Юриспруденция

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Юридические науки»)
Перейти к: навигация, поиск
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Юриспруде́нция (лат. jūris prūdentia — «правоведение», от лат. jūs, род. п. jūris — «право» и лат. prūdentia — «предвидение», «знание») — наука, изучающая свойства государства и права; совокупность правовых знаний; практическая деятельность юристов и система их подготовки.

Таким образом, под юриспруденцией понимают несколько взаимосвязанных понятий:

  1. Науку о государстве и праве, изучающую результаты правового регулирования и выдвигающую правовые идеи о возможности внесения прогрессивных изменений в механизм и способы регулирования общества.
  2. Совокупность знаний о государстве, управлении, праве, наличие которых даёт основание для профессионального занятия юридической деятельностью.
  3. Практическое применение юридических знаний, деятельность юристов.

Правовые науки, юридические науки — общественные науки, изучающие право, правовую систему как систему социальных норм, правотворческую и правоприменительную деятельность.

В России также используется термин «Правоведение».





Отрасли

История

Античность

Элементы юриспруденции возникали по мере развития законодательства и правовой науки: некоторые сведения о праве включались в систему общего образования ещё в древности. Первоначально они сопутствовали религиозным знаниям и философии. Например, в Индии право брахманов связывалось с религиозным культом и изучалось наряду с ним. В Израиле правовые предписания изучались по Законам Моисея. В Древней Греции в школах стоиков обучали судебному красноречию.

Постепенно юриспруденция обособилась в самостоятельную учебную дисциплину и уже применительно к Древнему Риму можно утверждать о наличии определённой системы юридического образования. Первоначально знание права в Древнем Риме также являлось привилегией жрецов. Римский юрист Секст Помпоний писал, что в 254 году до н.э. Тиберий Корунканий — первый верховный жрец из плебеев — объявил, что будет объяснять право каждому желающему, чем положил начало преподаванию права публично.

Первая частная юридическая школа, где учителя читали лекции, давали ответы на вопросы и вели диспуты с учениками, была организована Сабином в I веке н.э. (основана школа сабинианцев была ещё раньше Капитоном). Также известна школа прокульянцев. В IV-V веках существовало уже несколько таких школ с четырёхлетним сроком обучения (в Риме, Константинополе, Афинах, Александрии, Цезарее, Бейруте), где ученики изучали сочинения известных римских юристов, прежде всего Институции Гая, а также сочинения Папиниана и Юлия Павла. В 533 году император Юстиниан издал специальную конституцию о введении 5-летнего курса обучения с обязательным изучением его Институций, Дигест и Кодекса Юстиниана[1].

Средневековье

Наследником римской юридической традиции продолжала оставаться Византия.

В арабских странах господство перешло к религиозному праву — шариату, поэтому правовые знания приобретались с религиозным исламским обучением.

В Западной Европе в период раннего Средневековья специального юридического образования не было. Однако в X веке в Павии была основана школа, где преподавалось лангобардское право. В конце XI века в Болонье помимо школы свободных искусств возникла школа права, позже преобразованная в Болонский университет, где в середине XII века обучалось римскому праву несколько тысяч студентов из разных стран Европы.

В XII-XV веках в ряде стран Западной Европы возникают университеты (Оксфордский, Кембриджский, Парижский, Падуанский и др.), где ведущими были юридические факультеты, на которых изучалось преимущественно римское право.

У народов Западной Европы юриспруденция становится неизменным спутником культурного развития. Постепенно развивающееся сословие юристов в Италии, Англии, Франции и Германии занято на протяжении веков теоретической и практической разработкой как римского, так и отечественного права, а также философским анализом доктрин так называемого естественного права. Трактаты юристов ложатся здесь в основание законодательной и судебной деятельности; многие из них приобретают авторитет, равный законодательному. Западноевропейские законоведы с первых же шагов своей деятельности ставят себе чисто практические задачи, чуждые интересов религии и политики. Первоначальные трактаты этих юристов являются практическими сборниками формуляров для заключения юридических сделок и судебного процесса.

