ситуацией, укрепление материальной базы муниципальных учреждений здравоохранения, создание дополнительных мест в детсадах для дошкольников.

По итогам 2009 г. Челябинск достиг самого высокого показателя среди городов-миллионников по обеспеченности дошкольников от 0 до 7 лет местами в детских садах — 80 %.

Ощутимые результаты есть в сфере здравоохранения. Поликлиники и больницы города масштабно оснащаются современным оборудованием. В отдаленных поселках и микрорайонах открываются офисы врачей общей практики. Внедрена современная система снятия ЭКГ по телефону. По итогам 2009 года, впервые за последние 15 лет, рождаемость в столице Южного Урала превысила смертность.

Губернатор Челябинской области (2010—2014)

22 марта 2010 года Законодательное собрание Челябинской области на внеочередном заседании единогласно утвердило Юревича на пост губернатора области.

В качестве губернатора начал свою деятельность с заявления о необходимости привлечения инвестиций в регион ,объявил дурным тоном любое препятствование бизнесу, в том числе со стороны чиновников и правоохранительных органов

В 2010 году Челябинской области был присвоен долгосрочный кредитный рейтинг «ВВ+» по международной шкале и рейтинг по национальной шкале «ruAA+», прогноз «Стабильный» В 2011 году кредитный рейтинг был подтвержден В октябре 2012 года аналитики Standart& Poor’s не увидели предпосылок для изменения рейтинга Челябинской области.

Юревич называет приоритетной задачей развитие аэропорта Челябинска и расширение международных направлений В октябре 2011 года к ним были добавлены прямые регулярные рейсы в Вену, Дубай и Харбин В 2012 году в аэропорту Челябинска открылся новый зал вылета международных линий В 2011 году стал инициатором «капитального ремонта области» в рамках которого жители озвучивали свои предложения по благоустройству территории, а позже из областного бюджета на первоочередные цели, такие как ремонт дорог, водоводов, уличного освещения и фасадов, поступали средства, составившие 56 % всех расходов бюджета 2011 года

В сентябре, после военных учений «Центр-2011» в Чебаркуле озвучил Президенту РФ Дмитрию Медведеву опыт Челябинской области по строительству малометражных квартир-студий. По замыслу Юревича это стартовое жилье для молодежи по стоимости должно равняться автомобилю. Медведев отметил, что если проект зарекомендует себя успешно, опыт Южного Урала может быть распространен и на другие регионы. Уже в октябре 2011 года в регион прибыла делегация из Татарстана для изучения опыта строительства малогабаритных квартир-студий. Об успехе строительного проекта говорит планируемое увеличение в 2012 году ежемесячного объёма выдаваемых застройщиком ЮУ КЖСИ займов на покупку жилья по сравнению с уровнем предыдущего года в 1,66 раза — до 500 млн.рублей. По этому показателю застройщик уступает в Челябинской области лишь Сбербанку. По оценке экспертов, именно политика Михаила Юревича по продвижению в регионе жилья «экономкласса» и поддержке строительной отрасли позволила в 2012 году ввести в Челябинске 1,256 млн квадратных метров жилья. Это стало абсолютным рекордом за всю историю города

В июне 2012 года Михаил Юревич во время саммита ШОС в Пекине представил проект строительства в Челябинской области транспортно-логистического комплекса «Южноуральский». Президент РФ Владимир Путин поддержал эти планы. Первая очередь ТЛК будет запущена в ноября 2014 года.

По данным интернет-издания «Znak» рейтинг Михаила Юревича в Челябинской области в январе 2013 года составлял 68,2 %. По оценке экспертов, именно политика Михаила Юревича по продвижению в регионе жилья «экономкласса» и поддержке строительной отрасли позволила в 2012 году ввести в Челябинске 1,256 млн квадратных метров жилья. Это стало абсолютным рекордом за всю историю города

15 января 2014 года Президент РФ В.В.Путин подписал Указ "О досрочном прекращении полномочий Губернатора Челябинской области". Согласно тексту указа, Путин принял отставку Михаила Юревича с формулировкой "по собственному желанию". Официальное сообщение об отставке было размещено на сайте Кремля.

