Юровичи (Калинковичский район)

Деревня Юровичи белор. Юравічы Страна БелоруссияБелоруссия Область ГомельскаяГомельская область|Гомельская Район Калинковичский Сельсовет Юровичский Координаты 51°57′21″ с. ш. 29°31′52″ в. д.51.95583° с. ш. 29.53111° в. д. / 51.95583; 29.53111    Первое упоминание 1430 Население 743 человека (2004) Часовой пояс UTC+3 Телефонный код +375 2345

Юровичи (белор. Юравічы) — деревня, центр Юровичского сельсовета Калинковичского района Гомельской области Беларуси.

Около деревни высший пункт района (167,5 м над уровнем моря). Неподалёку расположено месторождение железняка.

География

Расположение

В 31 км на юго-восток от районного центра, 34 км от железнодорожной станции Калинковичи (на линии Гомель — Лунинец), 92 км от Гомеля, 1 км от пристани Юровичи на реке Припять.

Гидрография

На западе мелиоративные каналы, соединённые с рекой Припять (приток реки Днепр).

Транспортная сеть

Транспортные связи по просёлочной, затем автомобильной дороге Гомель — Лунинец. Планировка состоит из длинной, дугообразной улицы, близкой к меридиональной ориентации, которая в центре пересекается почти прямолинейной широтной улицей. Застройка двусторонняя, преимущественно деревянная, усадебного типа.

История

У деревни находится верхнепалеолитическая стоянка Юровичи (26 тыс. лет назад), которая занимает террасообразный склон левого берега Припяти. Открыта К. М. Поликарповичем в 1929 году. На стоянке преобладают концевые скребки и острия типа граветт. Обнаружены городища раннего железного века (на территории колхозного сада) и курганный могильник — из 14 насыпей сохранились 6 (на юг от городища), поселения позднего палеолита (в центре деревни), эпохи мезолита (в 1-1,5 км на юго-запад от центра деревни) и эпохи неолита (1 км на запад от деревни) свидетельствуют о заселении этих мест с давних времён. По легенде здесь (примерно в 1170 году) находился город Межимостье, но в результате войн и татаро-монгольских набегов он был дотла разрушен. По другим сведениям назывался Видоличи, имел укрепленный замок, который в 1240 году сожгли татары.

Одно из наиболее ранних письменных упоминаний относится к 1430-32 годам. В 1510 году король Сигизмунд I Старый даровал «на вечность» село Юровичи своему чиновнику Богдану Сербинову. Под 1552 год упоминается в описи Мозырского замка. Во 2-й половине XVII века построен деревянный монастырь. С 1674 года активную деятельность развернули иезуиты. Они владели большими земельными наделами. В 1683 году король Ян III Собеский выдал грамоту, которой за Юровичами закреплялись права местечка. В 1705 году иезуитские строения сгорели, позже на месте бывшего деревянного монастыря иезуиты построили кирпичный костёл (в нём хранились метрические книги с 1707 года). К нему позже был присоединён двухэтажный кирпичный монастырь, который сочетал в себе черты простой архитектуры жилого корпуса и возвышенную живописность фасада. Костёл и монастырь были обнесены высокой четырёхугольной кирпичной стеной, по центру и углам каждой из 4-х её частей располагались кирпичные оборонительные башни. В это время Юровичи имели статус села. В 1722 году во владение к иезуитам перешли фольварк Рудня, часть фольварка Шарейки, в 1724 году поместья Кустовщина, Митьковщина, затем Конотоп, Крышичи, Тульговичи и Брагин, где иезуиты основали свою миссию. С 1756 года работала школа, которую в 1773 году перевели в Мозырь. С 1778 года находилась коллегия иезуитов (до 1820 года). С 1778 года по грамоте короля Станислава Августа Понятовского село снова переведено в разряд местечек. Привелеем от 5 мая 1793 года Королём Польским Станиславом Августом местечко Юревичи было пожаловано Адаму Стоцкому.

После 2-го раздела Речи Посполитой (1793 год) в составе Российской империи. В 1800 году монастырь и костёл переданы бернардинскому ордену. В 1831 году костёл и монастырь были закрыты, но в 1840 году их деятельность возобновлена. В 1834 году местечко и село, центр Юровичской волости в Речицком уезде Минской губернии, владение Хоревичей, усадьба Аскерко. В 1836 году построена деревянная православная церковь св. Богородицы. В 1848 году вотчина Аскерко.

