Яфуриды

Яфуриды или Юфириды (Бану Йафур или Бану Йуфир, араб. ‏بنو يعفر‎) — йеменская арабская династия, удерживавшая власть в высокогорье Йемена в 847—997 годах. Яфуриды номинально признавали сюзеренитет Аббасидских халифов. Их центрами были Сана и Шибам.

Развитие династии

В то время, когда прямое правление Аббасидов над Йеменом шло на спад, Яфуриды из Шибама начали расширять своё влияние в йеменском нагорье. Они утверждали, что являются потомками химьяритских царей. Первое нападение на Сану в 841 году потерпело поражение и к Йемену пришло аббасидское войско из Ирака для укрепления власти халифа. Тем не менее, Яфуриды смогли успешно отразить атаки на свою крепость в Шибаме. В 847 году Яфуриды покорили территорию между городами Саада и Таиз. Сана попала к ним в руки, когда правитель города бежал из Йемена. Сана на некоторое время стала центром новой династии Яфуридов.

Внутренние распри и временное затмение

После стабильного 25-ти летнего правления основатель династии Йафур (Йуфир) ибн Абд ар-Рахман аль-Хивали аль-Химьяри (англ. Yu'fir bin ʿAbd ar-Raḥmān al-Ḥiwālī al-Ḥimyārī ) оставил в 872 году государственное правление своему сыну Мухаммеду. Мухаммед ибн Йуфир предпочтитал использовать Шибам в качестве столицы своего государства. В 873 году он получил для себя подтверждение на правление от Аббасидского халифа. Мухаммед правил в Сане, Джанаде и Хадрамауте, однако с уважением относился к династии Зийадидов, правившей в низменности Тихама.

Сана была затоплена в 876 году в результате наводнения, что послужило мотивом для Мухаммеда предпринять паломничество в Мекку и в дальнейшем больше посвящать своё время религии. Наследник Маухаммеда, Ибрахим, убил отца и дядю в мечети Шибама в 892 (или в 882) году, желая отстранить их от претензий на власть. После этого ряд восстаний привел к изгнанию Яфуридов из Саны. После 895 года страна погрузилась в хаос.

Борьза за Сану

В начале X века шла борьба между Зайдитами и местными кланами йеменского высокогорья. Первый зайдитский имам аль-Хади иля-ль-Хакк Яхъя временно взял власть над Саной в 901 году, но позднее был вынужден покинуть город. В это же время Ибн Хаушаб (англ. Ibn Haushab) и Али ибн аль-Фадль распространяли влияние Фатимидов среди горных племен и приобрели много последователей. Этих вождей причисляют к карматам, однако они фактически были наместниками Фатимидов. Они оказались способными подчинить Сану в 905 году и ограничили территорию Яфуридов до Шибамом и Каукабаном. В период правления Яфурида Абу Хасана Асада ибн Ибрахима его власть распространялась на Джауф и далее на север. В то время власть в Сане менялась очень часто. С 901 по 913 годы город, как говорят, был завоеван 20 раз, сдан путём переговоров три раза, и безуспешно осаждался пять раз. В конце концов Яфуриды сумели победить сторонников Фатимидов и с победой вернуть Сану в 916 году.

Конец династии

Абу Хасан Асад ибн Ибрахим скончался в 944 году и, как оказалось, он был последним значительным правителем династии Яфурид. В середине X века династия пришла в упадок в результате вражды между членами семьи. Зайдитский имам аль-Мухтар аль-Касим сумел захватить Сану в 956 году, но был убит в том же году вождём клана Бану Хамдан по имени Мухаммад ибн ад-Даххак. Мухаммад ибн ад-Даххак правил государством до 963 года. После него правитель Хаулана по имени аль-Асмар Юсуф посадил на трон Яфурида Абдаллах ибн Кахтан. Абдаллах ибн Кахтан успешно атаковал Зийадидов в 989 году, осадив Забид. Затем он перестал упоминать Аббасидов в хутбе и перешёл под сюзеренитет египетских Фатимидов. Абдаллах умер в 997 году. Его преемником стал его сын Асад II, при котором власть Яфуридов над Саной вскоре прекратилась и династия больше не имела политического значения. Династия иногда упоминается в летописях лишь в конце 1280 года.