Дальнейшая карьера

Принимал участие в праймериз партии Единая Россия в преддверии выборов в Государственную Думу 2016 года. 19 мая объявил о снятии кандидатуры из-за столкновения с сильным административным ресурсом, направленным против меня. 3 июня 2016 года вышел из «Единой России». Выдвигался на выборах в Государственную Думу седьмого созыва от «Российской партии пенсионеров за справедливость». 19 июля 2016 года ЦИК отказал Михаилу Юревичу в регистрации на выборах в Госдуму. Два раза с исками к ЦИК Юревич обращался в Верховный суд РФ, но получал отказ.

Достижения

При участии Юревича в качестве президента и бюджетных средств в размере 1 миллиард 100 миллионов рублей решена одна из главных спортивных задач города — после долгих лет отсутствия в российскую Суперлигу (сейчас — КХЛ) вернулась челябинская хоккейная команда «Трактор». По результатам сезона 2011—2012 команда получила Кубок Континента и завоевала бронзовые медали, сезона 2012—2013 — серебро. 3 июля 2013 года Юревич вошел в новый состав Совета директоров Континентальной хоккейной лиги.

Семья

Женат вторым браком, от первого имеет сына и дочь. От второго имеет дочь Майю (род. 15 июля 2014 года).

• Отец, Юревич Валерий Михайлович, председатель совета директоров, основной владелец мукомольной компании «Макфа». «Макфа» также является одним из крупнейших в регионе производителей продуктов питания. До начала 2000-х годов работал в должности директора по производству «Южноуральской строительной компании», в студенческие годы Валерий Юревич работал каменщиком строительно-монтажного управления треста № 42; большая часть активов В. М. Юревича ранее принадлежала его сыну Михаилу.
• Мать, Юревич Наталья Евгеньевна, член совета директоров, совладелец мукомольной компании «Макфа».

В собственности родителей Юревича находятся контрольные пакеты фирм, которым принадлежат три торговых центра и один крупный магазин в Челябинске, несколько кинотеатров, ряд телеканалов и радиостанций.

• Бывшая жена — Оксана. Развелась с Михаилом в 2003 году; их общие дети, Александр (род. 1996) и Анастасия (род. 2001) живут с отцом.

Награды

В 2002 году Указом Президента России Юревич награждён медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени за большой вклад в укрепление законности, активную законотворческую деятельность и добросовестную работу.

Лауреат премии «Персона года-2006» в номинации «Руководитель муниципалитета — мэр». Лауреат премии «Персона года-2007» в номинации «Глава города-миллионника».

В 2008 году признан лауреатом Национальной общественной премии транспортной отрасли России «Золотая Колесница» в номинации «За вклад в развитие транспортной отрасли РФ».

В 2009 году за большой вклад в развитие социального партнёрства, плодотворное сотрудничество с профсоюзными организациями награждён нагрудным знаком Федерации независимых профсоюзов России «За содружество». Также награждён Знаком «За заслуги перед Всероссийским обществом слепых II степени». За достигнутые трудовые успехи и многолетнюю добросовестную работу удостоен ордена Дружбы.

В 2012 году получил благодарность от имени Президента РФ Д. А. Медведева "За большой вклад в работу Общественного комитета сторонников Президента Российской Федерации и активную деятельность на благо России".

В 2012 году получил благодарность от имени Президента РФ В. В. Путина "За активное участие в избирательной кампании Президента Российской Федерации".

