Тимошенко, Юрий Трофимович

Юрий Тимошенко
Имя при рождении:	Юрий Трофимович Тимошенко (укр. Юрій Трохимович Тимошенко)
Дата рождения:	2 июня 1919(1919-06-02)
Место рождения:	Полтава, Украина
Дата смерти:	1 декабря 1986(1986-12-01) (67 лет)
Место смерти:	Ужгород, Закарпатская область, УССР, СССР
Гражданство:	СССР СССР
Профессия:	актёр
Награды:

Ю́рий Трофи́мович Тимоше́нко (сценический псевдоним Тарапунька; 1919 — 1986) — советский комик, мастер скетча, юморист, киноактёр. Лауреат Сталинской премии первой степени (1950). Народный артист Украинской ССР (1960).

Биография

Юрий Тимошенко родился 2 июня 1919 года в селе Каленики (ныне Решетиловский район, Полтавской области).

В 1941 году окончил Киевский театральный институт.

Участник Великой Отечественной войны с июня 1941 года в составе АПП КВО, выступал в ансамбле песни и танца Юго-Западного фронта, в образе-маске банщика Мочалкина. Однополчанин будущих народных артистов Украины балетмейстера А. Н. Сегала, Е. И. Березина, киноактёра Б. М. Сичкина и хореографа Бориса Каменьковича. После войны, сменив сценический псевдоним, стал именоваться Тарапунькой, выступая в паре с Ефимом Березиным в дуэте Тарапунька и Штепсель.

Был женат на народной артистке СССР О. Я. Кусенко. 12 декабря 1961 года женился на певице Ю. М. Пашковской.

Скончался 1 декабря 1986 года в Ужгороде. Похоронен в Киеве на Байковом кладбище.

Ю. Тимошенко и филателия

Юрий Тимошенко увлекался филателией. Темой его коллекции была хронология советских марок.

Признание и награды

• четыре ордена и медали
• Сталинская премия (1950) — за исполнение роли Кости Зайченко в фильме «Падение Берлина»
• народный артист Украинской ССР (1960)

Творчество

Роли в кино

• 1939 — Шуми городок
• 1946 — Центр нападения — репортер
• 1950 — Падение Берлина — Костя Зайченко
• 1950 — Далеко от Москвы — телеграфист
• 1953 — Тарапунька и Штепсель под облаками — Тарапунька
• 1953 — Судьба Марины — корреспондент
• 1953 — Калиновая роща — Мартын Гаврилович Кандыба
• 1954 — Весёлые звёзды — Тарапунька
• 1955 — Звёзды на крыльях — старшина Клочко
• 1957 — Штепсель женит Тарапуньку — Тарапунька (также режиссёр)
• 1959 — Зелёный фургон — Грищенко
• 1962 — Ехали мы, ехали… — Тарапунька (также режиссёр и сценарист)
• 1964 — Лёгкая жизнь — Тарапунька
• 1970 — Смеханические приключения Тарапуньки и Штепселя — Тарапунька
• 1976 — От и до — Тарапунька

Литература

• Сладков Л. Тарапунька и Штепсель: «Мечтаем о весёлой коллекции» // Филателия СССР. — 1975. — № 8. — С. 54-55.
• Виккерс Р. Б. Юрий Тимошенко и Ефим Березин. — М.: Искусство, 1982. — 224 с. — (Мастера советской эстрады). — 25 000 экз.

Ссылки

• [bse.sci-lib.com/article110595.html Тарапунька и Штепсель в БСЭ]
• [poltava.info/person/index/timoshenko_yuriy.htm Тимошенко, Юрий Трофимович] на сайте [poltava.info/ Полтава info]  (Проверено 18 апреля 2009)

Отрывок, характеризующий Тимошенко, Юрий Трофимович

– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.