Список правителей

• Йафур (Йуфир) ибн Абд ар-Рахман аль-Хивали аль-Химьяри (847—872)
• Мухаммад I ибн Йуфир (англ. Muhammad bin Yu'fir) (872—892 или 872—882)
• Абд аль-Кахир ибн Ахмад ибн Йуфир (892)
• Ибрахим ибн Мухаммад ибн Йуфир (892—898 или 882—886)
• Асад I ибн Ибрахим (ок. 898—944)
• Мухаммад II ибн Ибрахим (944—956)
• Абдаллах ибн Кахтан ибн Мухаммад II (963—997)
• Асад II ибн Абдаллах (997)

Литература

• [slovari.yandex.ru/~%D0%BA%D0%BD%D0%B8%D0%B3%D0%B8/%D0%9C%D0%BE%D0%BD%D0%B0%D1%80%D1%85%D0%B8.%20%D0%9C%D1%83%D1%81%D1%83%D0%BB%D1%8C%D0%BC%D0%B0%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9%20%D0%92%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%BE%D0%BA%20VII-XV/%D0%99%D1%83%D1%84%D0%B8%D1%80%D0%B8%D0%B4%D1%8B/ Монархи. Мусульманский Восток VII—XV/Йуфириды/](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2865 дней)). К.Рыжов. М.2005

Отрывок, характеризующий Яфуриды

Николай, с несходящей улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своей дамой, и собою, и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.
– Какую же?
– Прелестную, божественную. Глаза у ней (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот – кораллы, белизна… – он глядел на плечи, – стан – Дианы…
Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.
– А! Никита Иваныч, – сказал Николай, учтиво вставая. И, как бы желая, чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать свое намерение похитить одну блондинку.
Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным видом подошла к ним.
– Анна Игнатьевна хочет тебя видеть, Nicolas, – сказала она, таким голосом выговаривая слова: Анна Игнатьевна, что Ростову сейчас стало понятно, что Анна Игнатьевна очень важная дама. – Пойдем, Nicolas. Ведь ты позволил мне так называть тебя?
– О да, ma tante. Кто же это?
– Анна Игнатьевна Мальвинцева. Она слышала о тебе от своей племянницы, как ты спас ее… Угадаешь?..
– Мало ли я их там спасал! – сказал Николай.
– Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь, в Воронеже, с теткой. Ого! как покраснел! Что, или?..
– И не думал, полноте, ma tante.
– Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла, рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.
– Очень рада, мой милый, – сказала она, протянув ему руку. – Милости прошу ко мне.
Поговорив о княжне Марье и покойнике ее отце, которого, видимо, не любила Мальвинцева, и расспросив о том, что Николай знал о князе Андрее, который тоже, видимо, не пользовался ее милостями, важная старуха отпустила его, повторив приглашение быть у нее.
Николай обещал и опять покраснел, когда откланивался Мальвинцевой. При упоминании о княжне Марье Ростов испытывал непонятное для него самого чувство застенчивости, даже страха.
Отходя от Мальвинцевой, Ростов хотел вернуться к танцам, но маленькая губернаторша положила свою пухленькую ручку на рукав Николая и, сказав, что ей нужно поговорить с ним, повела его в диванную, из которой бывшие в ней вышли тотчас же, чтобы не мешать губернаторше.
– Знаешь, mon cher, – сказала губернаторша с серьезным выражением маленького доброго лица, – вот это тебе точно партия; хочешь, я тебя сосватаю?
– Кого, ma tante? – спросил Николай.
– Княжну сосватаю. Катерина Петровна говорит, что Лили, а по моему, нет, – княжна. Хочешь? Я уверена, твоя maman благодарить будет. Право, какая девушка, прелесть! И она совсем не так дурна.
– Совсем нет, – как бы обидевшись, сказал Николай. – Я, ma tante, как следует солдату, никуда не напрашиваюсь и ни от чего не отказываюсь, – сказал Ростов прежде, чем он успел подумать о том, что он говорит.
– Так помни же: это не шутка.
– Какая шутка!
– Да, да, – как бы сама с собою говоря, сказала губернаторша. – А вот что еще, mon cher, entre autres. Vous etes trop assidu aupres de l'autre, la blonde. [мой друг. Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.] Муж уж жалок, право…
– Ах нет, мы с ним друзья, – в простоте душевной сказал Николай: ему и в голову не приходило, чтобы такое веселое для него препровождение времени могло бы быть для кого нибудь не весело.
«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь, еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону:
– Но вот что, по правде вам сказать, ma tante…
– Что, что, мой друг; пойдем вот тут сядем.
Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.