В документах НИАБ хранится опись имения за 1864 год(Ф.147 оп.3 д.24881а, л. 121, 122)

"ОПИСЬ

поезуитского имения Юревич подлежащего обязательной процедуре принадлежащего помещикам Минской губернии Речицкого уезда Александру Людвигову Солтану и Софии Людвиговой Александрович составлена 1864 года ноября 6 дня Опись произведена при бытности помещиков Апполона Доливо-Добровольского и Осипа Егровского 1-2. 2 корчмы 3. Ветряная мельница 4. Конная мельница 5. Фруктовый сад 6. Баштанный огород 7. Озёра Грибное и Литвин 8. В м. Юревичи находятся 110 (неразборчиво) на которых выстроены дома еврее, платящих оброка в год 192 руб.95 коп. 9. В м. Юревичи находится 27 дворов мещан и вольных людей огородников, платящих оброка в экономию в год 99 руб.50 коп. 10. В м. Юровичи двенадцать дворов вольных съёмщиков, имеющих каждый по 13 десятин усадебной, пахотной и сенокосной земли, платящие в год оброка 216 рублей."

Последний настоятель Юревичского Римско-Католического храма ксёндз Гуго Годзецкий в рапорте на имя Минского Римско-Каталического Епархиального Епископа Адама Войтковича, по поводу закрытия храма и прихода, указывает число прихожан -1077, из них крестьян - 742 души (НИАБ Ф.1781, оп.32, д.112). Здание костёла в 1864 году передано православной церкви, а в 1866 году оно перестроено в православном стиле. Император Александр II в 1867 году подарил церкви образ святого князя Александра Невского в серебряно-позолоченном окладе. В 1865 году открыто мужское народное училище (в 1885 году 45 учеников). С 1875 года действовало женское училище (в 1885 году 28 учениц). Центр одноимённого поместья, его хозяин, купец Бакуненко владел в 1875 году 3590 десятинами земли и конной мельницей. Кроме земледелия местечковцы и жители деревни занимались торговлей и разными промыслами, в том числе гончарным. Согласно переписи 1897 года в местечке действовали церковь, часовня, 2 молитвенные школы, 40 лавок, 4 мастерские по обработке кожи, 2 трактира и в селе часовня, 2 народных училища, почтово-телеграфная контора, аптека, хлебозапасный магазин, 2 ветряные мельницы, конная мельница, трактир. Рядом находился одноимённый фольварк.

В 1905 году создан крестьянский союз. В июне 1917 года организован волостной совет. В результате погрома, организованного в ноябре 1920 года легионерами Булак-Балаховича, погибли 18 жителей.

До 17 июля 1924 года центр волости Речицкого уезда Минской, с 26 апреля 1919 года Гомельской губернии РСФСР. С 8 декабря 1926 года по 8 июля 1931 года центр Юровичского района Речицкого, с 9 июня 1927 года до 26 июля 1930 года Мозырского округа. С 8 сентября 1926 года до 10 ноября 1927 года и с 1930 года центр Юровичского сельсовета.

В 1928 году открыт детский дом. В 1930 году деревни Юровичи-1 и Юровичи-2, местечко. Были организованы колхозы «Красный Флаг», «Ударник», работали кирпично-гончарная, кузнечная, сапожная, овчинная артели, паровая и ветряная мельница, 2 кузницы, круподёрка. Начальная школа преобразована в 7-летнюю (в 1935 году 504 ученика). В 1936 году организован народный хор, который в скором времени получил широкую известность. С 27 сентября 1938 года деревня.

Во время Великой Отечественной войны в апреле 1943 года партизаны разгромили опорный пункт, созданный здесь оккупантами. В боях около деревни погибли 312 советских солдат (похоронены в братской могиле). На фронтах и в партизанской борьбе погибли 188 жителей Юровичского сельсовета, память о них увековечивает обелиск, установленный в центре в 1967 году. Согласно переписи 1959 года центр колхоза имени В. И. Ленина. Расположены кирпичный завод, швейная и сапожная мастерские, лесничество, совхоз-техникум, средняя школа, школа-общежитие, детский сад, краеведческий музей, клуб, библиотека, больница, аптека, ветеринарный участок, отделение связи, 5 магазинов.