Критика

В 2000 году Михаил Юревич, будучи депутатом Государственной думы третьего созыва, курировал законопроект «О реорганизации акционерных обществ — субъектов естественных монополий, более 25 % акций которых закреплено в федеральной собственности». По мнению экспертов, закон делает невозможным произвести реструктуризацию в РАО ЕЭС, Газпром и других крупных энергетических холдингах и увеличивает степень влияния государства на энергетическую отрасль и приведет к энергетическому кризису. В 2002 году Юревич был вовлечен в скандал вокруг выпусков принадлежавшей ему «Рабочей газеты», в которой команда губернатора Челябинской области Петра Сумина обвинялись в злоупотреблениях и совершении некоторых уголовно наказуемых преступлений. Автор статьи — Герман Галкин был осужден на 1 год за клевету и оскорбление. По результатам проверки ЦИК на выборах в Государственную думу 2003 года, Михаил Юревич не указал данные об участии в ОАО «Сосновский комбинат хлебопродуктов», ОАО «Макфа», ООО «ТД «Макфа»», ООО «Тем-Ю», ОАО «Первый хлебокомбинат», ОАО «Челябинская макаронная фабрика». Несмотря на это, санкции в отношении кандидата в депутаты введены не были.

Критика на посту губернатора

В июле 2011 года в блогах и СМИ появились статьи о том, что «Власти Челябинской области готовы заплатить несколько сот тысяч рублей для того, чтобы в системах поиска в Интернете не сообщалась негативная информация о регионе и „самом грязном городе планеты“», связанные с тем, что 20 июля 2011 года на сайте государственных закупок был опубликован запрос котировок на «Оказание услуг по изменению и поддержке первой выдачи по заданным запросам в поисковых системах Яндекс и Google». Задача победителя тендера — сделать так, чтобы по ряду запросов поисковики выдавали не менее 80 % положительных или нейтральных материалов о Челябинской области. Среди нуждающихся в очистке запросов оказались «НПО Маяк авария», «радиация в Челябинске», «Кыштымская авария», «Карабаш», «Муслюмово», «река Теча», «самый грязный город России» и «экология Урала». Сроки оказания услуг — до конца 2011 г. Резкой критике подверглась как цель государственной закупки, связанная с дезинформацией населения, так и сумма контракта в 300 000 р. По мнению Алексея Навального, автором «отвратительной и аморальной» инициативы был губернатор области Михаил Юревич: в 2010 г. он поручил Министерству экономического развития региона и своей администрации начать работу по изменению имиджа области, которая ассоциируется с неблагополучной экологической обстановкой. По другому мнению, речь в заявке шла об обычном SEO-проекте (поисковой оптимизации), широко используемой в бизнес-среде, и речи о сокрытии фактов об экологической обстановке в регионе не велось.

Внешние видеофайлы
	[www.youtube.com/watch?v=sF7Dw8q_X1U оригинал аудиозаписи голоса Юревича на встрече в Миассе]

16 ноября 2011 года в распоряжении челябинских и федеральных СМИ оказалась аудиозапись, на которой человек, называющий себя губернатором Челябинской области, на встрече с представителями предпринимателей города Миасса уговаривал их «мотивировать как умеете» подчинённых голосовать за «Единую Россию», чтобы партия получила хотя бы 55 % голосов. При этом он заявил: «Вы вправе на своих предприятиях организовать принудительное голосование». Помимо дополнительного финансирования жителям округов, набравших 90 % голосов, человек на аудио «лично обещает» газифицировать их населённые пункты: «А что — хотят газ? Хотят. Вот им выход». Сообщение об аудиозаписи разместили лишь несколько СМИ Челябинской области, но новость имела большой резонанс в СМИ за пределами области, что некоторые расценили как подтверждение подконтрольности региональной прессы. Запись сопровождается титрами «Юревич в Миассе. Подкуп и Принуждение» и фотографиями Юревича, сделанными в разное время. Иных доказательств принадлежности голоса выступающего Михаилу Юревичу автор записи не приводит. Правда, на шестиминутной записи не слишком хорошего качества выступающий называет себя губернатором и отмечает, что не стал бы главой региона, «если бы не было обновления в партии». Он также упоминает имена реально существующих челябинских политиков — лидера местных коммунистов Светлану Поклоннову и Константина Куркина. Большинство экспертов и журналистов, общавшихся с Юревичем и знакомых с его голосом, склоняются к тому, что голос на записи принадлежит именно губернатору Челябинской области, который, по данным челябинских СМИ, 16 ноября 2011 года действительно был на закрытой встрече с представителями предпринимателей города Миасса. Вместе с тем, заместитель губернатора Евдокимов заявил о наличии в аудиозаписи признаков монтажа из публичных выступлений Михаила Юревича в разное время, но данное утверждение не было доказано.

