Лассе Лусидор

Лассе Лусидор (швед. Lasse Lucidor), настоящее имя Ларс Юханссон (швед. Lars Johansson; 1638, Стокгольм — 12 августа 1674, Стокгольм) — шведский поэт.

Биография

Его отцом был капитан Юхан Эрикссон, матерью — дочь адмирала Ларса Струссъельма. Воспитывался своим дедом в Померании. Образование получил в Уппсальском университете, после чего совершил ряд поездок по Германии, Англии, Франции и Италии.

В 1669 году он вернулся в Швецию, где занялся написанием стихов и переводами с других языков. Среди прочего он писал так называемые стихи по случаю, то есть к свадьбам, похоронам и пр. Поскольку Лусидор испытывал философское презрение к миру, то летом он обычно жил в садовом домике на Нормальме, где всё его хозяйство состояло лишь из стопки бумаги и чернильницы. Постелью ему служила охапка соломы.

В ноябре 1669 года Лусидор напечатал стихотворение «Gillearekvaal» на свадьбу ландсхёвдинга Конрада Юлленшерны с Мэртой Ульвспарре, в котором содержались различные намёки в адрес жениха и невесты, в связи с чем был брошен в тюрьму и предстал перед судом за «написание пасквиля».

Процесс закончился тем, что в январе 1670 года Лусидор был приговорён к выплате штрафа и высылке на год из Стокгольма. Однако вскоре надворный суд постановил, что тот был достаточно наказан содержанием под стражей во время процесса, и освободил его от дальнейшего наказания.

В августе 1674 года во время посещения кабака «Фиммельстонген» на Чиндстугатан он поссорился с лейтенантом Арвидом Кристианом Стормом, который в гневе вытащил шпагу и нанёс поэту смертельную рану. Спустя несколько часов Лусидор умер.

Уже после его смерти было выпущено собрание его стихов «Цветы Геликона, собранные и раздаренные Лусидором Несчастным» (Helicons blomster, plåckade ok vid åtskilliga tillfällen utdelte af Lucidor den Olycklige, 1689).

Стихи Лусидора мрачны, в них нет ощущения радости от жизни. Его шутки зачастую грубее и циничнее, нежели у остальных поэтов его века.

Одно стихотворение Лусидора в русском переводе появилось в 1977 году в сборнике «Европейская поэзия XVII века».

Литература

• Hansson S. Bröllopslägrets skald och bårens: En studie i Lucidors tillfällighetsdiktning. — Göteborg, 1975.
• Karlfeldt E.A. Skalden Lucidor. — Stockholm, 1914.
• Linck J. Om Lars Johansson (Luncidor den olycklige). — 1876.

Источники

• Nordisk familjebok. — B. 13 — Stockholm, 1910.
• Svensk litteraturhistoria i sammandrag. — Stockholm, 1904.
• Svensk biografiskt handlexikon. — Stockholm, 1906.

Ссылки

[books.google.se/books?id=-lYWAAAAYAAJ&printsec=frontcover&dq=Lucidor&lr=&as_brr=1 Helicons blomster, plåckade ok vid åtskilliga tillfällen utdelte af Lucidor den Olycklige]

Отрывок, характеризующий Лассе Лусидор

– Дежурного генерала скорее! Очень важное! – проговорил он кому то, поднимавшемуся и сопевшему в темноте сеней.
– С вечера нездоровы очень были, третью ночь не спят, – заступнически прошептал денщицкий голос. – Уж вы капитана разбудите сначала.
– Очень важное, от генерала Дохтурова, – сказал Болховитинов, входя в ощупанную им растворенную дверь. Денщик прошел вперед его и стал будить кого то:
– Ваше благородие, ваше благородие – кульер.
– Что, что? от кого? – проговорил чей то сонный голос.
– От Дохтурова и от Алексея Петровича. Наполеон в Фоминском, – сказал Болховитинов, не видя в темноте того, кто спрашивал его, но по звуку голоса предполагая, что это был не Коновницын.
Разбуженный человек зевал и тянулся.
– Будить то мне его не хочется, – сказал он, ощупывая что то. – Больнёшенек! Может, так, слухи.
– Вот донесение, – сказал Болховитинов, – велено сейчас же передать дежурному генералу.
– Постойте, огня зажгу. Куда ты, проклятый, всегда засунешь? – обращаясь к денщику, сказал тянувшийся человек. Это был Щербинин, адъютант Коновницына. – Нашел, нашел, – прибавил он.
Денщик рубил огонь, Щербинин ощупывал подсвечник.
– Ах, мерзкие, – с отвращением сказал он.
При свете искр Болховитинов увидел молодое лицо Щербинина со свечой и в переднем углу еще спящего человека. Это был Коновницын.
Когда сначала синим и потом красным пламенем загорелись серники о трут, Щербинин зажег сальную свечку, с подсвечника которой побежали обгладывавшие ее прусаки, и осмотрел вестника. Болховитинов был весь в грязи и, рукавом обтираясь, размазывал себе лицо.
– Да кто доносит? – сказал Щербинин, взяв конверт.
– Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же.
– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.
– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.