Население

Численность

• 2004 год — 333 хозяйства, 743 жителя.

Динамика

• 1834 год — местечко 51 двор и село 66 дворов.
• 1848 год — 115 дворов.
• 1866 год — 134 двора.
• 1897 год — 201 двор, 1320 жителей; в селе 108 дворов, 600 жителей (согласно переписи).
• 1930 год — в деревнях Юровичи-1 и Юровичи-2 300 дворов, 1537 жителей, в местечке 114 дворов, 463 жителя.
• 1939 год — 2546 жителей.
• 1959 год — 1861 житель (согласно переписи).
• 2004 год — 333 хозяйства, 743 жителя.

Известные уроженцы

• У. Ф. Мицкевич — 1-й заместитель Председателя Совета Министров БССР. Его имя носит совхоз-техникум.
• Е. Л. Алесковский — генерал-майор войск связи.

См. также

• Юровичский монастырь
• Городские посёлки Белоруссии
• Города Белоруссии

Литература

• Гарады і вёскі Беларусі: Энцыклапедыя. Т.1, кн.1. Гомельская вобласць/С. В. Марцэлеў; Рэдкалегія: Г. П. Пашкоў (галоўны рэдактар) і інш. — Мн.: БелЭн, 2004. 632с.: іл. Тыраж 4000 экз. ISBN 985-11-0303-9 ISBN 985-11-0302-0

Отрывок, характеризующий Юровичи (Калинковичский район)