Интервью

• [www.znak.com/urfo/articles/22-01-21-58/100222.html «Я спокоен. Но ситуация нездоровая»] — 22.01.2013

Ссылки

• [book-chel.ru/ind.php?what=card&id=5064 Юревич, Михаил Валериевич] в энциклопедии «Челябинск»
• [yurevich-m.livejournal.com/ yurevich-m] — Блог Михаила Юревича в «Живом Журнале»
• [gubernator74.ru/gubernator/status-i-polnomochiya Информация на сайте губернатора Челябинской области]

Отрывок, характеризующий Юревич, Михаил Валериевич

– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.


Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.



Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.
Когда после холостого ужина он, с доброй и сладкой улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтобы ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно после ужина. «Il est charmant, il n'a pas de seхе», [Он очень мил, но не имеет пола,] говорили про него.
Пьер был тем отставным добродушно доживающим свой век в Москве камергером, каких были сотни.
Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?
А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
Иногда он утешал себя мыслями, что это только так, покамест, он ведет эту жизнь; но потом его ужасала другая мысль, что так, покамест, уже сколько людей входили, как он, со всеми зубами и волосами в эту жизнь и в этот клуб и выходили оттуда без одного зуба и волоса.
В минуты гордости, когда он думал о своем положении, ему казалось, что он совсем другой, особенный от тех отставных камергеров, которых он презирал прежде, что те были пошлые и глупые, довольные и успокоенные своим положением, «а я и теперь всё недоволен, всё мне хочется сделать что то для человечества», – говорил он себе в минуты гордости. «А может быть и все те мои товарищи, точно так же, как и я, бились, искали какой то новой, своей дороги в жизни, и так же как и я силой обстановки, общества, породы, той стихийной силой, против которой не властен человек, были приведены туда же, куда и я», говорил он себе в минуты скромности, и поживши в Москве несколько времени, он не презирал уже, а начинал любить, уважать и жалеть, так же как и себя, своих по судьбе товарищей.
На Пьера не находили, как прежде, минуты отчаяния, хандры и отвращения к жизни; но та же болезнь, выражавшаяся прежде резкими припадками, была вогнана внутрь и ни на мгновенье не покидала его. «К чему? Зачем? Что такое творится на свете?» спрашивал он себя с недоумением по нескольку раз в день, невольно начиная вдумываться в смысл явлений жизни; но опытом зная, что на вопросы эти не было ответов, он поспешно старался отвернуться от них, брался за книгу, или спешил в клуб, или к Аполлону Николаевичу болтать о городских сплетнях.
«Елена Васильевна, никогда ничего не любившая кроме своего тела и одна из самых глупых женщин в мире, – думал Пьер – представляется людям верхом ума и утонченности, и перед ней преклоняются. Наполеон Бонапарт был презираем всеми до тех пор, пока он был велик, и с тех пор как он стал жалким комедиантом – император Франц добивается предложить ему свою дочь в незаконные супруги. Испанцы воссылают мольбы Богу через католическое духовенство в благодарность за то, что они победили 14 го июня французов, а французы воссылают мольбы через то же католическое духовенство о том, что они 14 го июня победили испанцев. Братья мои масоны клянутся кровью в том, что они всем готовы жертвовать для ближнего, а не платят по одному рублю на сборы бедных и интригуют Астрея против Ищущих манны, и хлопочут о настоящем