Марк Юниан Юстин

Марк Юниан Юстин

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Марк Юниан Юстин (лат. Marcus Junianus Justinus) — римский историк III века, автор «Эпитомы сочинения Помпея Трога „История Филиппа“» — извлечения из не дошедшего до нас обширного исторического труда в 44 книгах более раннего римского историка I века Помпея Трога, под заглавием «Historiae Philippicae» («История Филиппа», имеется в виду македонский царь Филипп II).

История Филиппа

Извлечение Юстина содержит в себе всемирную историю, главным образом македонскую, от мифических времен до I века, без тщательной хронологической последовательности событий. Этой книгой немало пользовался историк V века Орозий; она была ценима в Средние века.

Изложение Юстина отличается простотой и сжатостью, заключает в себе много интересного и до сих пор имеет значение, хотя не всегда выдерживает строгую критику. Юстин сосредотачивается на описании занимательных и поучительных фактов, часто недостоверных, обнаруживаются неточности при сопоставлении его истории с трудами других античных авторов. Однако источники Юстина, или вернее Помпея Трога, доносят уникальную информацию, которую невозможно найти у других авторов. Юстин повторил версию Помпея Трога о большей древности скифов по отношению к египтянам, привел имена ранних царей скифов и указал на связанные с ними события.

В начале трактата содержится упоминание имени императора Марка Антонина (Гелиогабала), из чего делается вывод о жизни Юстина во времена этого императора (III век), но определенные сомнения остаются, так как есть подозрения, что имя императора было дописано в манускрипте рукой редактора. В оригинальных манускриптах используется слово magis. Некоторые исследователи полагают, что magis обозначает поврежденную запись M. A. C., то есть Marce Antonine Caesar. В любом случае Юстин должен был жить во времена до V века.

О самом Юстине ничего не известно, и даже имя его в разных манускриптах пишется по-разному, Marcus Junianus Justinus или Justinus Frontinus.

Русские переводы и издания

Эпитома Помпея Трога впервые переведена на русский в XVII веке (перевод не был опубликован)

• Юстин. Древней универсальной истории Трога Помпея сократитель. / Пер. Н. Попова. — СПб., 1768. — 598 стр. — 1200 экз.
• Всеобщая история Юстина, извлеченная из бытописаний Трога Помпея. Перевод С. Борзецовского. Ч. 1-3. — СПб., 1824. — 128, 410, 25 стр.
• Марк Юниан Юстин. Эпитома сочинения Помпея Трога «Historiarum Philippicarum». / Пер. А. А. Деконского и М. И. Рижского. Статья К. К. Зельина. // Вестник древней истории. 1954. № 2-4. 1955. № 1.
  • переизд.: Комм. М. Ф. Высокого, О. Л. Габелко, А. В. Короленкова, Е. Ю. Лебедевой. (Серия «Классики античности и средневековья»). — М.: РОССПЭН, 2005. — 640 с. — 700 экз. — ISBN 5-8243-0022-4
  • переизд. под названием «Эпитома сочинения Помпея Трога „Historiae Philippicae“» с комм. К. В. Вержбицкого, М. М. Холода. — СПб.: Издательство СПбГУ, 2005. — 496 с. — 500 экз. — ISBN 5-288-03708-6
  • переизд. в книге: Юстин. Эпитома сочинения Помпея Трога «Historia Philippicae». Диодор. Историческая библиотека. Книга XVII. — Рязань: Александрия, 2005. — ISBN 5-94460-020-9

Литература

• Юстин, историк // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• [www.thelatinlibrary.com/justin.html Латинский текст]
• Marcus Junianus Justinus, [www.forumromanum.org/literature/justin/english/index.html Epitome of the Philippic History of Pompeius Trogus] (Эпитома сочинения Помпея Трога «История Филиппа») (англ.)
• Марк Юниан Юстин. [simposium.ru/ru/node/35 Эпитома сочинения Помпея Трога «История Филиппа»] на русском языке