– Ах да, да, – отвечал главнокомандующий. – Что он?..
Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.
Лопухин и старый генерал изредка принимали участие в разговоре. Князь Николай Андреич слушал, как верховный судья слушает доклад, который делают ему, только изредка молчанием или коротким словцом заявляя, что он принимает к сведению то, что ему докладывают. Тон разговора был такой, что понятно было, никто не одобрял того, что делалось в политическом мире. Рассказывали о событиях, очевидно подтверждающих то, что всё шло хуже и хуже; но во всяком рассказе и суждении было поразительно то, как рассказчик останавливался или бывал останавливаем всякий раз на той границе, где суждение могло относиться к лицу государя императора.
За обедом разговор зашел о последней политической новости, о захвате Наполеоном владений герцога Ольденбургского и о русской враждебной Наполеону ноте, посланной ко всем европейским дворам.
– Бонапарт поступает с Европой как пират на завоеванном корабле, – сказал граф Ростопчин, повторяя уже несколько раз говоренную им фразу. – Удивляешься только долготерпению или ослеплению государей. Теперь дело доходит до папы, и Бонапарт уже не стесняясь хочет низвергнуть главу католической религии, и все молчат! Один наш государь протестовал против захвата владений герцога Ольденбургского. И то… – Граф Ростопчин замолчал, чувствуя, что он стоял на том рубеже, где уже нельзя осуждать.
– Предложили другие владения заместо Ольденбургского герцогства, – сказал князь Николай Андреич. – Точно я мужиков из Лысых Гор переселял в Богучарово и в рязанские, так и он герцогов.
– Le duc d'Oldenbourg supporte son malheur avec une force de caractere et une resignation admirable, [Герцог Ольденбургский переносит свое несчастие с замечательной силой воли и покорностью судьбе,] – сказал Борис, почтительно вступая в разговор. Он сказал это потому, что проездом из Петербурга имел честь представляться герцогу. Князь Николай Андреич посмотрел на молодого человека так, как будто он хотел бы ему сказать кое что на это, но раздумал, считая его слишком для того молодым.
– Я читал наш протест об Ольденбургском деле и удивлялся плохой редакции этой ноты, – сказал граф Ростопчин, небрежным тоном человека, судящего о деле ему хорошо знакомом.
Пьер с наивным удивлением посмотрел на Ростопчина, не понимая, почему его беспокоила плохая редакция ноты.
– Разве не всё равно, как написана нота, граф? – сказал он, – ежели содержание ее сильно.
– Mon cher, avec nos 500 mille hommes de troupes, il serait facile d'avoir un beau style, [Мой милый, с нашими 500 ми тысячами войска легко, кажется, выражаться хорошим слогом,] – сказал граф Ростопчин. Пьер понял, почему графа Ростопчина беспокоила pедакция ноты.
– Кажется, писак довольно развелось, – сказал старый князь: – там в Петербурге всё пишут, не только ноты, – новые законы всё пишут. Мой Андрюша там для России целый волюм законов написал. Нынче всё пишут! – И он неестественно засмеялся.
Разговор замолк на минуту; старый генерал прокашливаньем обратил на себя внимание.
– Изволили слышать о последнем событии на смотру в Петербурге? как себя новый французский посланник показал!
– Что? Да, я слышал что то; он что то неловко сказал при Его Величестве.
– Его Величество обратил его внимание на гренадерскую дивизию и церемониальный марш, – продолжал генерал, – и будто посланник никакого внимания не обратил и будто позволил себе сказать, что мы у себя во Франции на такие пустяки не обращаем внимания. Государь ничего не изволил сказать. На следующем смотру, говорят, государь ни разу не изволил обратиться к нему.
Все замолчали: на этот факт, относившийся лично до государя, нельзя было заявлять никакого суждения.
– Дерзки! – сказал князь. – Знаете Метивье? Я нынче выгнал его от себя. Он здесь был, пустили ко мне, как я ни просил никого не пускать, – сказал князь, сердито взглянув на дочь. И он рассказал весь свой разговор с французским доктором и причины, почему он убедился, что Метивье шпион. Хотя причины эти были очень недостаточны и не ясны, никто не возражал.
За жарким подали шампанское. Гости встали с своих мест, поздравляя старого князя. Княжна Марья тоже подошла к нему.
Он взглянул на нее холодным, злым взглядом и подставил ей сморщенную, выбритую щеку. Всё выражение его лица говорило ей, что утренний разговор им не забыт, что решенье его осталось в прежней силе, и что только благодаря присутствию гостей он не говорит ей этого теперь.
Когда вышли в гостиную к кофе, старики сели вместе.
Князь Николай Андреич более оживился и высказал свой образ мыслей насчет предстоящей войны.
Он сказал, что войны наши с Бонапартом до тех пор будут несчастливы, пока мы будем искать союзов с немцами и будем соваться в европейские дела, в которые нас втянул Тильзитский мир. Нам ни за Австрию, ни против Австрии не надо было воевать. Наша политика вся на востоке, а в отношении Бонапарта одно – вооружение на границе и твердость в политике, и никогда он не посмеет переступить русскую границу, как в седьмом году.
– И где нам, князь, воевать с французами! – сказал граф Ростопчин. – Разве мы против наших учителей и богов можем ополчиться? Посмотрите на нашу молодежь, посмотрите на наших барынь. Наши боги – французы, наше царство небесное – Париж.
Он стал говорить громче, очевидно для того, чтобы его слышали все. – Костюмы французские, мысли французские, чувства французские! Вы вот Метивье в зашей выгнали, потому что он француз и негодяй, а наши барыни за ним ползком ползают. Вчера я на вечере был, так из пяти барынь три католички и, по разрешенью папы, в воскресенье по канве шьют. А сами чуть не голые сидят, как вывески торговых бань, с позволенья сказать. Эх, поглядишь на нашу молодежь, князь, взял бы старую дубину Петра Великого из кунсткамеры, да по русски бы обломал бока, вся бы дурь соскочила!
Все замолчали. Старый князь с улыбкой на лице смотрел на Ростопчина и одобрительно покачивал головой.
– Ну, прощайте, ваше сиятельство, не хворайте, – сказал Ростопчин, с свойственными ему быстрыми движениями поднимаясь и протягивая руку князю.
– Прощай, голубчик, – гусли, всегда заслушаюсь его! – сказал старый князь, удерживая его за руку и подставляя ему для поцелуя щеку. С Ростопчиным поднялись и другие.


