Юстус и Пастор

Юстус и Пастор
Justus, Pastor
Скульптура святых Юстуса и Пастора, церковь святого Юстуса, Барселона, Испания
Смерть	304(0304)
Почитается	Католическая церковь
В лике	святые
День памяти	6 августа
Покровитель	Мадрид, Алькала-де-Энарес, Испания
Подвижничество	мученики

Юстус и Пастор (лат. Justus, Pastor, + 304 г., Алькала-де-Энарес, Испания) — святые Римско-Католической Церкви, мученики.

Агиография

Юстус и Пастор почитаются в Католической Церкви как раннехристианские мученики и почитаются покровителями городов Алькала-де-Энарес и Мадрида. Во время гонений христиан при правлении римского императора Диоклетиана Юстусу было 13 лет, а Пастору — 9 лет. Они были подвергнуты пыткам за исповедание христианства и обезглавлены в городе Алькала-де-Энарес. Об их мученичестве написал римский поэт Пруденций. Мощи святых Юстуса и Пастора были обнаружены в VIII веке, доставлены в собор города Алькала-де-Энарес и захоронены в алтаре кафедрального собора, где они находясь в настоящее время, доступны для почитания.

О широком почитании святых Юстуса и Пастора в средневековой Европе свидетельствуют кафедральный собор в городе Нарбонна (Франция), церковь в Барселоне (Испания), которые освящены в их честь.

День памяти в Католической Церкви — 6 августа.

Культура

Юстус и Пастор стали широко известны благодаря упоминанию их имён в фильме «Другие» режиссёра Алехандро Аменабар.

Источник

• Bénédictins de Ramsgate, Dix mille saints, dictionnaire hagiographique, Brepols, 1991.
• R. Aymard, Les Pyrénées au miroir de leur toponymie, T. III, Pyrénées sacrées, Uzos, R. Aymard, 1997

Ссылки

• [www.irondequoitcatholic.org/index.php/SS/JustusAndPastor Агиография]  (англ.)
• [www.allmercifulsavior.com/icons/Icons-Justus.htm Икона св. Юстуса]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Юстус и Пастор

– Извольте идти, я без вас знаю, что делать, – сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» – думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voila la populace, la lie du peuple, – думал он, глядя на толпу, – la plebe qu'ils ont soulevee par leur sottise. Il leur faut une victime, [„Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва“.] – пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева.
– Готов экипаж? – в другой раз спросил он.
– Готов, ваше сиятельство. Что прикажете насчет Верещагина? Он ждет у крыльца, – отвечал адъютант.
– А! – вскрикнул Растопчин, как пораженный каким то неожиданным воспоминанием.
И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.
– Здравствуйте, ребята! – сказал граф быстро и громко. – Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! – И граф так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью.
По толпе пробежал одобрительный ропот удовольствия. «Он, значит, злодеев управит усех! А ты говоришь француз… он тебе всю дистанцию развяжет!» – говорили люди, как будто упрекая друг друга в своем маловерии.
Через несколько минут из парадных дверей поспешно вышел офицер, приказал что то, и драгуны вытянулись. Толпа от балкона жадно подвинулась к крыльцу. Выйдя гневно быстрыми шагами на крыльцо, Растопчин поспешно оглянулся вокруг себя, как бы отыскивая кого то.
– Где он? – сказал граф, и в ту же минуту, как он сказал это, он увидал из за угла дома выходившего между, двух драгун молодого человека с длинной тонкой шеей, с до половины выбритой и заросшей головой. Молодой человек этот был одет в когда то щегольской, крытый синим сукном, потертый лисий тулупчик и в грязные посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких, слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.