Карам Бей, Юсеф

Юсеф Бей Карам (англ. Youssef Bey Karam; 5 мая 1823 — 7 апреля 1889) — вождь маронитов Ливана, руководитель антитурецкого восстания 1866-1867 гг.

Сын шейха Бутроса Карама, правителя Эдена в горном Ливане. В 1846 г. унаследовал власть над регионом и пользовался большой популярностью, так что назначенный Османской империей губернатор Ливана Дауд-паша предложил ему важный государственный пост. Карам, однако, отказался и потребовал единоличной власти над Ливаном. Тогда Дауд-паша арестовал его и отправил в Стамбул, но Карама так и не судили.

В 1863 г., когда турецким правительством был введён органический регламент для христиан Сирии, 119 ливанских общин заявили о своём желании подчиниться Караму, и в 1864 г. он бежал из Смирны и сумел пробраться обратно на родину.

В 1866 г. противостояние Карам-бея и Дауд-паши приняло открытый военный характер. Первое военное столкновение состоялось 6 января в Жуние, и Карам одержал победу — закреплённую затем сражениями при Зебхелле, Вади-Эль-Салибе и др. Однако затем выяснилось, что европейские правительства, на чью поддержку рассчитывал Карам-бей, не признают его власть легитимной и по-прежнему считают Ливан законным владением Турции. Поскольку средств и людских ресурсов для длительных боевых действий у Карам-бея не было, он принял предложение французского правительства и 31 января 1867 г. отправился в изгнание в Алжир, после чего в Ливан ему вернуться было уже не суждено. Однако после смерти Карам-бея его тело было доставлено для погребения в церковь св. Георгия в Эдене, перед которой в 1932 г. ему был воздвигнут памятник.

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Карам Бей, Юсеф

Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.