Княжна Марья, сидя в гостиной и слушая эти толки и пересуды стариков, ничего не понимала из того, что она слышала; она думала только о том, не замечают ли все гости враждебных отношений ее отца к ней. Она даже не заметила особенного внимания и любезностей, которые ей во всё время этого обеда оказывал Друбецкой, уже третий раз бывший в их доме.
Княжна Марья с рассеянным, вопросительным взглядом обратилась к Пьеру, который последний из гостей, с шляпой в руке и с улыбкой на лице, подошел к ней после того, как князь вышел, и они одни оставались в гостиной.
– Можно еще посидеть? – сказал он, своим толстым телом валясь в кресло подле княжны Марьи.
– Ах да, – сказала она. «Вы ничего не заметили?» сказал ее взгляд.
Пьер находился в приятном, после обеденном состоянии духа. Он глядел перед собою и тихо улыбался.
– Давно вы знаете этого молодого человека, княжна? – сказал он.
– Какого?
– Друбецкого?
– Нет, недавно…
– Что он вам нравится?
– Да, он приятный молодой человек… Отчего вы меня это спрашиваете? – сказала княжна Марья, продолжая думать о своем утреннем разговоре с отцом.
– Оттого, что я сделал наблюдение, – молодой человек обыкновенно из Петербурга приезжает в Москву в отпуск только с целью жениться на богатой невесте.
– Вы сделали это наблюденье! – сказала княжна Марья.
– Да, – продолжал Пьер с улыбкой, – и этот молодой человек теперь себя так держит, что, где есть богатые невесты, – там и он. Я как по книге читаю в нем. Он теперь в нерешительности, кого ему атаковать: вас или mademoiselle Жюли Карагин. Il est tres assidu aupres d'elle. [Он очень к ней внимателен.]
– Он ездит к ним?
– Да, очень часто. И знаете вы новую манеру ухаживать? – с веселой улыбкой сказал Пьер, видимо находясь в том веселом духе добродушной насмешки, за который он так часто в дневнике упрекал себя.
– Нет, – сказала княжна Марья.
– Теперь чтобы понравиться московским девицам – il faut etre melancolique. Et il est tres melancolique aupres de m lle Карагин, [надо быть меланхоличным. И он очень меланхоличен с m elle Карагин,] – сказал Пьер.
– Vraiment? [Право?] – сказала княжна Марья, глядя в доброе лицо Пьера и не переставая думать о своем горе. – «Мне бы легче было, думала она, ежели бы я решилась поверить кому нибудь всё, что я чувствую. И я бы желала именно Пьеру сказать всё. Он так добр и благороден. Мне бы легче стало. Он мне подал бы совет!»
– Пошли бы вы за него замуж? – спросил Пьер.
– Ах, Боже мой, граф, есть такие минуты, что я пошла бы за всякого, – вдруг неожиданно для самой себя, со слезами в голосе, сказала княжна Марья. – Ах, как тяжело бывает любить человека близкого и чувствовать, что… ничего (продолжала она дрожащим голосом), не можешь для него сделать кроме горя, когда знаешь, что не можешь этого переменить. Тогда одно – уйти, а куда мне уйти?…
– Что вы, что с вами, княжна?
Но княжна, не договорив, заплакала.
– Я не знаю, что со мной нынче. Не слушайте меня, забудьте, что я вам сказала.
Вся веселость Пьера исчезла. Он озабоченно расспрашивал княжну, просил ее высказать всё, поверить ему свое горе; но она только повторила, что просит его забыть то, что она сказала, что она не помнит, что она сказала, и что у нее нет горя, кроме того, которое он знает – горя о том, что женитьба князя Андрея угрожает поссорить отца с сыном.
– Слышали ли вы про Ростовых? – спросила она, чтобы переменить разговор. – Мне говорили, что они скоро будут. Andre я тоже жду каждый день. Я бы желала, чтоб они увиделись здесь.
– А как он смотрит теперь на это дело? – спросил Пьер, под он разумея старого князя. Княжна Марья покачала головой.
– Но что же делать? До года остается только несколько месяцев. И это не может быть. Я бы только желала избавить брата от первых минут. Я желала бы, чтобы они скорее приехали. Я надеюсь сойтись с нею. Вы их давно знаете, – сказала княжна Марья, – скажите мне, положа руку на сердце, всю истинную правду, что это за девушка и как вы находите ее? Но всю правду; потому что, вы понимаете, Андрей так много рискует, делая это против воли отца, что я бы желала знать…