Юрьевецкий уезд
|
Юрьевецкий уезд
|
Юрьевецкий уезд — административно-территориальная единица в Российской империи и РСФСР, существовавшая в 1727—1929 годах. Уездный город — Юрьевец.
Содержание
География
Уезд располагался на юге Костромской губернии, площадь уезда в 1897 году составляла 3 006,8[1] верст² (3 422 км²). В составе Иваново-Вознесенской губернии уезд располагался на востоке, площадь в 1926 году составляла 5 500[2] км².
История
Юрьевецкий уезд известен с допетровских времён. В 1708 году уезд был упразднён, а город Юрьевец отнесён к Казанской губернии. В 1713 году Юрьевец отошёл к Нижегородской губернии. В 1727 году уезд в составе Нижегородской провинции Нижегородской губернии был восстановлен.
В 1778 году уезд был отнесён к Костромскому наместничеству. В 1796 году Костромское наместничество было преобразовано в Костромскую губернию, а в состав Юрьевецкого уезда вошла территория упраздненного Лухского уезда.
В 1918 году уезд был передан в состав вновь образованной Иваново-Вознесенской губернии.
В 1922 году территория увеличена за счёт присоединения 12 волостей упразднённого Ковернинского уезда Костромской губернии.
В 1924 году из состава уезда выделен Родниковский район.
14 января 1929 года Иваново-Вознесенская губерния и все её уезды были упразднены, большая часть Юрьевецкого уезда вошла в состав Юрьевецкого района Кинешемского округа Ивановской Промышленной области.
Административное деление
В 1913 году в уезде был 1 заштатный город Лух и 23 волости[3]:
- Благовещенская (центр — д. Андреевская),
- Болотновская,
- Воскресенская,
- Горбунихинская (центр — д. Росадино),
- Дьяконовская (центр — с. Сеготь),
- Кандауровская,
- Макатовская,
- Махловская (центр — д. Титково),
- Мелечкинская,
- Мордвиновская,
- Ново-Воскресенская,
- Обжерихинская (центр — с. Борисоглебское),
- Парская,
- Подмонастырская,
- Покровская (центр — д. Котово),
- Порздневская,
- Родниковская,
- Семеновская (центр — д. Нижне-Коровино),
- Соболевская,
- Сосновская,
- Филисовская,
- Худынская,
- Якушевская (центр — д. Смиренино).
В 1926 году в уезде было 8 волостей:
- Боярская,
- Валовская (центр — с. Спас-Валовское),
- Завражская,
- Лухская,
- Порздневская,
- Пучежская,
- Сокольская,
- Юрьевецкая.
Население
По данным переписи 1897 года в уезде проживало 121 498[1] чел. В том числе русские — 99,9 %. В уездном городе Юрьевце проживало 4 776 чел., в заштатном Лухе — 1 965 чел.
По итогам всесоюзной переписи населения 1926 года население уезда составило 180 112 человек[2], из них городское — 16 568 человек.
См. также
Напишите отзыв о статье "Юрьевецкий уезд"
Примечания
- ↑ 1 2 3 [demoscope.ru/weekly/ssp/rus_gub_97.php?reg=18 Первая всеобщая перепись населения Российской Империи 1897 г.]. [www.webcitation.org/61HM6QOv5 Архивировано из первоисточника 28 августа 2011].
- ↑ 1 2 [demoscope.ru/weekly/ssp/rus_26.php?reg=104 Всесоюзная перепись населения 1926 г.]. [www.webcitation.org/65l3Gl3uq Архивировано из первоисточника 27 февраля 2012].
- ↑ [www.prlib.ru/Lib/pages/item.aspx?itemid=391 Волостныя, станичныя, сельскія, гминныя правленія и управленія, а также полицейскіе станы всей Россіи съ обозначеніем мѣста ихъ нахожденія]. — Кіевъ: Изд-во Т-ва Л. М. Фишъ, 1913.
Литература
- Селиванов А. Ф.,. Юрьевец // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Ссылки
- [starye-karty.litera-ru.ru/uezd/kost_karta-yurievetskiy_uezd.html Старые карты Юрьевецкого уезда]
| ||||||||
| Уезды Иваново-Вознесенской губернии |
| Иваново-Вознесенский | Кинешемский | Макарьевский | Середской | Тейковский | Шуйский | Юрьевецкий | Юрьевский |
Отрывок, характеризующий Юрьевецкий уезд
Княжна Марья поняла все.Но она все таки надеялась и спросила словами, в которые она не верила:
– Но как его рана? Вообще в каком он положении?
– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…
Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.