Особенностью юриспруденции средневековой Англии стало появление многочисленных brevia (writs), содержащие индивидуализированные, подобно римским, иски на каждый случай нарушения прав, охраняемых законами. Постепенно такие brevia подвергаются юридической разработке со стороны законоведов. Рядом со сборниками brevia появляются сборники судебных решений (records), комментарии к ним, судебные руководства (reports), с изложением наиболее важных судебных случаев и аргументации, на которой стороны основывали свои притязания. Наконец, появляются целые обзоры действующего права, имевшие огромное воспитательное и практическое юридическое значение. В XII и XIII веках среди таких сборников наиболее известен «Трактат о законах и обычаях королевства Англии» (Tractatus de legibus et consuetudinibus regni Angliae) Глэнвилла — первый трактат по общему праву[2], а также «De legibus et consuetudinibus regni Angliae libri quinque» (англ. On the Laws and Customs of England) Генриха Брэктона — наиболее значительное из средневековых юридических сочинений Англии, представляющее собой обработку многочисленных судебных казусов и решений, проникнутую характерной для английской юриспруденции логикой и практическим смыслом. В нём также заметно влияние римского права и знакомство с Институциями Юстиниана.

Значительное отличие английской местной юридической традиции от континентальной, базировавшейся на романском праве, в дальнейшем предопределило раздельное развитие англо-саксонской и романо-германской правовых семей.

Французская юриспруденция до XV века направляет своё внимание на собирание и обработку обычного права в кутюмы (фр. coutume — обычай) но преимущественно с изучением римского права. Например, известны Великие Кутюмы Нормандии, Кутюмы Бовези Филиппа де Бомануара и кутюмы других французских земель и городов. На их основе в 1389 году был составлен «Большой сборник обычаев Франции», который однако не смог преодолеть разрозненность национального права во Франции (вплоть до Великой Французской революции).

Юриспруденция в Германии в ранний период своего развития отставала в развитии от английской и французской. Только к концу XIV века образуются значительные центры изучения права — Карлов университет в Праге, Гейдельбергский и Лейпцигский университеты, где каноническое право изучалось наряду с гражданским римским.

Новое время

Англия

Новый толчок к развитию английской юриспруденции во второй половине XV века дают сочинения Фортескью: «De laudibus legum Angliae» и Литльтона: «Tenures». Первое имеет преимущественное значение в области публичного, второе — в области частного права. За Литльтоном следуют С. Жермэн («Dialogus de fundamentis legum Angliae et de conscientia», 1523), Фитцгерберт («New Natura Brevium», 1538), Стаунфорд, старейший английский теоретик уголовного права («The Pleas of the Crown», до 1558), Смит (его «De republica Anglorum» представляет собой сжатый компендиум государственного, уголовного и гражданского права Англии его времени, 1565).

Хорошо известно также сочинение Кока как общего характера — «Institutes of the laws of England». Существовал целый ряд второстепенных юристов, последовательно разрабатывающих отдельные отрасли и всю систему английского права (из них выдаются Hall, Hawkins, Comyns — юристы XVII века).

Одним из наиболее известных трудов английской юриспруденции Нового времени можно назвать четырёхтомную работу Уильяма Блэкстона «Комментарии к английским законам» (англ. Commentaries on the laws of England) конца XVIII века. Им же было введено преподавание в университете национального общего права (англ. Common Law) в Великобритании, что оказало значительное влияние и на юриспруденцию США.

Франция

К концу XV века во Франции началась серьёзная обработка судебных решений в интересах практического применения права Jurisprudence des Arrêts, среди деятелей которой особенно выделялись Луэ (Louet), составивший около 1602 года сборник решений, и Денизар (Denisart). Затем следовал ряд юристов, направивших своё внимание, кроме изучения римского права, на обработку уже выработанного обычного права и многочисленных королевских ордонансов (ставших играть заметную роль вследствие воссоединения французских земель и усиления королевской власти), с целью объединения всех видов источников права во Франции. Среди них выделялись Дю-Мулэн, Кокиль, Луазель, Лорьер, Савари (в области торгового права), Потье, Д’Агессо, Домат.

