Палецкис, Юстас Игнович

Юстас Игнович Палецкис лит. Justas Paleckis
Премьер-министр Литовской Республики
17 июня 1940 года — 24 июня 1940 года
Предшественник:	Антанас Меркис
Преемник:	Винцас Креве-Мицкявичюс, и.о.
1-й Председатель Президиума Верховного Совета Литовской ССР
25 августа 1940 года — 14 апреля 1967 года
Предшественник:	Должность учреждена
Преемник:	Мотеюс Юозович Шумаускас
5-й Президент Литовской Республики
17 июня 1940 года — 25 августа 1940 года
Предшественник:	Антанас Меркис, и.о.
Преемник:	должность упразднена
Вероисповедание:	отсутствует (атеист)
Рождение:	10 (22) января 1899(1899-01-22) Тельши, Ковенская губерния, Российская империя (ныне — Литва)
Смерть:	26 января 1980(1980-01-26) (81 год) Вильнюс, Литовская ССР, СССР
Место погребения:	Антакальнисское кладбище
Отец:	Игнас Палецкис (1837—1912)
Мать:	Она Петраускайте
Супруга:	Геновайте Палецкене (1902—1988)
Дети:	сыновья — Вильнюс и Юстас дочери — Сигита, Герута и Вита
Партия:	КПСС
Образование:	Литовский университет
Награды:

Ю́стас Пале́цкис (Юстас Игнович Палецкис, лит. Justas Paleckis; 10 (22) января 1899 года, г. Тельшяй, Литва — 26 января 1980 года, г. Вильнюс) — литовский журналист, поэт, писатель; советский государственный и общественный деятель.

Биография

Родился в семье кузнеца. С 1915 года — рабочий, затем служащий в Риге, с 1922 года — учитель. Был учредителем и редактором литовской газеты, выходившей в Риге. Сотрудничал в периодических изданиях Литвы. Работал директором литовского телеграфного агентства «Эльта», после военного переворота был уволен в мае 1927 года. Учился в каунасском Литовском университете (1926—1928), работал журналистом. В 1931 году установил связи с подпольной компартией Литвы, в 1937 был избран членом Антифашистского комитета Каунаса, в 1939 арестован и заключен в концлагерь.

После ввода советских войск в Литву 15 июня 1940 года был председателем Народного правительства с 17 июня до 24 июня, вступил в компартию. После выборов в Народный сейм, провозгласивший образование Литовской ССР, с августа 1940 года по апрель 1967 года председатель Президиума Верховного Совета Литовской ССР. С началом агрессии нацистской Германии против Советского Союза был эвакуирован. В 1941—1966 годах — заместитель председателя Президиума Верховного Совета СССР. С 1955 года — представитель в Совете Межпарламентского союза, в 1966—1970 годах — первый заместитель председателя Парламентской группы СССР.

Делегат XIX, XX, XXI, XXII, XXIII съездов КПСС. Кандидат в члены ЦК КПСС (1952—1971). В 1940—1966 годах — член ЦК и Бюро ЦК КП Литвы. Депутат Верховного Совета СССР созывов с 1-го по 8-й. В 1966—1970 годах — Председатель Совета Национальностей Верховного Совета СССР. С 1970 года — персональный пенсионер.

Умер в Вильнюсе. Похоронен на Антакальнисском кладбище.

Семья

Жена Геновайте Палецкене. Пятеро детей — сыновья Вильнюс Палецкис, Юстас Винцас Палецкис, дочери Сигита, Герута, Вита. Десять внуков.

Литературная деятельность

Печатался с 1919 года. Автор многих сборников стихов, очерков, рассказов, воспоминаний, документального романа «Последний царь» (1937—1938), переводов произведений латышских писателей на литовский язык, публицистических книг и брошюр. Произведения переводились на немецкий, польский, русский, украинский языки.

Награды и звания

• Герой Социалистического Труда (1969)
• 6 орденов Ленина
• Орден Отечественной войны 1-й степени
• Орден Дружбы народов
• медали

Сочинения

• Dienų nelaisvėj. Eilėraščiai ir vertimai. Kaunas, 1932.
• Paskutinis caras. Beletristine istorija.T. 1—3, Kaunas, 1937—1938
• Latvija. Kaunas, 1938.
• Gyvenimo vardu. Vilnius, 1961.
• Žingsniai smėly. 1926 metai. Vilnius. 1968.
• Kelionių knyga. Vilnius, 1969.
• Tūkstantis žingsnelių (Eilėraščiai). Vilnius, 1970.
• Советская Литва. Историко-географический очерк, Москва, 1949.
• Возрождение. Стихи. Москва, 1958.
• Здравствуй, Советская Литва! Стихи. Вильнюс, 1960.
• На жизненном пути. Стихи. Москва, 1969.
• Жизнь начинается. Воспоминания, рассказы, очерки. Москва, 1970.
• В двух мирах. Москва, 1974.
• Книга путешествий. Москва, 1975.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=15447 Палецкис, Юстас Игнович]. Сайт «Герои Страны».

• [www.lle.lt/FMPro?-db=lle2004.fp5&-format=detail.htm&-lay=straipsnis&-op=eq&a=p&-max=2147483647&-recid=41718&-find= Paleckis, Justas] (лит.)

Отрывок, характеризующий Палецкис, Юстас Игнович

– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.


Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
Она указала на проходивших через залу даму с очень некрасивой дочерью.
– Это миллионерка невеста, – сказала Перонская. – А вот и женихи.
– Это брат Безуховой – Анатоль Курагин, – сказала она, указывая на красавца кавалергарда, который прошел мимо их, с высоты поднятой головы через дам глядя куда то. – Как хорош! неправда ли? Говорят, женят его на этой богатой. .И ваш то соusin, Друбецкой, тоже очень увивается. Говорят, миллионы. – Как же, это сам французский посланник, – отвечала она о Коленкуре на вопрос графини, кто это. – Посмотрите, как царь какой нибудь. А всё таки милы, очень милы французы. Нет милей для общества. А вот и она! Нет, всё лучше всех наша Марья то Антоновна! И как просто одета. Прелесть! – А этот то, толстый, в очках, фармазон всемирный, – сказала Перонская, указывая на Безухова. – С женою то его рядом поставьте: то то шут гороховый!
Пьер шел, переваливаясь своим толстым телом, раздвигая толпу, кивая направо и налево так же небрежно и добродушно, как бы он шел по толпе базара. Он продвигался через толпу, очевидно отыскивая кого то.