Юстиниан II

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Юстиниан II
греч. Ιουστινιανός Β'<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Монета Юстиниана II</td></tr>

Византийский император
685 — 695
Предшественник: Константин IV
Преемник: Леонтий
705 — 711
Предшественник: Тиверий III
Преемник: Филиппик
 
Вероисповедание: Христианство
Рождение: 669(0669)
Смерть: 11 декабря 711(0711-12-11)
Род: Ираклийская династия
Отец: Константин IV
Мать: Анастасия
Супруга: Евдокия, Феодора
Дети: Анастасия, Тиберий

Юстиниа́н II Рино́тмит или Юстиниа́н II Рино́тмет (греч. Ιουστινιανός Β' Ρινότμητος; 66911 декабря 711) — византийский император (685—695 и 705—711), сын Константина IV. Последний представитель Ираклийской династии.





Биография

Первое правление

Вступил на престол в 685 году шестнадцатилетним юношей. В его характере преобладающей чертой была жестокость, сделавшая его предметом ненависти населения.

В 689 и 690 годах Юстиниан вёл войну с болгарами, незадолго до того утвердившимися на Дунае в стране, уже густо заселённой славянами. Пленных славян Юстиниан II переселил в Малую Азию и образовал из них отряд в 30 тысяч человек. В 692 году Юстиниан II нарушил мир с арабами, но был разбит войсками халифа Абд аль-Малика в Киликии. Поражение было следствием измены части приведённых им с собой славян. Тогда Юстиниан велел перебить близ Никомедии и тех славян, которые остались верны ему. Результатом поражения была потеря южной Армении, где восстал Смбат VI Багратуни (Симбатий).

Ненависть народа навлекали в особенности злоупотребления и вымогательства двух фаворитов Юстиниана — Феодота и Стефана, из которых первый был министром финансов (ό γενικός λογοθέτης), а Стефан занимал должность сакеллария императора.

Крупным событием в церковной жизни был созыв Юстинианом собора в 691692 годах так называемого «пято-шестого» или Трулльского. Постановления Трулльского собора не были признаны папой Сергием; попытки Юстиниана II принудить папу принять их окончились неудачей.

Свержение и ссылка

Непопулярностью Юстиниана II воспользовался полководец Леонтий. В 695 году он бежал из тюрьмы, куда был заключён по приказанию подозрительного императора, возмутил жителей столицы, захватил Юстиниана, велел отрезать у него нос и язык (за что Юстиниан был прозван Ринотмет — «с отрезанным носом») и отправил в ссылку в КрымХерсонес). Стефан и Феодот были казнены. Некоторое время спустя Леонтий также был свергнут, и престол занял Тиверий III. Долгое время Юстиниан вел скрытный образ жизни, но у него было видение, будто он снова будет правителем. Тогда Юстиниан II, бежав из Херсонеса сначала в горный Дорос, затем к хазарам в Фанагории (Таманский полуостров) и наконец, к болгарам. В 705 году он подошёл с войском из славян и болгар, с болгарским ханом Тервелом во главе, к стенами Константинополя.

Второе правление

Юстиниан II овладел столицей и снова занял престол, жестоко отомстив своим противникам: Тиверий и Леонтий были обезглавлены, патриарх Каллиник низложен и сослан.

Он наградил щедро своего покровителя болгарского хана Тервела и создал прецедент в истории, дав Тервелу титул цезаря или кесаря. Однако в 708 год Юстиниан II внезапно напал на Болгарию. Хан Тервель нанес ему поражение в битве при Анхиало.

Война с арабами опять пошла плохо: греки потеряли Мопсуэсту и Тиану; в 709 году арабы вторглись даже во Фракию. Юстиниан послал в Крым войско, которое должно было наказать Херсонес за то, что он не оказал поддержки императору во время его несчастья, но оно возмутилось и провозгласило императором Филиппика Вардана. В то время как Юстиниан II собирал отряды в Малой Азии, Филиппик овладел Константинополем и убил сына Юстиниана.

Юстиниан снова попросил помощи у своего бывшего покровителя хана Тервела. Тервел снова отозвался на просьбы императора, но на этот раз меньшим войском, хан явно перестал верить в успех Юстиниана. Однако Юстиниана оставили другие сторонники и Филиппик Вардан, предложив болгарам свободно уйти, захватил оставленного войском императора и убил его, в 711 году, отрубив голову.

Семья

Юстиниан II был дважды женат. Первой супругой императора была Евдокия, родившая ему дочь — Анастасию. Её отец выдал замуж за своего союзника — болгарского хана Тервела.

Второй женой стала сестра хазарского кагана Ибузира Глявана — Феодора. Она родила Юстиниану сына — Тиберия, бывшего соправителем отца в 706—711 годах.

Прозвище

Юстиниан II получил прозвище «Ринотмит» (греч. Ρινότμητος; церк.-слав. Рїноѳми́та, Корноно́с)[1], благодаря своему внешнему виду. Император был курносый. греч. Ρινότμητος — буквально: «разрезанный нос» от греч. ῥῑνός — «нос» + греч. τμῆσις — «разрезание, разрубание, рассечение».

Юстиниан II в литературе

Напишите отзыв о статье "Юстиниан II"

Примечания

  1. П. А. Алексеев. [books.google.ru/books?id=gexOAAAAcAAJ&pg=RA1-PA33&dq=Cerkovnyj+slovar&hl=ru&sa=X&ved=0ahUKEwjH_crj7onLAhVF_3IKHbkYBvYQ6AEIMzAC#v=onepage&q=Cerkovnyj%20slovar&f=false «Церковный словарь, или Использования речений славенских древних, також иноязычных без перевода положенных в Священном Писании и других церковных книгах». часть 4. стр. 29. С-Петербург. 1819 год.]

Литература

Первичные источники
  • [www.krotov.info/acts/08/3/feofan_05.htm Летопись Феофана Исповедника]
Современные исследования
  • Васильев А. А. [www.hrono.ru/libris/lib_we/vaa100.php Глава 4. Эпоха династии Ираклия (610—717)] // История Византийской империи. Т.2. — М.: Алетейя, 2000. — ISBN 978-5-403-01726-8.
  • Дашков С. Б. [www.sedmitza.ru/text/434409.html Юстиниан II Ринотмет] // Императоры Византии. — М.: Красная площадь, 1997. — 558 с. — ISBN 5-87305-002-3.
  • Каринский Д. Д. Юстиниан II // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  • Кулаковский Ю. А. История Византии в 3 томах. Том 3. — СПб.: Алетейя, 1996. — 552 с. — ISBN 5-89329-005-4.
  • Джон Норвич. История Византии. — М.: АСТ, 2010. — 542 с. — ISBN 9-78-517-050648.
  • Сказкин С. Д. [historic.ru/books/item/f00/s00/z0000048/index.shtml Том 2] // История Византии. В 3 т. — М.: Наука, 1967. — ISBN 978-5-403-01726-8.
  • Успенский Ф. И. [www.sedmitza.ru/text/442721.html Период III (610—716 гг.). Иконоборческий период (717—867 гг.).] // История Византийской империи. В 5 т. — М.: АСТ, Астрель, 2005. — Т. 2. — 558 с. — ISBN 5-271-03856-4.
  • Stratos A. Byzantium in the Seventh Century: Justinian II, Leontius and Tiberius, 685—711, 1980.

Отрывок, характеризующий Юстиниан II

– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.