Шотландском ковре и об акте, смысла которого не знает и тот, кто писал его, и которого никому не нужно. Все мы исповедуем христианский закон прощения обид и любви к ближнему – закон, вследствие которого мы воздвигли в Москве сорок сороков церквей, а вчера засекли кнутом бежавшего человека, и служитель того же самого закона любви и прощения, священник, давал целовать солдату крест перед казнью». Так думал Пьер, и эта вся, общая, всеми признаваемая ложь, как он ни привык к ней, как будто что то новое, всякий раз изумляла его. – «Я понимаю эту ложь и путаницу, думал он, – но как мне рассказать им всё, что я понимаю? Я пробовал и всегда находил, что и они в глубине души понимают то же, что и я, но стараются только не видеть ее . Стало быть так надо! Но мне то, мне куда деваться?» думал Пьер. Он испытывал несчастную способность многих, особенно русских людей, – способность видеть и верить в возможность добра и правды, и слишком ясно видеть зло и ложь жизни, для того чтобы быть в силах принимать в ней серьезное участие. Всякая область труда в глазах его соединялась со злом и обманом. Чем он ни пробовал быть, за что он ни брался – зло и ложь отталкивали его и загораживали ему все пути деятельности. А между тем надо было жить, надо было быть заняту. Слишком страшно было быть под гнетом этих неразрешимых вопросов жизни, и он отдавался первым увлечениям, чтобы только забыть их. Он ездил во всевозможные общества, много пил, покупал картины и строил, а главное читал.
Он читал и читал всё, что попадалось под руку, и читал так что, приехав домой, когда лакеи еще раздевали его, он, уже взяв книгу, читал – и от чтения переходил ко сну, и от сна к болтовне в гостиных и клубе, от болтовни к кутежу и женщинам, от кутежа опять к болтовне, чтению и вину. Пить вино для него становилось всё больше и больше физической и вместе нравственной потребностью. Несмотря на то, что доктора говорили ему, что с его корпуленцией, вино для него опасно, он очень много пил. Ему становилось вполне хорошо только тогда, когда он, сам не замечая как, опрокинув в свой большой рот несколько стаканов вина, испытывал приятную теплоту в теле, нежность ко всем своим ближним и готовность ума поверхностно отзываться на всякую мысль, не углубляясь в сущность ее. Только выпив бутылку и две вина, он смутно сознавал, что тот запутанный, страшный узел жизни, который ужасал его прежде, не так страшен, как ему казалось. С шумом в голове, болтая, слушая разговоры или читая после обеда и ужина, он беспрестанно видел этот узел, какой нибудь стороной его. Но только под влиянием вина он говорил себе: «Это ничего. Это я распутаю – вот у меня и готово объяснение. Но теперь некогда, – я после обдумаю всё это!» Но это после никогда не приходило.
Натощак, поутру, все прежние вопросы представлялись столь же неразрешимыми и страшными, и Пьер торопливо хватался за книгу и радовался, когда кто нибудь приходил к нему.
Иногда Пьер вспоминал о слышанном им рассказе о том, как на войне солдаты, находясь под выстрелами в прикрытии, когда им делать нечего, старательно изыскивают себе занятие, для того чтобы легче переносить опасность. И Пьеру все люди представлялись такими солдатами, спасающимися от жизни: кто честолюбием, кто картами, кто писанием законов, кто женщинами, кто игрушками, кто лошадьми, кто политикой, кто охотой, кто вином, кто государственными делами. «Нет ни ничтожного, ни важного, всё равно: только бы спастись от нее как умею»! думал Пьер. – «Только бы не видать ее , эту страшную ее ».