Отрывок, характеризующий Марк Юниан Юстин

Он не только не сделал ничего этого, но, напротив, употребил свою власть на то, чтобы из всех представлявшихся ему путей деятельности выбрать то, что было глупее и пагубнее всего. Из всего, что мог сделать Наполеон: зимовать в Москве, идти на Петербург, идти на Нижний Новгород, идти назад, севернее или южнее, тем путем, которым пошел потом Кутузов, – ну что бы ни придумать, глупее и пагубнее того, что сделал Наполеон, то есть оставаться до октября в Москве, предоставляя войскам грабить город, потом, колеблясь, оставить или не оставить гарнизон, выйти из Москвы, подойти к Кутузову, не начать сражения, пойти вправо, дойти до Малого Ярославца, опять не испытав случайности пробиться, пойти не по той дороге, по которой пошел Кутузов, а пойти назад на Можайск и по разоренной Смоленской дороге, – глупее этого, пагубнее для войска ничего нельзя было придумать, как то и показали последствия. Пускай самые искусные стратегики придумают, представив себе, что цель Наполеона состояла в том, чтобы погубить свою армию, придумают другой ряд действий, который бы с такой же несомненностью и независимостью от всего того, что бы ни предприняли русские войска, погубил бы так совершенно всю французскую армию, как то, что сделал Наполеон.
Гениальный Наполеон сделал это. Но сказать, что Наполеон погубил свою армию потому, что он хотел этого, или потому, что он был очень глуп, было бы точно так же несправедливо, как сказать, что Наполеон довел свои войска до Москвы потому, что он хотел этого, и потому, что он был очень умен и гениален.
В том и другом случае личная деятельность его, не имевшая больше силы, чем личная деятельность каждого солдата, только совпадала с теми законами, по которым совершалось явление.
Совершенно ложно (только потому, что последствия не оправдали деятельности Наполеона) представляют нам историки силы Наполеона ослабевшими в Москве. Он, точно так же, как и прежде, как и после, в 13 м году, употреблял все свое уменье и силы на то, чтобы сделать наилучшее для себя и своей армии. Деятельность Наполеона за это время не менее изумительна, чем в Египте, в Италии, в Австрии и в Пруссии. Мы не знаем верно о том, в какой степени была действительна гениальность Наполеона в Египте, где сорок веков смотрели на его величие, потому что эти все великие подвиги описаны нам только французами. Мы не можем верно судить о его гениальности в Австрии и Пруссии, так как сведения о его деятельности там должны черпать из французских и немецких источников; а непостижимая сдача в плен корпусов без сражений и крепостей без осады должна склонять немцев к признанию гениальности как к единственному объяснению той войны, которая велась в Германии. Но нам признавать его гениальность, чтобы скрыть свой стыд, слава богу, нет причины. Мы заплатили за то, чтоб иметь право просто и прямо смотреть на дело, и мы не уступим этого права.
Деятельность его в Москве так же изумительна и гениальна, как и везде. Приказания за приказаниями и планы за планами исходят из него со времени его вступления в Москву и до выхода из нее. Отсутствие жителей и депутации и самый пожар Москвы не смущают его. Он не упускает из виду ни блага своей армии, ни действий неприятеля, ни блага народов России, ни управления долами Парижа, ни дипломатических соображений о предстоящих условиях мира.


В военном отношении, тотчас по вступлении в Москву, Наполеон строго приказывает генералу Себастиани следить за движениями русской армии, рассылает корпуса по разным дорогам и Мюрату приказывает найти Кутузова. Потом он старательно распоряжается об укреплении Кремля; потом делает гениальный план будущей кампании по всей карте России. В отношении дипломатическом, Наполеон призывает к себе ограбленного и оборванного капитана Яковлева, не знающего, как выбраться из Москвы, подробно излагает ему всю свою политику и свое великодушие и, написав письмо к императору Александру, в котором он считает своим долгом сообщить своему другу и брату, что Растопчин дурно распорядился в Москве, он отправляет Яковлева в Петербург. Изложив так же подробно свои виды и великодушие перед Тутолминым, он и этого старичка отправляет в Петербург для переговоров.