Юсов, Андрей Владимирович

Юсов Андрей Владимирович (род. 8 января 1983 г., в г. Одесса) — украинский общественный активист и политический деятель, политический эксперт, аналитик, организатор ряда избирательных кампаний.

Образование

С 1989 по 1998 учился в Мариинской гимназии. В 1998 году поступил в Одесского юридического лицея, в 2000 году окончил его.

В 2000 году поступил в Одесский национальный университет им. Мечникова на экономико-правовой факультет. В 2003 году перевелся на юридический факультет Киевского национального университета культуры и искусств.

В 2005 году окончил его, получив диплом специалиста по специальности «правоведение», квалификация — юрист.

Профессиональная и политическая деятельность

2001 г. — во время кампании «Украина без Кучмы» возглавил одесский центр Общественный комитет сопротивления «За Правду!».

17 сентября 2001 г. — выступил организатором митинга в честь памяти журналиста Георгия Гонгадзе в Одессе.

25 апреля 2002 года стал инициатором создания межрегиональной организации «Украинское братство» и был избран председателем совета организации.

С 2003 по 2004 год стажировался в аппарате Верховной Рады Украины, где занимался анализом законопроектов. Работал помощником народных депутатов 4, 5, 6, 7, 8 созывов (Эдуарда Гурвица, Владимира Куренного, Юрия Оробца, Тараса Стецькива, Леонида Козаченко).

В 2004 году, во время Оранжевой революции — член координационного центра Гражданской кампании «ПОРА», один из спикеров кампании, координатор студенческих страййкомів.

23 марта 2005 года вместе с Евгением Золотаревым основал политическую партию "Гражданская партия «ПОРА!» Был заместителем председателя политсовета.

В 2005 г. избран сопредседателем совета общественной организации " Институт национальных интересов.

В 2005 г. совместно с Сергеем Тараном стал соучредителем международной организации Международный Институт Демократий.

2006 г. — принимал участие в парламентских выборах. Был 18 в списке блока «ПОРА!-ПРП» во главе с Виталием Кличко.Был заместителем руководителя избирательного штаба.

2008 г. — сокоординатор общественного комитета «Кавказ без войны» — организации, выступавшей против агрессии РФ по отношению к Грузии.

2008 год — стал соучредителем Либерального украинского клуба. С 2011 года — возглавил его.

В 2009 году при участии Андрея Юсова был воссоздан Одесский украинский клуб. В 2011 году инициаторы возрождения клуба презентовали свободный университет — дискуссионную площадку для становления современной политической нации.

С 15 июня 2009 г. был назначен на должность начальника управления молодежной и семейной политики Одесского городского Совета.

2010—2012 г. — был участником общественной организации «Холодноярская инициатива». Принимал активное участие и организовывал ряд акций «антитабачной кампании» — акций протеста против тогдашнего министра образования Украины Дмитрия Табачника.

2011 г. — в рамках «Холодноярской инициативы» выступил сокоординатором акции «Народная Шевченковская премия» для награждения писателя Василия Шкляра Народной Шевченковской премией за роман «Черный ворон». Того года Шкляру была присуждена государственную Шевченковскую премию, однако он отказался её получать, пока министром образования остается Дмитрий Табачник.

29 апреля 2012 г. — в рамках «Холодноярской инициативы» при участии исторического клуба «Холодный Яр» координировал открытие памятника селянам, погибшим послеуборочной времени 1920 года от сабель красного эскадрона за попытку бунта против власти оккупантов.

2012 год — стал председателем Одесской областной организации партии УДАР. В августе 2015 года вышел из УДАРа после слияния этой партии с «Блоком Петра Порошенко».

2013 г. — вместе с Евгением Золотаревым основал Школу ответственной политики — независимое объединение политических экспертов, аналитиков и политтехнологов

В феврале 2015 г. — стал советником начальника управления Службы безопасности Украины в Одесской области по вопросам взаимодействия с общественностью.

Уголовное преследование

В 2001 году Юсов принимал активное участие в акциях протеста, направленных против тогдашней власти в стране — президента Леонида Кучмы, мэра Одессы Руслана Боделана.

После одной из этих акций (пикетирование Жовтневого районного суда Одессы, которое состоялось 1 марта 2002 года) началось преследование Юсова со стороны правоохранительных органов, было возбуждено уголовное дело (по статье ст. 293 — групповое нарушение массового порядка). На защиту Юсова выступили народные депутаты Роман Бессмертный и Владимир Стретович. Народные депутаты Вячеслав Чорновил и Вячеслав Кириленко писали запросы в правоохранительные органы относительно этого дела. Однако из-за преследования Юсову пришлось оставить обучение в ОНУ им. Мечникова и переехать в Киев и продолжать обучение уже в столице.