После Великой французской революции издание новых кодексов (уголовный кодекс, гражданский кодекс Наполеона) вызвало многочисленную группу их комментаторов и создало научную деятельность, направленную на догматизацию положений и историческое изучение развития французского права.

Испания

Германия

По мере Рецепции римского права внимание правоведов Германии сосредоточивается все более и более на этом праве; самостоятельная мысль проявляется лишь в виде редких исключений, образцом которых является Ульрих Цазий. Практическое изучение права сосредоточивается в школе юристов, действовавших в области подсудности рейхскаммергерихта Священной Римской империи и его деятельности. Среди них выдаются во 2-й половине XVI века Иоахим Минзингер фон Фрундек (протестант) и его противник Андрей Гайль (католик).

Германское право изучается в смысле противоположения его римскому (в названии юридических трудов характерно differentiae). Здесь обращают на себя внимание «Differentiae juris civilis et sassonici» Бенедикта Рейнгарда (1549) и Людвига Факса (1567). С XVII века германская юриспруденция пытается вступить в оппозицию против господства римского права. В этом направлении проявляют свою деятельность школа естественного права и германисты. В 1643 году появляется сочинение Генриха Конринга: «De origine juris germanici», осветившее процесс развития национального германского права и его истинное отношение к римскому. За ним следуют работы Иоганна Шильтера — «Praxis juris romani in foro germanico» (1698) и Самуила Штрика — «Usus modernus pandectorum» (1690—1712).

В XVIII веке работы немецких юристов сосредоточиваются на вопросе о кодификации общего германского и местных прав прусского, баварского и австрийского: здесь выделяются имена Самуэля Кокцеи и Готтлиба Суареца.

Россия

Попытки выделить юриспруденцию в самостоятельный предмет обучения в России предпринимались с XVI века. Предполагалось преподавание «правосудия духовного и мирского» в основанной в 1687 году Славяно-греко-латинской академии. В 1715 году Петру I был подан «Проект об учреждении в России академии политики для пользы государственных канцелярий». В 1703—1715 годах в Москве существовало т.н. Нарышкинское училище, где наряду с другими предметами преподавались этика, включавшая элементы юриспруденции, а также политика. В соответствии с «Генеральным регламентом» 1720 года была основана коллегия юнкеров (упразднена в 1763 году), которые должны были практически изучать юриспруденцию при коллегиях. При учреждении в 1725 году Академии наук было предусмотрено создание кафедры правоведения, в 1726—1765 годах в академическом университете преподавалась юриспруденция. В 1732 году был открыт Шляхетский корпус, в программу которого было включено изучение теоретической юриспруденции[1].

В Московском университете впервые лекции по праву были прочитаны в 1755 году, однако систематические лекции и занятия на юридическом факультете начались с 1764 года. Их читали приглашённые немецкие профессоры. С 1767 года занятия вели первые русские профессора-юристы — С. Е. Десницкий и И. А. Третьяков. Право преподавалось во всех университетах (в Харькове, Казани, Дерпте, Петербурге, Киеве, Одессе и др.), основанных в России в XVIII—XIX веках. Юриспруденция как доминирующая дисциплина была введена в юридическом Демидовском лицее в Ярославле. В 1835 году было открыто училище правоведения (для дворян), также дававшее высшее юридическое образование.

Следует отметить, что в дореволюционной России в сфере образования общественные науки объединялись под названием «юриспруденция»[3].

СССР

С момента захвата власти большевиками и до распада СССР юриспруденция не играла в России практической роли, поскольку все политически значимые решения судов предопределялись мнением партийного аппарата или прямыми указаниями высших партийных лидеров. Попытки возврата к правовому управлению, предпринятые диссидентами в 60-е годы XX в., не увенчались успехом, поскольку ставили под вопрос всю политическую систему в СССР:

…диалог с властями на предмет соблюдения властями собственной Конституции был с самого начала обречен на неудачу, поскольку советская юридическая практика не зиждилась на «формальном» праве и правовых институтах. [...] Поэтому требование соблюдения «формального» права и советской Конституции в тогдашних условиях фактически означало требование ликвидации контроля партаппарата над всеми остальными институтами государства.