В начале зимы, князь Николай Андреич Болконский с дочерью приехали в Москву. По своему прошедшему, по своему уму и оригинальности, в особенности по ослаблению на ту пору восторга к царствованию императора Александра, и по тому анти французскому и патриотическому направлению, которое царствовало в то время в Москве, князь Николай Андреич сделался тотчас же предметом особенной почтительности москвичей и центром московской оппозиции правительству.
Князь очень постарел в этот год. В нем появились резкие признаки старости: неожиданные засыпанья, забывчивость ближайших по времени событий и памятливость к давнишним, и детское тщеславие, с которым он принимал роль главы московской оппозиции. Несмотря на то, когда старик, особенно по вечерам, выходил к чаю в своей шубке и пудренном парике, и начинал, затронутый кем нибудь, свои отрывистые рассказы о прошедшем, или еще более отрывистые и резкие суждения о настоящем, он возбуждал во всех своих гостях одинаковое чувство почтительного уважения. Для посетителей весь этот старинный дом с огромными трюмо, дореволюционной мебелью, этими лакеями в пудре, и сам прошлого века крутой и умный старик с его кроткою дочерью и хорошенькой француженкой, которые благоговели перед ним, – представлял величественно приятное зрелище. Но посетители не думали о том, что кроме этих двух трех часов, во время которых они видели хозяев, было еще 22 часа в сутки, во время которых шла тайная внутренняя жизнь дома.
В последнее время в Москве эта внутренняя жизнь сделалась очень тяжела для княжны Марьи. Она была лишена в Москве тех своих лучших радостей – бесед с божьими людьми и уединения, – которые освежали ее в Лысых Горах, и не имела никаких выгод и радостей столичной жизни. В свет она не ездила; все знали, что отец не пускает ее без себя, а сам он по нездоровью не мог ездить, и ее уже не приглашали на обеды и вечера. Надежду на замужество княжна Марья совсем оставила. Она видела ту холодность и озлобление, с которыми князь Николай Андреич принимал и спроваживал от себя молодых людей, могущих быть женихами, иногда являвшихся в их дом. Друзей у княжны Марьи не было: в этот приезд в Москву она разочаровалась в своих двух самых близких людях. М lle Bourienne, с которой она и прежде не могла быть вполне откровенна, теперь стала ей неприятна и она по некоторым причинам стала отдаляться от нее. Жюли, которая была в Москве и к которой княжна Марья писала пять лет сряду, оказалась совершенно чужою ей, когда княжна Марья вновь сошлась с нею лично. Жюли в это время, по случаю смерти братьев сделавшись одной из самых богатых невест в Москве, находилась во всем разгаре светских удовольствий. Она была окружена молодыми людьми, которые, как она думала, вдруг оценили ее достоинства. Жюли находилась в том периоде стареющейся светской барышни, которая чувствует, что наступил последний шанс замужества, и теперь или никогда должна решиться ее участь. Княжна Марья с грустной улыбкой вспоминала по четвергам, что ей теперь писать не к кому, так как Жюли, Жюли, от присутствия которой ей не было никакой радости, была здесь и виделась с нею каждую неделю. Она, как старый эмигрант, отказавшийся жениться на даме, у которой он проводил несколько лет свои вечера, жалела о том, что Жюли была здесь и ей некому писать. Княжне Марье в Москве не с кем было поговорить, некому поверить своего горя, а горя много прибавилось нового за это время. Срок возвращения князя Андрея и его женитьбы приближался, а его поручение приготовить к тому отца не только не было исполнено, но дело напротив казалось совсем испорчено, и напоминание о графине Ростовой выводило из себя старого князя, и так уже большую часть времени бывшего не в духе. Новое горе, прибавившееся в последнее время для княжны Марьи, были уроки, которые она давала шестилетнему племяннику. В своих отношениях с Николушкой она с ужасом узнавала в себе свойство раздражительности своего отца. Сколько раз она ни говорила себе, что не надо позволять себе горячиться уча племянника, почти всякий раз, как она садилась с указкой за французскую азбуку, ей так хотелось поскорее, полегче перелить из себя свое знание в