В июле 2002 года уголовное дело закрыли за отсутствием состава преступления.

Участие в Оранжевой революции

Во время «Оранжевой революции» Андрей Юсов был одним из полевых командиров киевского майдана. Он одним из первых вышел на Майдан для проведения митингов против результатов выборов 2004 года.

Участник акций сопротивления в Чернигове против политических преследований активистов, организатор пикетирования дачи тогдашнего президента Украины Леонида Кучмы.

Инициатор установки памятника Оранжевой революции на Контрактовой площади.

Участие в Революции достоинства

Андрей Юсов был одним из организаторов акции «Одесса — курс Евро», которая состоялась в Одессе 22 ноября 2013 года, еще до начала Євромайдану в Киеве.

Во время событий Революции достоинства Юсов стал одним из лидеров «Одесского Євромайдану» — координатором одесского отделения народного объединения «Майдан». Также был председателем Народной рады Майдана в Одессе.

Участвовал в событиях 2 мая 2014 года в Одессе на стороне євромайданівців.

Покушение на убийство и избиение

19 сентября 2014 года было совершено покушение на убийство Юсова. По словам злоумышленника, который был задержан на месте преступления, он хотел отомстить за деятельность Юсова во время событий 2 мая 2014 года в Одессе, на Куликовом поле. Нападавшего приговорили к 15 годам лишения свободы.

Готовилось еще одно покушение на ряд одесских активистов, но благодаря работе СБУ оно так и не был осуществлено. У злоумышленников был найден список из 15 фамилий, среди которых были Алексей Гончаренко, Марк Гордиенко, Сергей Гуцалюк, Андрей Юсов и другие.

19 сентября 2015 года в селе Затока Белгород-Днестровского района Одесской области на Юсова было совершено нападение группой пророссийски настроенных человек. Поводом для нападения стал ответ Юсова на приветствие «Слава Украине» — «Героям слава».

Награды

Медаль Арсена Ричинского от предстоятеля УАПЦ, митрополита Киевского и всея Украины, Блаженнейшего Мефодия.

Грамота Президента за проведение «Вышиванкового фестиваля» в Одессе в 2010 году.

Интересные факты

По инициативе Юсова в честь песни «Путин — х**ло» было названо звезду .

Ссылка

[blogs.pravda.com.ua/authors/yusov/ Блог Андрея Юсова на сайте «Украинская правда»]

[www.radiosvoboda.org/content/article/886352.html Комитет «За правду» — против «пренебрежения к украинской национальной и государственной идеи» в Одессе]

[www.radiosvoboda.org/content/article/889126.html Украинское братство создано в Одессе]

[zik.ua/news/2008/08/15/147134 Премьер-министр должен руководствоваться национальными интересами, а не электоральными перспективами, — ГК «За Кавказ без войны»]

[gazeta.zn.ua/LAW/nkvd_vozvraschaetsya.html НКВД возвращается?//Зеркало недели. Украина. № 25, 5 июля 2002]

[www.radiosvoboda.org/content/article/933603.html Предвыборный феномен «Поры». Что стоит за активностью этой партии?] [www.radiosvoboda.org/content/article/933603.html Как её воспринимают сейчас в обществе как провластную силу или своеобразную оппозицию?]

[posipaky.info/ Прихвостни]

[www.radiosvoboda.org/content/article/886352.html Комитет «За правду» — против «пренебрежения к украинской национальной и государственной идеи» в Одессе]

[liberalclub.livejournal.com/profile Либеральный клуб]

Отрывок, характеризующий Юсов, Андрей Владимирович

Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.
Требования жизни, которые она считала уничтоженными со смертью отца, вдруг с новой, еще неизвестной силой возникли перед княжной Марьей и охватили ее. Взволнованная, красная, она ходила по комнате, требуя к себе то Алпатыча, то Михаила Ивановича, то Тихона, то Дрона. Дуняша, няня и все девушки ничего не могли сказать о том, в какой мере справедливо было то, что объявила m lle Bourienne. Алпатыча не было дома: он уехал к начальству. Призванный Михаил Иваныч, архитектор, явившийся к княжне Марье с заспанными глазами, ничего не мог сказать ей. Он точно с той же улыбкой согласия, с которой он привык в продолжение пятнадцати лет отвечать, не выражая своего мнения, на обращения старого князя, отвечал на вопросы княжны Марьи, так что ничего определенного нельзя было вывести из его ответов. Призванный старый камердинер Тихон, с опавшим и осунувшимся лицом, носившим на себе отпечаток неизлечимого горя, отвечал «слушаю с» на все вопросы княжны Марьи и едва удерживался от рыданий, глядя на нее.
Наконец вошел в комнату староста Дрон и, низко поклонившись княжне, остановился у притолоки.
Княжна Марья прошлась по комнате и остановилась против него.
– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.


Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.