Олег Попов «Об идеологии и практике правозащитного движения в России»

Современная юриспруденция

Юридическое образование

В XX веке в развитых странах Западной Европы, Северной Америки и ряде других стран юридическое образование распространилось чрезвычайно широко и стало как бы традиционным. Это связано с возросшей ролью правового регулирования общественных отношений в современных государствах. Некоторое сокращение числа студентов-юристов наблюдалось после окончания Второй мировой войны, однако с середины 1950-х гг. в США, Великобритании, Германии и других странах диплом юриста даёт право занимать чисто юридические должности и работать по ряду смежных профессий, но для работы в качестве адвоката, в прокуратуре, на некоторых постах государственного аппарата часто требуется дополнительная профессиональная подготовка. Во Франции для занятия судебной должности или работы в качестве адвоката необходимо, имея диплом, сдать дополнительные экзамены и получить ещё один диплом (то есть квалификационный сертификат). В скандинавских странах, в Латинской Америке диплома о юридическом образовании, как правило, достаточно для занятия любых юридических должностей.

Юридическое образование разделено на несколько учебных циклов. В США, Великобритании, Мексике и других странах 1-й цикл длится 3 года и окончившим присуждается степень бакалавра права, 2-й цикл — 1 год (выпускники получают степень магистра права). В некоторых университетах существует 3-й цикл, предусматривающий повышенную научную подготовку после которой присваивается степень доктора права). Во Франции юридическое образование включает два двухгодичных цикла: общая подготовка (по окончании выдаётся диплом) и специализация (присваивается звание лиценциата права). Звание доктора права присуждается окончившим дополнительный цикл повышенного уровня и написавшим диссертацию.

В Европе в последнее время наблюдается объединение национальных систем высшего образование в единую зону (Болонский процесс), что влияет в том числе и на организацию юридического образования в странах, входящих в эту зону (включая Россию).

Российская Федерация

Организация юридического образования в России, в целом, наследует советскую систему подготовки юристов.

Основной формой получения юридического образования в России являются юридические факультеты университетов, а также юридические институты и колледжи (последние дают не высшее, а среднее юридическое образование).

Для получения высшего юридического образования нужно пройти 5-летний срок очного обучения (для специалистов; по программе для бакалавров срок меньше, для магистров — больше). Существует также вечернее и заочное обучение, рассчитанное на 5-6 лет.

Учебный процесс построен так, чтобы подготовить юриста широкого профиля, которого можно использовать на любой должности, требующей юридического образования, и вместе с тем имеющего глубокие знания по определённой области юридической деятельности. Поэтому все студенты изучают, наряду с социально-экономическими, гуманитарными и общеобразовательными дисциплинами, широкий круг правовых наук:

На последних курсах обучения преподаётся дополнительный цикл специальных предметов, происходит специализация студентов-юристов по профилям: гражданско-правовой, государственно-правовой, уголовно-правовой, международно-правовой и т. п., когда учебные предметы в зависимости от профиля разнятся.

Кроме того, студенты-очники проходят производственную практику.

В России существуют также ведомственные юридические учебные заведения: Российская правовая академия Министерства юстиции Российской Федерации, готовящая специалистов для органов юстиции; Академия Генеральной прокуратуры Российской Федерации и институты прокуратуры, готовящие специалистов для органов прокуратуры; вузы МВД России (бывшие высшие школы милиции), готовящие специалистов для работы в органах внутренних дел; вузы ФСИН, готовящие специалистов для пенитенциарной системы; Академии государственной службы и управления, государственного и муниципального управления и т.п., готовящие кадры для различных органов государственной власти и управления, органов местного самоуправления. Как правило, они не только готовят специалистов, но и обеспечивают их переподготовку и повышение квалификации.

В настоящее время в России ведущими ВУЗами по подготовке юристов являются: юридический факультет МГУ, юридический факультет СПбГУ, Московская государственная юридическая академия, факультет права Национального Исследовательского Университета — Высшей Школы Экономики, Российская правовая академия Министерства юстиции Российской Федерации, Уральская государственная юридическая академия, Российская академия правосудия.

