Юркун, Юрий Иванович

Юрий Юркун
Иосиф Юркунас
Дата рождения:	17 сентября 1895(1895-09-17)
Место рождения:	деревня Седунцы, Гелванская волость (Виленский уезд), Виленская губерния, Российская империя ныне Литва
Дата смерти:	21 сентября 1938(1938-09-21) (43 года)
Место смерти:	Ленинград
Гражданство:	Российская империя Российская империя → СССР СССР
Род деятельности:	поэт, писатель, график
Язык произведений:	русский

Юрий Иванович Юркун (настоящее имя — Иосиф Юркунас лит. Juozas Jurkūnas; 17 сентября 1895 — 21 сентября 1938) — русский писатель «Серебряного века», художник-график, близкий друг Михаила Кузмина.

Биография и творчество

По происхождению Иосиф Юркунас был литовцем, но писал свои стихи и прозу всегда на русском языке. Актёрствовал в Киеве под звучным псевдонимом Монгандри.

В 1913 году в его жизни произошла судьбоносная встреча с поэтом Михаилом Кузминым, который и помог ему напечатать первый роман «Шведские перчатки», заметил в семнадцатилетнем юноше немалые таланты и способствовал его литературному росту. Он же придумал начинающему писателю псевдоним. Впоследствии они станут близкими друзьями. Об их интимных отношениях исследователями творчества Михаила Кузмина было написано немало различных очерков и статей, известна и переписка Юрия Юркуна с выдающимся русским поэтом, неоднократно о Юрии упоминал в своём дневнике и сам Кузмин.

Примыкал к группе эмоционалистов, был дружен с Сергеем и Анной Радловыми, Владимиром Милашевским, Владимиром Маяковским, Бенедиктом Лившицем, Леонидом Каннегисером. Был завсегдатаем «Бродячей собаки» и «Привала комедиантов».

После 1923 года Юркуна перестают печатать, и он реализуется как художник, являлся членом группы художников «Тринадцать».

Арест и гибель

Арестован 3 февраля 1938 года. Обвинён в участии в вымышленной «антисоветской право-троцкистской террористической писательской организации». 21 сентября того же года на выездной сессии приговорён Военной коллегией Верховного Суда СССР к расстрелу, в тот же день казнён. Юркун был арестован последним из четверых литераторов, проходивших по «ленинградскому писательскому делу»: ранее были арестованы также Бенедикт Лившиц (которого назвали одним из руководителей организации), Валентин Стенич и Вильгельм Зоргенфрей. Все четверо были осуждены и казнены в один день.

Архив Юркуна полностью пропал: одна часть была изъята при его аресте, другая, оставленная на хранение знакомым, погибла во время блокады Ленинграда в годы Второй мировой войны.

22 марта 1958 года Юрий Юркун был реабилитирован посмертно за отсутствием состава преступления.

Оценка творчества

Несмотря на то, что имя писателя часто вспоминается в связи с его дружбой с Михаилом Кузминым и рассматривается через призму творчества Кузмина, литературный и художественный талант прозаика и живописца тоже не остаётся в стороне. Некоторые считают, что Юрий Юркун был первым русским сюрреалистом. В марте 2010 года в Музее Анны Ахматовой состоялась выставка графических рисунков художника, фотографий и документов, связанных с жизнью и творчеством Юрия Юркуна.

Адрес в Ленинграде

• ул.Рылеева, д.17/19, кв. 9

Интересные факты

Супругой Юрия Юркуна была актриса и художница Ольга Гильдебрандт-Арбенина, та самая, в которую были влюблены в своё время Николай Гумилёв и Осип Мандельштам.

Библиография

• Юркун Ю. Шведские перчатки: роман: в 3 ч. / предисл. М. Кузмина. — [СПб.]: Тип. «Печ. труд», 1914.
• Юркун Ю. Рассказы, написанные на Кирочной ул. в доме под № 48. — Пг.: Лукоморье, 1916.

Литература

• Вячеслав Недошивин. Прогулки по Серебряному веку: Санкт Петербург. — М.: АСТ, 2010. — 512 с.

Ссылки

• [www.zovem.ru/?event=11033 Презентация выставки Юрия Юркуна]
• [magazines.russ.ru/voplit/1996/6/shatalov.html Исследование взаимоотношений Юрия Юркуна с Михаилом Кузминым]
• [az.lib.ru/k/kuzmin_m_a/text_0370.shtml Дневник Михаила Кузмина]

Отрывок, характеризующий Юркун, Юрий Иванович

Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.


Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
– Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.
– Подождать?.. Ураааа!.. – закричал Петя и, не медля ни одной минуты, поскакал к тому месту, откуда слышались выстрелы и где гуще был пороховой дым. Послышался залп, провизжали пустые и во что то шлепнувшие пули. Казаки и Долохов вскакали вслед за Петей в ворота дома. Французы в колеблющемся густом дыме одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие бежали под гору к пруду. Петя скакал на своей лошади вдоль по барскому двору и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Лошадь, набежав на тлевший в утреннем свето костер, уперлась, и Петя тяжело упал на мокрую землю. Казаки видели, как быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась. Пуля пробила ему голову.
Переговоривши с старшим французским офицером, который вышел к нему из за дома с платком на шпаге и объявил, что они сдаются, Долохов слез с лошади и подошел к неподвижно, с раскинутыми руками, лежавшему Пете.
– Готов, – сказал он, нахмурившись, и пошел в ворота навстречу ехавшему к нему Денисову.
– Убит?! – вскрикнул Денисов, увидав еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети.
– Готов, – повторил Долохов, как будто выговаривание этого слова доставляло ему удовольствие, и быстро пошел к пленным, которых окружили спешившиеся казаки. – Брать не будем! – крикнул он Денисову.
Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети.
«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.