ребенка, уже боявшегося, что вот вот тетя рассердится, что она при малейшем невнимании со стороны мальчика вздрагивала, торопилась, горячилась, возвышала голос, иногда дергала его за руку и ставила в угол. Поставив его в угол, она сама начинала плакать над своей злой, дурной натурой, и Николушка, подражая ей рыданьями, без позволенья выходил из угла, подходил к ней и отдергивал от лица ее мокрые руки, и утешал ее. Но более, более всего горя доставляла княжне раздражительность ее отца, всегда направленная против дочери и дошедшая в последнее время до жестокости. Ежели бы он заставлял ее все ночи класть поклоны, ежели бы он бил ее, заставлял таскать дрова и воду, – ей бы и в голову не пришло, что ее положение трудно; но этот любящий мучитель, самый жестокий от того, что он любил и за то мучил себя и ее, – умышленно умел не только оскорбить, унизить ее, но и доказать ей, что она всегда и во всем была виновата. В последнее время в нем появилась новая черта, более всего мучившая княжну Марью – это было его большее сближение с m lle Bourienne. Пришедшая ему, в первую минуту по получении известия о намерении своего сына, мысль шутка о том, что ежели Андрей женится, то и он сам женится на Bourienne, – видимо понравилась ему, и он с упорством последнее время (как казалось княжне Марье) только для того, чтобы ее оскорбить, выказывал особенную ласку к m lle Bоurienne и выказывал свое недовольство к дочери выказываньем любви к Bourienne.
Однажды в Москве, в присутствии княжны Марьи (ей казалось, что отец нарочно при ней это сделал), старый князь поцеловал у m lle Bourienne руку и, притянув ее к себе, обнял лаская. Княжна Марья вспыхнула и выбежала из комнаты. Через несколько минут m lle Bourienne вошла к княжне Марье, улыбаясь и что то весело рассказывая своим приятным голосом. Княжна Марья поспешно отерла слезы, решительными шагами подошла к Bourienne и, видимо сама того не зная, с гневной поспешностью и взрывами голоса, начала кричать на француженку: «Это гадко, низко, бесчеловечно пользоваться слабостью…» Она не договорила. «Уйдите вон из моей комнаты», прокричала она и зарыдала.
На другой день князь ни слова не сказал своей дочери; но она заметила, что за обедом он приказал подавать кушанье, начиная с m lle Bourienne. В конце обеда, когда буфетчик, по прежней привычке, опять подал кофе, начиная с княжны, князь вдруг пришел в бешенство, бросил костылем в Филиппа и тотчас же сделал распоряжение об отдаче его в солдаты. «Не слышат… два раза сказал!… не слышат!»
«Она – первый человек в этом доме; она – мой лучший друг, – кричал князь. – И ежели ты позволишь себе, – закричал он в гневе, в первый раз обращаясь к княжне Марье, – еще раз, как вчера ты осмелилась… забыться перед ней, то я тебе покажу, кто хозяин в доме. Вон! чтоб я не видал тебя; проси у ней прощенья!»
Княжна Марья просила прощенья у Амальи Евгеньевны и у отца за себя и за Филиппа буфетчика, который просил заступы.
В такие минуты в душе княжны Марьи собиралось чувство, похожее на гордость жертвы. И вдруг в такие то минуты, при ней, этот отец, которого она осуждала, или искал очки, ощупывая подле них и не видя, или забывал то, что сейчас было, или делал слабевшими ногами неверный шаг и оглядывался, не видал ли кто его слабости, или, что было хуже всего, он за обедом, когда не было гостей, возбуждавших его, вдруг задремывал, выпуская салфетку, и склонялся над тарелкой, трясущейся головой. «Он стар и слаб, а я смею осуждать его!» думала она с отвращением к самой себе в такие минуты.


В 1811 м году в Москве жил быстро вошедший в моду французский доктор, огромный ростом, красавец, любезный, как француз и, как говорили все в Москве, врач необыкновенного искусства – Метивье. Он был принят в домах высшего общества не как доктор, а как равный.
Князь Николай Андреич, смеявшийся над медициной, последнее время, по совету m lle Bourienne, допустил к себе этого доктора и привык к нему. Метивье раза два в неделю бывал у князя.
В Николин день, в именины князя, вся Москва была у подъезда его дома, но он никого не велел принимать; а только немногих, список которых он передал княжне Марье, велел звать к обеду.