После получения высшего юридического образования можно продолжить обучение и научную деятельность по юридическим специальностям в аспирантуре (очная — 3 года, заочная — 4) с защитой кандидатской диссертации и присвоением учёной степени кандидата юридических наук. Потом возможно путём докторантуры защитить докторскую диссертацию с присвоением учёной степени доктора юридических наук.

См. также

Напишите отзыв о статье "Юриспруденция"

Примечания

  1. 1 2 Юридическое образование / Грацианский П. С., Шебанов А. Ф. // Экслибрис — Яя. — М. : Советская энциклопедия, 1978. — (Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров ; 1969—1978, т. 30).</span>
  2. Г.Дж. Берман. Западная традиция права: эпоха формирования. — М.: Изд-во МГУ, 1998. Часть II, гл. 11.
  3. Козлова Л. А. [sites.google.com/site/bolshevistphilosophy/Home/tom-2/soderzanie/kozlova2 «Без защиты диссертации». Статусная организация общественных наук в СССР] // Большевистская философия. / Под ред. В. И. Овчаренко. Т. 2.
  4. </ol>

Литература

Ссылки

  • [determiner.ru/ Национальная юридическая энциклопедия]
  • [www.scholar.ru/catalog.php?topic_id=252 Научные публикации по юриспруденции из научных библиотек]
  • [www.glossary.ru/cgi-bin/gl_sch2.cgi?Rewoko,lxqg9!tgzqg Юридические науки]

Отрывок, характеризующий Юриспруденция

– Да, покажите пожалуйста, – сказал Ростов.
– Покажу, покажу, это не секрет. А за лошадь благодарить будете.
– Так я велю привести лошадь, – сказал Ростов, желая избавиться от Телянина, и вышел, чтобы велеть привести лошадь.
В сенях Денисов, с трубкой, скорчившись на пороге, сидел перед вахмистром, который что то докладывал. Увидав Ростова, Денисов сморщился и, указывая через плечо большим пальцем в комнату, в которой сидел Телянин, поморщился и с отвращением тряхнулся.
– Ох, не люблю молодца, – сказал он, не стесняясь присутствием вахмистра.
Ростов пожал плечами, как будто говоря: «И я тоже, да что же делать!» и, распорядившись, вернулся к Телянину.
Телянин сидел всё в той же ленивой позе, в которой его оставил Ростов, потирая маленькие белые руки.
«Бывают же такие противные лица», подумал Ростов, входя в комнату.
– Что же, велели привести лошадь? – сказал Телянин, вставая и небрежно оглядываясь.
– Велел.
– Да пойдемте сами. Я ведь зашел только спросить Денисова о вчерашнем приказе. Получили, Денисов?
– Нет еще. А вы куда?
– Вот хочу молодого человека научить, как ковать лошадь, – сказал Телянин.
Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.
Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.
– Ей пишу, – сказал он.
Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
– Ты видишь ли, дг'уг, – сказал он. – Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa… а полюбил – и ты Бог, ты чист, как в пег'вый день создания… Это еще кто? Гони его к чог'ту. Некогда! – крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.
– Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что то крикнуть и замолчал.
– Сквег'но дело, – проговорил он про себя. – Сколько там денег в кошельке осталось? – спросил он у Ростова.
– Семь новых и три старых.
– Ах,сквег'но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг'а, – крикнул Денисов на Лаврушку.
– Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, – сказал Ростов краснея.
– Не люблю у своих занимать, не люблю, – проворчал Денисов.
– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г'остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
– И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка.
– Ну, ты, чог'това кукла, повог`ачивайся, ищи, – вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. – Чтоб был кошелек, а то запог'ю. Всех запог'ю!
Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку.
– Я тебе говог'ю, чтоб был кошелек, – кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.
– Денисов, оставь его; я знаю кто взял, – сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.
Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.
– Вздог'! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог'ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.
– Я знаю, кто взял, – повторил Ростов дрожащим голосом и пошел к двери.
– А я тебе говог'ю, не смей этого делать, – закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его.
Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.
– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.


Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.


Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.


Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.